Шейн, не удивившись, кивнул.

– Я встречал ее всего несколько раз.

– Думаю, теперь все изменится. Потому что, если честно, на прошлой неделе мы общались с ней больше, чем за все годы, что знаем друг друга. Пайпер не хотела видеть меня на вечеринке Тревиса. Он настоял на моём присутствии.

Небольшая ухмылка приподняла его губы.

– И ты не могла дождаться, чтобы свалить оттуда.

Сапфир на моей шее стал давить на ключицу, хотя практически ничего не весил. Любопытство взяло надо мной верх, и я уставилась на Шейна.

– Там должно быть находилось пятьдесят женщин... Почему ты заговорил со мной?

– Почему я заговорил с тобой? – его голос стал ниже на октаву, он наклонился вперед, положив локти на стол и пригвоздив меня одним своим взглядом.

Я скрестила руки перед собой, выпрямляя спину, хотя все, что мне хотелось сделать, так это спрятаться под столом.

– Да. Это было подстроено?

– Тревис не работает сутенером для меня, – челюсть Шейна сжалась, пока он выплевывал слова, его глаза – два кратера расплавленного огня.

Я жаждала его легкого, дразнящего тона, но не смогла сдержаться от более глубокого копания в странном повороте моей жизни. Необходимые мне ответы заперты в соблазнительной рок-звезде. Снова давлю.

– Ладно. Тогда... Тогда почему ты со мной заговорил?

Шейн

Мои глаза заскользили по Делэни, замечая ее раскрасневшееся лицо и теперь обнаженные губы – их блеск остался на бокале. Я продолжил путь вниз, подмечая каждый сантиметр, который охватило красное платье, все еще раздражающее мой взор.

– Не знаю с какими парнями ты была раньше, но я сейчас с тобой, потому что считаю, что ты чертовски великолепна. Смотрю на твое лицо и вижу только идеальный рот, практически умоляющий поцеловать тебя, – допив последний глоток пива, я поставил бокал на стол. – Тем вечером я едва мог оторвать глаза от твоей задницы, как и половина парней там. А что касается остального тела, нет никакой нужды мне объяснять, что ты создана для моих прикосновений, Делэни.

Мои комментарии завязаны на физических качествах девушки, потому что все остальное – особенно эта странная связь, которую мы, кажется, разделяем – заставляет меня чувствовать, как в глубине души что-то выскальзывает. Что-то слишком большое, слишком непокорное, чтобы удержать взаперти словами. Но что бы это ни было, это сдерживает меня от попытки уйти.

Мое сердце колотилось, я пытался остановить поток слов, вытекающих из моего рта, но они не прекращались.

– Я хочу тебя, не потому что Тревис сказал мне, что я должен. Я хочу тебя, потому что... черт возьми, чтобы не хотеть тебя я должен быть мертвым, –я бросил нетерпеливый взгляд на официантку. – Давай выбираться отсюда.

Несмотря на то, что мое поверхностное объяснение едва ли можно было назвать ответом на вопрос, Делэни это, кажется, удовлетворило. Она положила свою скомканную салфетку на тарелку и подождала, пока я разберусь со счетом.

Через несколько минут наша короткая прогулка к машине была освящена взрывом ослепляющих мигающих вспышек орды папарацци, сгруппировавшихся снаружи. Я открыл дверь для Делэни и подождал, пока она усядется. Затем обходя машину, улыбался и приветствовал некоторых репортеров, прежде чем захлопнул дверцу. Как только автомобиль тихо загудел, я переключил передачу и понёсся по дороге, беспрепятственно возвращаясь домой.

Оголенная нога Делэни была приглашением, с которым у меня не было сил бороться. Я убрал руку с рычага коробки передач и положил ладонь на ее бедро, пробегая кончиками пальцев вдоль шелковистой кожи. Я не сводил глаз с дороги, понимая, что если посмотрю на неё – обязательно отвлекусь, что небезопасно. Но я слышал ее учащенное дыхание, постукивание ногтями по подлокотникам, в которые она буквально вжалась.

Это была восхитительная пытка – не начать исследование остального, находящегося под платьем Делэни, проникнув мимо тонкого барьера, находящегося между моим прикосновением и ее жаром. Мне хотелось погладить ее внутренние складки, скользя с каждым толчком глубже и глубже, чтобы следы ее возбуждения покрывали кончики моих пальцев. Мечтал услышать гортанные стоны Делэни, затмевающие мурлыканье двигателя автомобиля, почувствовать, как она извивается на своем месте, раздвигая бедра, чтобы обеспечить мне лучший доступ.

Много чего хотел.

Черт, хотел бы еще знать, почему так сильно ее хочу. Фотографы, по-видимому, получили свою квоту снимков Шейна Хоторна на ночь, и мы проехали железные вороты без сопровождения бликов мигающих вспышек. Я вырубил двигатель и повернулся к Делэни.

– Доставил тебя целой и невредимой.

– Спасибо за чудесный вечер, – тихо прошептала она.

Я очертил подол ее платья, мои пальцы переместились прямо под край. Охренительно мягко.

– Хочешь, чтобы это закончилось?

Делэни встретилась со мной взглядом, сапфир на ее шее блестел таким же таинственным оттенком синего, как и ее глаза. Она не торопилась с ответом, и каждая секунда ожидания скреблась на части моей души, которую она каким-то образом открыла.

– Нет.

Слава гребаному Богу.

Я поднял руку, вонзаюсь пальцами в волосы у основания ее головы, и притянул к себе.

– Хороший ответ, – мой рот накрыл ее как раз вовремя, чтобы уловить дрожащий вздох, пробуя больше, чем просто естественную сладость Делэни и терпкие остатки вина.

Если кто-то и мог понять, какую сокрушительную силу несчастный случай оказывает на выживших, так это я. И все же невинность приправила рот Делэни, как будто суровость мира, в котором мы живем, не пропитала ее кожу, как это случилось с моей много лет назад. Покусывая ее нижнюю губу, заставляя ее язык переплестись с моим, я надеялся, что этого никогда не произойдет. Меня окружали подхалимы и сталкеры, измученные профессионалы своего дела и аморальные репортеры уже так долго, что я забыл, каково это быть рядом с кем-то, не чувствуя, что их скрытые мотивы тяготят меня, как свинцовый жилет.

Ты погубишь ее.

Эта мысль всплыла в моей голове, такая же скользкая и неоспоримая, как язык Делэни в моем рту. Я пыталась отбиться от этой идеи, сильнее хватая волосы девушки, простонав от того, как она расслабилась в моих объятиях и открылась поцелую.

Ты погубишь ее.

Почему она должна быть другой? Что такого в Делэни, что заставило меня думать, что она может заполнить трещины в моей душе, а я — в ее? Могу сказать, что она тоже надломлена. Но ее щепки и трещины привлекают меня. Дьявольски красивая.

Ты погубишь ее.

До сих пор Делэни придерживалась условий контракта. Если мы это сделаем, поверит ли она, что я нанял ее не для секса? Что она не моя шлюха?

У большинства девушек, с которыми я встречался в Лос-Анджелесе, не возникало ни одного возражения. Но Делэни... В ее глазах хрупкость и едва заметный проблеск оптимизма, который еще не совсем угас.

Я не могу заставить ее чувствовать себя просто товаром, который можно приобрести, щедро заплатив. Не могу.

Она, определенно, золотая. И я на сто процентов уверен, что не собираюсь быть человеком, который ее очернит.

Отстранившись, я потёр ладонью лицо, трехдневная щетина поцарапала ладонь.

– Думаю, тебе стоит зайти внутрь. Сейчас же, – мне действительно нравилась эта девушка. Проведя несколько часов в ее компании, я наслаждался каждой минутой, не желая быть с кем-то другим.

В моей голове надежда и чувство вины боролись в смертельной схватке, испытывая мое терпение. Не знаю, что делать с собой, и уж точно понятия не имею, что делать с Делэни. Но, я знал, что хотел сделать. Хотел трахнуть ее в каждой комнате во всех смыслах. Пока все потребности, похоть и голод не сгорели бы, и я снова не почувствовал себя нормальным.

Глаза Делэни распахнулись, ее расширенные зрачки обрамлены полумесяцем бездонной синевы.

– Но... Я думала... – голос затих, между нами повисло смущение.