– Митяй, ты опять двери не закрыл, у меня шерсть на затылке дыбом. Ты же знаешь. И сядь куда-нибудь, не мельтеши за спиной.

– Виноват Сергей Петрович, щас затворю.

– Малой, ты садись, только в центре садись, чтоб тебя слышно было, рассказывай не торопясь, ты дома.

Ванька сел на корточки, на японский манер, руки сложил на колени и стал рассказывать.

– Родителей не знаю, дед Силантий меня вырастил. Жили на охотничьей заимке, читаю лес, стреляю, но в основном охотился без огнестрела. Нож знаю, учил технику боя, пока не разбудили родовую память. Теперь тело вспоминает само в нужный момент. Показать могу, помочь могу, научить всему не получится. Дед сказал идти Родину защищать. Это все, если коротко.

Бойцы явно не ожидали окончания рассказа, они только настроились слушать, а вышло, что вроде как, парнишка уже всё рассказал.

– Родовую память? Звучит красиво, что это?

– Знания бойцов, когда-либо защищавших Русь. Все скрытые от чужих глаз специально, или временем умения. Род у нас большой и все воины.

– Слова красивые говоришь. Душу греют.

Десантники переглянулись. Командир обвел их взглядом и понял, что не верят. Не внушал доверие этот щуплый пацан со своими высокопарными речами. Он бы сам не поверил, если бы не Егоров. Его технику он знал. По словам Егорова, мальчишка его сделал как первоклассника.

– Виктор, в круг, три минуты в полконтакта.

Крепкий десантник встал на против все еще сидящего на коленках Ваньки и укоризненно посмотрел на командира?

– Сергей Петрович, ну покалечу ведь.

Все произошло очень быстро, Ванька вскочил на ноги, ушел от среагировавшего десантника, подбил колено и когда шея бойца оказалась на против его руки, захватил на удушающий. Ушел в резкий присед и тут же отпрыгнул. Виктор упал без сознания. На это ушло не больше пары секунд.

Пришел он в себя уже на своем месте, его оттащили товарищи. Больше никто не ухмылялся. Все поняли, что произошло, не понятно было почему, на столь элементарные вещи попался Витька. Лопухнулся что ли? Не похоже на него…

Командир взглядом вывел еще двоих в круг. Теперь они действовали осторожно. Встали с обеих сторон и, не сговариваясь, атаковали. Атака провалилась, они завертели головами, не найдя Ваньку посмотрели на командира. Иван вышел из-за одного из них и встал в центре.

– Чего ржете? Что произошло то?

– Садитесь, вы оба убиты.

С места соскочил Митяй – «Малой, ну а если нас поболе будет, справишься?»

– Отвлеку внимание и уйду.

– «Как это отвлеку, а если не отвлекусь» – засмеялся простоватый Митяй.

– Ну, вот смотрите, предположим, вот они…

Ванька немного развернулся и показал, на бойцов чуть правее себя за спиной. Все взглянули туда, через мгновение посмотрели вновь на Ивана, но его там уже не было. Все всполошились и даже повскакивали с мест. Он просто исчез. Командир недоуменно обвел взглядом комнату и зачем-то посмотрел на дверь. Ну не мог он выскочить через нее. Что за фокусы.

Ванька вышел из-за Митяя и снова встал в центре. Кто-то присвистнул.

– Ну и как ты это провернул?

– Когда вы отвели взгляд, я пригнулся и ушел за товарища полковника, затем переместился за дуболома, простите за Митяя.

– Но ведь ты шел на меня, я бы тебя точно заметил.

– Я ушел чуть левее, вы могли заметить только движение, а вот эти трое слева от вас меня видели.

Все посмотрели на приходящих в себя бойцов слева от командира. Они качали головами и смотрели на всех затуманенным ничего не понимающим взглядом.

– Так, на сегодня хватит, все свободны, Дуболом останься. Старшие групп тоже останьтесь.

Митяй укоризненно посмотрел на Ваньку.

– «Пусть будет Дуболом, ничуть не хуже, чем Митяй» – проворчал он.

– Григорий Иванович, покорми Малого и покажи, что да как.

– Сделаю.

Когда Ванька ушел командир уселся по-турецки, и потер виски.

– Ну что? Давайте подумаем. Пацан-то не прост. Ой, как не прост. Даже стыдно за свою подготовку становится. Если бы не сам вас натаскивал и по три шкуры драл, кому-то бы влетело за сегодняшний день. Похоже на правду про родовую память. Так не натаскать. Обратили внимание, как он относится к своему умению? Никаких понтов и высокомерия, просто и без затей, так сказать, по факту, а ведь он в курсе, что ему тут нет соперников, и не нужно вздрагивать Леший, мне виднее. Конечно, еще присматриваться будем, но, по-моему, тут все ясно. Он как открытая книга, простой русский деревенский парень. Пойдет в мою группу, буду сам присматривать. Расходимся. Гриша, Пахом, ваши группы сегодня уходят, задание получите перед вылетом, собирайтесь.

– Малой вставай, командир сказал побежите на сопку к засаде. Ты там нужен, поможешь прочитать.

Ванька встал и быстро оделся, Дуболом принес несколько видов ножей.

– Выбирай.

Ванька пробежался по ним взглядом и покачал головой.

– Нет моего, я пока вот этот возьму.

– Хорошо, я тебе в карманы сухарей натолкал, вон ты какой дохлый, подкрепишься, а то загоняют они тебя.

– Спасибо дядя Митяй.

– Да какой я тебе дядя, зови просто Митяй, или Дуболом, все равно уже прилипнет, даже Батя так называть начал. Ты забудь про свой возраст, ты постарше всех нас вместе взятых будешь. Так Батя сказал. Думаю, он прав.

Иногда Ванька действительно ощущал всю тяжесть и мудрость родовой памяти. За последний год он стал старше, как минимум, на пару тысячелетий и разрыв увеличивался с каждым днем. Его родовая память расширяла свои владения открывая новые знания и умения.

***

Через час они стояли на месте прежней засады. Ванька не чувствовал опасности, он водил носом из стороны в сторону, как будто принюхивался. Григорий Иванович, в прошлом заядлый охотник и следопыт, с любопытством смотрел на Ивана и ухмылялся.

– Что унюхал?

– Лиса недавно ходила совсем рядом, ушла, когда нас почуяла. её не обманешь, нет тут никого. Последний раз тут проходили вчера засветло. Сегодня мы первые. Посторонних запахов нет, все местное. Смолой свежей пахнет, вчера дерево повредили рядом. Наверно мину вытаскивали, вот смола и пошла. Струну зря не убрали, зверь запутается.

– Гвоздь, струну подбери.

– Прости Григорий Иванович, вчера в суматохе забыл. Когда разминировал, не до нее было, крепко в дерево ввинтили сволочи, а потом забыл.

– Можно сначала в гнездо?

Ванька взошел на дерево, как будто это было продолжение тропинки, и уже сверху, из гнезда, стал осматриваться.

Командир похлопал по плечу Григория Ивановича и улыбнулся.

– Ну, как он тебе? Все правильно говорит?

– Наш человек, ты видел? Он же действительно нюхал, точно тебе говорю, наш человек.

Ванька продолжил докладывать.

– Делал не он, кукушка сначала осматривал место, пристраивался, если бы сам делал, не суетился бы. Беспокойный, ворочался, веток в гнезде поломанных много. Всю ночь не спал, боялся проспать. Ствол не его, первый раз в руках держал. Всю ночь его теребил, привыкал. Место не пристреливал, надеялся, что с 60 метров не промажет. А еще, вчера на руке заметил порезы от ножа, он часто ночью в засаде сидел, резался, чтобы не уснуть.

Командир глянул на Григория Ивановича. Тот кивнул, тоже заметил, когда Гоша труп стрелка принес. Ванька-то его вообще пару минут видел. Зоркий парень.

– Продолжай Вань.

– Тут все, нужно на лежку идти, там интереснее должно быть.

Ванька спрыгнул с дерева, незаметно пружиня на ногах, как будто сошел по ступеньке. Пошел в обход, до лежки.

– Тут они ходили, чтобы следов не оставить, двое, они гнездо делали, потом показали кукушке. Собирали выше по склону, не первый раз делали. Лежка на двоих, каждый себе мастерил место, один спокойный, локти в землю упирал, бинокль, ночью спал. Второй нервный, ночью почти не спал, караулили кого-то из вас, кого сами не знали, только фотографию видели.

Командир встрепенулся.

– Объясни.