– Рассказывай, чего тут у вас было-то и откуда армейские спецы, только по ушам не езди, наши так не работают.

– Ну, так уж вышло, ты же знаешь, что я на нелегальном положении. Тут арсенал у них в подвале, вот мы и ждали их, вернее тебя ждали, но как видишь… Ты прессу отпустил уже?

– Пока не понятно, как на тебя столько за раз свалилось. Ладно, с тебя пиво, за ним и расскажешь. Пресса в машине сидят, я как чуял, заварушка с колес будет, не выпустил сразу, а сейчас поди сами боятся выйти. Где говоришь подвальчик? Пост выставить придётся. Ты уже вызвал разминирование?

– Нет, это твоя часть кордебалета. Пойду я, а то в новости попаду, у тебя проблемы будут. Дед тут за главного, наш человек.

Борисыч кивнул и махнул рукой своим бойцам следовать за ним.

– Дед, докладывай, показывай объект, да отпусти ты его, он уже в штаны наделал.

Дед выпрямился, сунул ружье одному из бойцов и махнув рукой побежал к подвалу.

Обратно ехали в машине Долина, хуже всех было на заднем сиденье. Гоша и Иван вжались в дверцы, посередине сидел Митяй и ворчал на тесноту. Высадил всех не далеко от дома и поехал отогнать машину, Ванька остался с ним. Обратно шли в уже знакомой обстановке, Долин впереди, Иван где-то позади отслеживал обстановку, в подъезд вошли вместе.

В квартире появился еще один человек, пожилой мужчина сидел за столом и о чем-то разговаривал с Соловьевым. Люда с Машкой играли в карты и смеялись, Митяй выглянул с кухни и с недовольной миной заворчал.

– Где носитесь то? Второй раз разогреваю, народ уже скоро меня слопает.

Полковник Соловьев встал, пододвинул стул Долину и представил его.

– Полковник Долин собственной персоной, прошу любить и жаловать.

Поднялся грузный, с пристальным взглядом незнакомец и представился – Генерал-лейтенант Семенченко, Степан Васильевич, главное следственное управление, Санкт Петербург.

Долин весь подтянулся и опешил, он всю дорогу думал, что дальше делать с этими чертовыми чемоданчиками, которые он до сих пор таскал с собой, а тут как раз нужный ему человек. Он конечно же знал Семенченко, но видел его только по телевизору и сразу не узнал – «вот это оборот».

Соловьев похлопал по плечу Долина.

– Садись Игнат, тут есть, что рассказывать. Я сегодня к Степан Васильевичу зашел о твоей проблеме поделиться, мы с ним старые знакомцы, а оказалось, что он в курсе твоего Красильникова, мало того, что в курсе, так ещё и лично курирует.

– Сергей Петрович, давай-ка я дальше сам.

– Он у нас в разработке уже давно, даже внедрение было, тут ты нарисовался, и все карты путать начал, взбаламутил всех, на уши поднял, нашему человеку морду у себя в кабинете начистил, а ведь он непосредственный мой приказ выполнял о выемке документов. Закрутилось все, самое время след раскручивать, он суетиться начал. Прикрыть тебя не успели, а потом и вовсе потеряли из виду, многие премии лишились. На базе, случайно сработало сопровождение, предупредили и опять ты выпал из наблюдения, уж больно прикрытие у тебя не пробиваемое. Только теперь понимать начинаю почему подобраться не могли.

– Наши оперативники руками развели, все кто по следу шел без сознания в больницу попали, с диагнозом солнечный удар и переутомление, а все датчики слежения в мусорках исправно продолжали работать. Красильникова взяли по твоей наводке, но он молчит, боится, во всяком случае, пока не разговорили. Не верю я, что это он все организовал, чувствуется другая рука. Вот так, через Сергея случайно на тебя и вышли. Ты уж извини, но побудь пока в розыске, людей я приставлю за тобой и семьей, лично познакомлю, чтобы не поломал моих оперативников.

Игнат положил оба дипломата на стол и открыл их, генерал замер, нерешительно взял пачку долларов и глянул на Долина. Затем стал перебирать документы, снова глянул на Долина и сел.

– Вот это дела, Сизов значит? Умен, на него ни одна ниточка не сходилась.

– Там еще арсенал, похоже нелегальная торговля оружием именно оттуда велась. Уже больше года охотились за ними, теперь понятно, почему все время упускали. Я Демченко привлекал, уже вывозят.

Генерал держался за многострадальный затылок.

– Ты понимаешь какое дело раскрыл? На всю Ленинградскую область клеймо было. Сергей Петрович, где тут у вас телефон? Нужно немедленно действовать пока не разбежались как крысы.

В это время Митяй, неся в каких-то нелепых варежках чугунок с картошкой, подошел к столу, вид сложенных в аккуратные пачки долларов его видимо не впечатлил вовсе.

– Убирайте отсюда свои чемоданы, третий раз разогревать не буду. Степан Васильевич, хватит уже про работу, у вас десять минут, дальше водка переохладится и будет уже совсем не то. Гоша, вино неси, и бокалы. Люда, помоги с Машкой на стол накрыть.

Муравейник пришел в движение, генерал лавировал к телефону.

– Я быстро. Это же, какое дело провернул, мы же, почти год только подготовку вели, эх… Еще черт знает сколько разбирались бы. Без меня не начинать! Вот это Долин.

После второй рюмки все разговоры велись уже локально, стол ломился от всяких яств, но запихивать все это не мог уже даже Митяй. Игнат подошел к Соловьеву и подсел рядом.

– Сергей, ты мне вот скажи, у вас таких спецов как Иван много?

– Нет, он один, таких вообще больше нет, насколько я знаю. А что?

– Боюсь я.

Соловьев повернулся к нему и удивленно посмотрел.

– Не смотри на меня так. Такого уровня я еще не видел. Никогда. Все с чем я столкнулся меня точно бы убило, перемололо и убило. И меня и всю семью. А он практически в одиночку разрулил, причем, ему от меня нужно было только направление удара, всё, дальше можно забыть. Не важно какой противник, просто скажи, что и когда делать, и он это сделает без лишних вопросов. Быстро и безальтернативно. Это идеальный боец. У нас на операции поменьше, по полгода уходит только на сбор информации.

Соловьев кивнул головой.

– Я тебя понял. Мне тоже было страшно, что такое оружие попадет в плохие руки, а потом я понял, что это попросту невозможно. Он сам выбирает себе командира и его не обманешь, остается только соответствовать. Был у нас один такой в ведомстве, захотел ручных спецов себе набрать. Неосторожно с Ваньки начал, как с самого молодого. Перевел к себе, через день обратный приказ, а сам подал рапорт об увольнении, больше его не видели. И Иван молчит, говорит, наверно генерал передумал служить дальше. Хорошо хоть не расстрелялся самостоятельно, с Ванькой и это возможно.

– Ты понимаешь… Я ведь почти ничего не сделал, просто вслух думал, что сделать нужно, а получается, что дело раскрыл. Без него я бы, в нормальных условиях, черепашьим шагом шел, а в моих условиях даже не представляю, как было бы. Да никак наверно…

– Не парься. Просто поверь, для него это была прогулка, он инструмент, ему нужно чтобы он без дела не сидел, он тебя выбрал, это дорогого стоит.

– С таким инструментом такой порядок навести можно. Это, какие перспективы, какие неподъемные дела провернуть можно.

– Наведем Игнат, наведем и провернем всё, что нужно навести и провернуть, дай время. Ты звони, если что. Нас найдут, не сомневайся, где бы мы ни находились. Поможем. Не сразу, так отпуск возьмём.

– Обещаю по мелочам не звать, но теперь без вас сложно будет, надеюсь ты понимаешь к чему я… Давай накатим лучше, черт с ней, с работой, пока не вызвали нужно отдохнуть.

– Вот это правильно, вот это по-нашему.

К ним подошел Семенченко.

– Игнат, забыл сказать, я уже распорядился снять с тебя все обвинения, кстати, в квартирке твоей прибрались до нас, кто-то чистильщика вызывал, его так и не нашли пока. Нам осталось только окно поставить, так что можешь возвращаться к себе. Первое время под охраной будешь.

– Оно мне надо? Мешаться будут.

– Не будут, твои бойцы и присмотрят за вами, других боюсь за тобой ставить, опять в больницу отправишь. Мало ли, не всех сразу за зад прихватим, расследование обещает быть долгим.