Литмир - Электронная Библиотека

Поначалу Олег от всей этой процедуры был шокирован и приятно удивлен тем, как «щипачи» так ловко орудовали, что дамочки даже не подозревали о творящемся в их сумочках, но постепенно натаскался и вошел в «колею». Работали всегда с женщинами, но ни в коем случае не трогали беременных, женщин с детьми и старух в почтенном возрасте. У последних все равно взять было нечего. Таково было правило предводителя группы Салиха. Хватало и остальных зевак. Напарники у Олега были опытными, имели за это дело не одну «ходку» и по статусу ему отводилось место в основном на верху подножки, не дававшем тем самым попробовать вытащить «шмель» самостоятельно. Как ученику, от содержимого «шмеля» ему перепадало меньше, чем остальным: ошибок много допускал, но старался.

Со временем команда распалась. Один за пьяную драку получил срок, второй нашел более опытную команду и подался на гастроли, и Олегу оставалось только рассчитывать на себя. Первые гастроли на вершину познания полученных навыков начались в городе-герое Волгограде. Из старых друзей сколотил он группу по проекту Салиха и стал шустрить по сценарию, придуманному «щипачами». Напарники были «не тертые», дуб-дубом в этом деле, но соблазн легкой наживы одержал верх, и основная тяжесть по выемке «шмеля» легла на основателя затеи. Сначала мандражил, однажды вместо «шмеля» вытащил мини-сумочку от косметики, смахивающую на кошелек, но постепенно мандраж исчез, и были уже более приличные уловы, тратящиеся по назначению: на кабаки и на девочек.

Конечно, из-за неопытности он несколько раз засветился, хотя часто менял одежду, и местные «казаки» устроили за ними охоту. В конце второй недели гастролей стало ясно, что продолжать дело небезопасно, и, купив билет на самолет, Олег решил вернуться в свой город. В аэропорту, куда он приехал пораньше, его заметили местные «пинкертоны» и якобы для проверки документов завели в отделение. Ничего особенного там ему не предъявили, выписали данные из паспорта и задали пару вопросов, но по дороге в отделение он все же умудрился незаметно скинуть коробку спичек, в которой была припрятана «шпага» – орудие труда «щипача».

Скорей всего, его взяли по имеющемуся у волгоградских «казаков» фотороботу, составленному по описанию пострадавших. По всей вероятности, из-за неосторожности он не смог спрятать свою наглую морду. Но, как бы там ни было, добрался домой он благополучно.

Денег, как всегда, катастрофически не хватало, да вдобавок он стал понемногу «ширяться». Оставалось одно – побегать в одиночку. Удача ему улыбнулась, и он выудил несколько раз «жирные шмели». По части краж он был еще сосунок, но интуиция по части опасности у него была. Если лицо несколько раз промелькнуло перед глазами, то этого было достаточно, чтобы сделать определенный вывод. И на этот раз «гончих псов», как называли оперов по карманникам в его кругах, он приметил сразу, и стало ясно, что пора сниматься. Его водили целый день, видно, знали уже маршруты, но он ничего не предпринимал, даже не подал признаков кражи, а в конце дня забурился в одну общагу к знакомой девушке и там остался. Опера пригнали машину и сторожили неподалеку от входа часов пять, потом почему-то исчезли. Через пару дней, выбрав другой маршрут, он восстановил работу. Народу в автобусе было битком, он, протиснувшись к подножке, стал шарить по сторонам, и уже через минуту, орудуя кончиками пальцев, вытащил «шмель» у дамы, стоящей у подножки. Лица ее он не заметил, так как стоял к ней спиной, но плащ сиреневого цвета почему-то запомнился. Выскочив на остановке, он направился вглубь дворов и, зайдя в ближайший подъезд, спотрошил содержимое, составлявшее всего-то семь рублей. С обидой вышвырнув «шмель» в мусорный ящик, он отправился обратно на ту же остановку. Обычно такого никто из мало-мальски натасканных «щипачей» не делал, потому как знали, что потерпевшие всегда могли вернуться. Знал об этом и Олег, но из-за содержимого кошелька так расстроился, что думал: все обойдется и вряд ли за такую сумму кто-то станет мотаться туда-сюда. Уже подойдя к остановке, он понял, что ошибся в своих выводах. Женщина в сиреневом плаще быстро направилась в его сторону:

– Молодой человек, вы сейчас не выходили на этой остановке? – и, не дождавшись ответа, сразу схватилась за сумку Олега, которую он всегда носил с собой, чтобы прикрывать работающую руку. – Откройте и покажите мне сумку!

– Женщина, я только что подошел, – успел сказать Олег, но она, вся зареванная и возбужденная, не стала ждать объяснений и требовательно заглянула в открытую им сумку.

– Ах, сволочи, только что украли кошелек, и парень был в такой вот куртке, – продолжала она со слезами, – выходил именно здесь. У меня это были последние деньги, а до зарплаты еще долго, не знаю даже, что делать. Грабили бы миллионы, чем наши кровные тащить, мерзавцы, будь они прокляты! – последние слова Олег услышал, когда уже запрыгнул в подоспевший автобус, и чем дальше он увозил его от той женщины, тем сквернее становилось на душе. Прежде он не видел пострадавших, что там с ними происходило, что они делали, – это его не волновало. А тут вроде мелочь, но так убиваться из-за этого! Все после такого случая словно перевернулось у него, он места себе не находил, мысленно возвращаясь к происшедшему.

«Хватит, баста, это не для меня! Риск попасть в тюрьму в каждую секунду, вдобавок людские проклятия! Надо заняться чем-то более стоящим, чем по карманам мелочь удить». С этими мыслями он и не заметил, как оказался у доски объявлений. Долго смотрел, потом стал внимательно читать: «Красноярский край. Лесосибирск. Требуются рабочие». Проезд оплачивается, выдаются подъемные. А что, можно ехать! Что меня здесь держит? Абсолютно ничего. Уеду, и будет лучше для всех.

Так Олег Свиридов в поисках новой жизни и новых приключений оказался в поезде, следовавшем в край чудес – Сибирь.

Сибирь раньше для народов России была местом каторги, изгнаний и ссылок, добровольно ехать туда осмеливались только те, кому терять было нечего, либо прячась от царской расправы, либо такие, как жены декабристов, последовавшие за мужьями, за близкими. Может, так, а может, эдак, но нам толковали именно так.

Позднее, когда в светлый путь нас направляли коммунистические вожди, то ехали уже на заработки, за большими деньгами, и всем романтикам хотелось покорить Сибирь, сообразуясь со своими материальными интересами.

В плацкартный вагон, где устроился Олег, кроме него, забилось еще двенадцать человек с «оргнабора», желающих прокатиться на заработки за счет государства. Знакомство бывает крепким, если начинается с бутылки «Русской», без этого у нас не происходит ни одно знаменательное событие, ни одни посиделки. Так уж заведено испокон веков. Систему могут переменить, страну могут направлять по разным путям, но пьянство не осилить. Попробовал кое-кто сделать это на практике, ввел сухой закон, так еще сильнее разыгралась буря, в ход пошли все средства, пригодные к употреблению, несмотря на плачевные исходы. Такова душа российская, раздольная, ничем не прошибешь, ничем не уймешь.

«А душа раздолья просит, жизнь беззаботная.

Эх, гуляй-гуляй, парнишка, ждет дорога дальняя.

Не сидится нам на месте и на все нам наплевать.

Нету счастья, нету жизни, если будешь кочевать», – затянул по вагону зычный хриплый голос под гитару.

– Хорошо вытягивает, тоже с нами, что ли? – разливая очередную поллитровку по стаканам, спросил Олег у своего нового знакомого по имени Федька, а по «погоняле» Фан, устроившегося по соседству на нижней полке и охотно согласившегося на предложение промочить горло прихваченным про запас с собой на дорожку, чтобы скоротать время.

– А тут, в двух последних купе, все такие, как мы с тобой. Нам только двоим не хватило места среди них, потому и дали третье купе. Нынче все в Сибирь намылились, не сидится никому дома.

– Ну, а ты чего попер?

– Я совсем другое дело, Олег. У меня жизнь на этих дорогах повязана – как в малолетку ушел со школы, так и покатился.

2
{"b":"636885","o":1}