– Я вас долго не задержу, задам несколько вопросов и, если ваши ответы меня удовлетворят, отпущу. Мы просмотрели по книге пропусков всех клиентов, побывавших вчера. Так вот, среди них оказался некий Панцеров Аркадий Соломонович, выписавший временный пропуск взамен удостоверения, оказавшегося липовым. А Панцерова провели именно вы.

– Он же назвался бухгалтером предприятия, обслуживающегося у меня, – дрожащим голосом ответила Лена.

– Мы проверили и установили, что никакого Панцерова на этом предприятии не существовало. А раньше вы его видели?

– Нет.

– А как же вы его провели тогда?

– Ну, он назвал бухгалтера-кассира, оформляющего все платежки, и сказал, что ему нужно попасть в отдел размещения кредитных ресурсов по поводу кредита.

– И больше вы его не видели?

– Мельком увидела направившегося к выходу.

– А описать внешность сможете?

– Да, – замялась Елена, – не знаю даже. У меня на лица память плохая. Ну, в очках, с папкой, костюм вроде серый, среднего роста… – и пожала плечами, не зная, что дальше говорить.

– С работы вы домой поехали?

– Да.

– Ночевали дома?

– Да.

– Тогда все. Не смею больше задерживать. Появятся новые обстоятельства – я вас вызову.

Старшего следователя уголовного розыска по особо важным делам майора Вячеслава Моисеева разбудили в три часа ночи гудки беспрерывно звонившего телефона. Недовольно буркнув «Я слушаю», он постарался выяснить у дежурного милиционера суть дела.

– Машину за мной отправили? – и, услышав утвердительный ответ, положил трубку.

Стараясь не разбудить жену, он оделся в темноте и, выйдя на кухню, поставил чайник. Из краткого объяснения дежурного он понял, что взяли один из городских банков, чего за двадцать с лишним лет службы в рядах правоохранительных органов он не припоминал.

«Волга» с милицейской мигалкой подъехала через двадцать минут. Не допив налитый чай, он вышел на улицу и, вдохнув запах раннего свежего утра, сел в машину. В отделении, куда его привезли, царило всеобщее оживление, поднявшее на ноги чуть ли не весь милицейский состав. Начальник РОВД подполковник Рогожин встретил его в скверном настроении, кивком показывая на стул.

– Вот сволочи, а! Понимаешь, Вячеслав Владимирович, остался до пенсии год, и такой вот сюрприз! Эти долбаные охранники не смогли проверить помещение нормально. Все, говорят, закрыто было. А он в щитовой сидел, ждал, пока эти мудаки расслабятся. Всех троих обезоружил! Ладно еще догола не раздел. Выгоню к чертовой матери! Пусть на заводе пашут, раз охранять не могут.

– Следов никаких? – перебил его Моисеев.

– Работал профессионал, не за что зацепиться.

– Ну а со светом что?

– Ездили ребята. Там два электрика дежурных лыка не вяжут. Отправили в медвытрезвитель.

Разобравшись с делами в банке, Моисеев поехал допрашивать горе-электриков, успевших к этому времени очухаться.

– Рассказывайте: как умудрились целый район без света оставить? – заговорил он, располагаясь в кабинете начальника вытрезвителя, куда их привели.

– Че рассказывать-то? – ответил седовласый мужчина лет пятидесяти.

– Все по порядку и рассказывайте.

– Мы что-то, начальник, не смекаем, в чем нас обвиняют, – вмешался второй с выступающими скулами.

– Обвиняют вас в соучастии ограбления банка. Если сможете доказать, что это не так, – пожалуйста, пока есть возможность.

Седоволосый, не торопясь, боясь пропустить что-то важное, выложил все как на духу, тогда как второй, соглашаясь, кивал головой.

– Описать внешность его сможете? – спросил Моисеев, выслушав рассказ.

– Можем, – твердо ответил седоволосый.

– Поедете сейчас с лейтенантом. Он покажет вам, что делать, – вызывая опера в форме, закончил Моисеев.

К концу дня выяснились кое-какие интересные детали, оказавшиеся на столе у майора. Электрики признали в поившем их кореше гражданина Матвеева по кличке Матюха, чьи данные и фотография числились в милицейской картотеке. Он проходил когда-то по делу в Центральном Универмаге. Матюху взяли через два дня, но предъявить ему пока было нечего: не было ни малейших доказательств, ни малейших улик, разоблачавших его в соучастии в преступлении.

– Итак, гражданин Матвеев, – обращаясь по фамилии, продолжил допрос Моисеев, – спрашиваю вас еще раз: что вы делали в городской подстанции, когда напоили электриков?

– Я тоже был пьян, гражданин начальник. И поканал домой.

– Поканал, значит, домой? Так и запишем. Тут недавно мне сведения передали. Об освободившихся с мест лишения. Что же получается?

– Что, начальник? – весь во внимании вытянулся Матюха.

– Получается, что твой подельник по Центральному Универмагу Валера Пустовалов по кличке Пустой ныне пребывает в родном городе.

– А, по-вашему, он должен всю жизнь сидеть в тюрьме?

– Слушай, умник, – вскипел Моисеев, – тогда из-за возраста тебе дали немного, но сейчас ты не отвертишься. Впаяем на полную катушку за хищение государственного имущества в особо крупных размерах.

– Что за бред, начальник, какое хищение, какое имущество? Сон, что ли, сегодня плохой вам приснился?

– Закройте его в камеру! Пусть подумает, – и, посмотрев вслед уходящему Матюхе, добавил: – Пока есть шанс.

Оставшись один, Пустой стал обдумывать последующие ходы. Едой он на неделю запасся, можно было не беспокоиться. Если по горячим следам его не возьмут, через неделю «прыть» ментов утихомирится, и дело пустят обычным ходом. Старый волк Моисеев все равно со временем его вычислит, он в этом не сомневался, только вот доказать вину Пустого ему не удастся, а на одних догадках дело не построишь, Матюха проверенный, не проболтается, лица его никто из охранников не видел, действовал он до конца в маске, отпечатков каких-либо не оставил. Единственное уязвимое место – Елена. Здесь промашка возможна. Надо срочно припрятать деньги и попробовать связаться с Леной. Если Моисеев около нее кружится, значит, что-то прощупал, зря он этого делать не станет. Он волчара тертый, профи в своем деле. Лена с ним долго не продержится, проговорится. Этого нельзя допустить.

Старший следователь уголовного розыска по особо важным делам майор Моисеев Вячеслав Владимирович вел свою работу как профессиональный картежник, знавший все способы, чтобы сорвать куш.

За годы службы в рядах доблестной Советской милиции его несколько раз понижали в звании из-за халатного отношения к службе, переводя в простые оперы. Несмотря на это Моисеев всегда знал наперед, когда нужно раскрывать карту перед начальством, чтобы то могло учесть его заслуги, а когда, наоборот, спрятать ее, используя все возможные ухищрения, ради собственных интересов или для другого случая при раскрытии дел. Как розыскника сослуживцы его уважали, а как человека иногда не понимали. Моисеев старался защищать идейных воров, живущих по понятиям, объясняя тем, что они создали свою систему, противоположную нашему обществу, и скрыто борются за нее, веря в правоту своих идей. Он люто ненавидел убийц и насильников. Дела таких преступников, попадавшиеся к нему, он раскрывал в кратчайшие сроки, считая, что они заслуживают лишь наказания смертью.

На разгадку ребуса с ограблением банка ему потребовалось два дня. К этой разгадке он пришел, проверив все связи Елены. Как и предполагал Пустой, Лена напора со стороны Моисеева не выдержала. Майор не стал вызывать ее к себе, а в обеденный перерыв сам явился в банк, пригласив ее прогуляться.

– Скажите, Лена, вы любили Валеру? – задал он вопрос в лоб. Она замешкалась, не зная, что ответить.

– Да вы не суетитесь, я все про вас знаю, поспрашивал на досуге ваших подруг и выяснил, что помогли ему ограбить банк именно вы.

– Что мне за это будет? – только и смогла спросить Лена.

– Сначала выслушай внимательно, что я скажу. Валера Пустовалов – вор. Вор опытный, профессиональный. С ограблением банка статус его еще больше вырастет. Денежки, которые сейчас у него, он не вернет, если даже мы его посадим. Знает, что улик против него у нас нет, одни догадки, знает он и то, что, выйди мы на тебя, ты расколешься, и постарается что-нибудь предпринять.