***

Икари Мей открыла глаза и прислушалась к ощущениям своего тела.

Все болело, гудело, зудело, покалывало, хотелось впиться зубами в наволочку на подушке и рвануть ее зубами в поисках облегчения.

Рядом послышался шорох и тихое позвякивание. Девушка чуть скосила глаза и увидела, что ее брат, которому досталось сильнее чем ей, со спокойной, ненавистной ей миной одевает на перебинтованное, как у мумии, тело рубашку.

Икари повернулась обратно, лицом уткнувшись в подушку, и заплакала. Почему ей всегда достается из-за брата?! Почему именно ее судьбой было родиться в клане Мей, где девушек ставят наравне с собаками?! Почему она не умерла еще во младенчестве?

Девочка вцепилась в подушку зубами и заревела с новой силой, изливая свое горе, свою разбитую рождением в этой семье жизнь, в слезах…

***

Новая ночь встретила их новой долей вампиров класса Е и звонком от арендатора квартиры — в их распоряжение за кругленькую сумму поступила небольшая квартирка в одной из свежепостроенных высоток.

Куран довольно улыбался, вернее, просто чуть растягивал уголки губ, однако Зеро уже знал — это означает, что чистокровный доволен, как верблюд.

Они собрали вещи и, по пути отстреливая особо обнаглевших «ночных хищников», добрались до нужного им дома. Под ковриком их ожидал ключ, открывший дверь в большую просторную квартиру.

И, как ни странно, Зеро почему-то первым делом спросил:

— А ты ее просто арендовал, или купил?

Куран издал странный звук мутного содержания, и, наконец ответил:

— Купил.

Зеро кивнул самому себе и прошел в одну из свободных комнат, хлопнув дверью. Послышался шелест одежды, затем парень появился вновь, держа в руках полотенце. Канаме удивленно заморгал — Кирию успел избавиться от рубашки и теперь демонстрировал свое тело откровенно офигевшему от такого поворота событий шатену, причем явно без смущения.

Невольно мелькнула окрашенная стоном мысль, что «пресс так и просит, чтобы его еще подкачали».

В этот момент его будто насквозь просверлили мрачным взглядом, вслед за которым до него донесся мрачный голос пепельноволосого:

— Прекрати пожирать меня таким взглядом.

Куран вздрогнул и открыл было рот, чтобы возразить, но его перебили, прижав ладонь ко рту. Зеро внезапно прижался к нему всем телом, от груди до бедер, ощущая, как среагировало тело чистокровного.

Улыбнувшись очень нехорошей улыбкой, которая обещала насилие, как грозовые тучи обещают дождь, Зеро шепнул в приоткрытые от удивления губы Канаме сквозь свои тонкие пальцы:

— Не надо мне лгать, президент Канаме Куран, я же вижу твои взгляды… Так вот: я никогда не буду твоей игрушкой, никогда!

С этими словами охотник оттолкнул своего напарника от себя и ушел в душ, чуть играя мышцами на спине.

Прижимая руку к лицу, Канаме, так и не разувшись, привалился к стене в коридоре, пытаясь успокоить зачастивший пульс и дыхание. Тело пульсировало единым сгустком желания и единственная мысль, которая смогла добраться в этот момент до головы, была: соблазнитель оказался соблазненным.

Несколько минут вылетели из памяти шатена напрочь — он так и стоял с мертвым взглядом.

Неужели Зеро догадывается, для чего все это? Знает ли степень и глубину его желания? Когда успел догадаться?

На подгибающихся ногах вампир добрался до доставшейся ему комнаты, кое-как разделся, ощущая ноющую боль. Только болело не тело — так стонет душа.

«Я никогда не буду твоей игрушкой, никогда!»

Слова охотника все еще звучали в голове, и Канаме невольно задался вопросом: неужели он все-таки еще настолько дитя? Неужели он сам себя убедил, что все будет так, как он захочет, что лишь его желания имеют право жить?

Глупый вампир. Нет, дитя-вампир… Он как будто остался жить в себялюбивом мире своих желаний. Почему он не понял, что не все будет даваться ему только лишь потому, что он вампир класса А — будущий король?

И это он собрался обратить Юки в ему подобную, ему доверили пробудить ее, когда придет время. Господи, глупость какая…

С тихим стоном Канаме схватился за голову, ощущая, как разлившийся по телу жар превращается в самый натуральный пожар, как начинает что-то медленно пульсировать в голове, как горло жжет яростная, неконтролируемая жажда.

Чистокровный свернулся калачиком, покачиваясь.

Раньше всегда это чувство проходило, пройдет и теперь.

Но ощущения не умалялись — более того, они все больше нарастали.

Носа вновь коснулся запах Зеро, когда он прошел мимо комнаты, и тут Канаме откровенно заскулил: ему хотелось этого запаха, обернуться в него, ощутить тепло, позволить завладеть собой, позволить себе завладеть им.

Губы вампира наконец-то разомкнулись, и он из последних сил издал яростный, полный тоски вопль перворожденного…

***

Нет, что-то тут было не так…

Зеро так и не понял, что произошло, но из соседней комнаты вдруг раздался вопль.

Расширяющимися глазами Кирию смотрел на свое отражение в зеркале: глаза зажглись непритворным огнем вампирской силы, во рту стало тесно от клыков и парень был вынужден приоткрыть рот, каждая вена под кожей стала видна его новому взгляду, шум крови в теле стал слышен с небывалой четкостью. Казалось, будто он в это мгновение стал лучше себя контролировать, однако, в этот момент, пепельноволосый ощутил ее: сила Курана пропитала воздух насквозь, влилась в его тело, впиталась через кожу. И звала. Звала прийти в объятия некого вампира, пахнущего пряным ароматом корицы и горького шоколада.

И этим самым вампиром был Канаме Куран.

Тело само собой двинулось в направлении выхода из ванны, однако, когда до Зеро дошло, что он делает, парень начал сопротивляться рвущему тело желанию с удвоенной силой.

Сопротивляясь порыву идти каждой мышцей, какую он мог ощутить и проконтролировать, Зеро постепенно вернул себе власть над телом, однако, сила чистокровного не сдавалась — новая волна накрыла бывшего охотника с головой, а когда тот более-менее пришел в себя, понял, что стоит у дверей комнаты Курана, более того — уже открыл ее, и теперь пялится на содержимое этой самой комнаты.

— Какого?! — начал было Зеро, однако…

Канаме он заметил сразу — вампир стоял посреди комнаты на коленях с пустым лицом, явно и сам не вполне понимая, что он творит. По мутным от силы глазам, Зеро понял, что подобно тому, как сам он пьянел от аромата крови людей, Куран сейчас опьянел, только от запаха самого Зеро.

В душу уже закралось нехорошее подозрение насчет происходящего, но еще одна волна силы вновь смыла ощущение реальности.

Пульсирующее тепло в шее, разливающееся по отяжелевшему телу наслаждение… Восхитительное напряжение в паху, после чего Зеро неожиданно осознал, что уже несколько минут как издает тихие, наполненные удовольствием стоны.

Однако, даже это открытие не помогло прочистить разум — во всем происходящем вообще было какое-то возмутительное чувство правильности.

Мозг соображал очень медленно, каждое ощущение доходило с опозданием в несколько минут.

Зеро дернулся, шею кольнуло болью, из-за чего парень вздрогнул, лицом ощущая холод стены.

Моргнув, Зеро понял, что прижат к стене всей передней частью тела, а сзади, к нему крепко прижался кое-кто, пахнущий корицей и шоколадом.

А ведь он в первый раз ощутил его запах…

Зеро попытался вырваться, но быстро понял, что лучше бы он этого не делал — Куран был очень рад к нему прижиматься, а уж то, что Зеро еще и вырывается, понравилось чистокровному извращенцу еще больше.

Зеро ощутил отвращение — не в его привычках было так тесно прижиматься к мужчинам.

Минутку, а что он делал, пока провалился в омут чужой силы?

В сердце медленно зажегся холодный, колкий огонь. Ощущая, как по телу разливается ужас, Зеро понял кое-что еще — все его реакции сейчас замедлены даже больше, чем он сам подозревает.

И причиной этому не только чужая сила, захватившая контроль над его ощущениями, нет. Тут еще и большая кровопотеря, и пожирающий разум голод, который он тупо ощущает уже довольно долго, и от которого он отстранился щитом чужой силы.