========== Часть 1 ==========
Начало года — то волшебное время, когда скидываешь с себя обязательство и гнет предыдущих двенадцати месяцев; будто кожу сбрасываешь и шагаешь вперед максимально обновленным, черпающим в себе силы для дальнейшей деятельности.
Впрочем, как и у всех правил, у этого тоже было свое исключение…
Начало января для многих студентов начиналось со всевозможных практик, планы которых составлялись еще в предыдущем, уже ушедшем году — этакое незавершенное дело, которое и портило все ощущение обновления.
Дазаю в этом плане чертовски повезло — с его квалификацией отправили читать основы психологии к третьему курсу в институт — хорошие оценки позволяли ему многое, можно было хоть правительству эти самые основы читать, но Осаму был скромным мальчиком и так высоко не рвался.
Впрочем, у всего хорошего были и откровенно сомнительные развилки событий, и он в такую тоже вляпался, еще в фойе заведения столкнувшись со старшекурсником.
Посыпались книги, парень упал на задницу — с таким ростом и цветом волос наверняка пришлось хлебнуть много ненужного внимания к себе.
— Твою ж! — зашипел незнакомец, вскидывая злые глаза и подаваясь вперед, и начал, поджав губы, сортировать книги, откладывая те, которые принадлежали растерянно хлопающему глазами Дазаю.
Так и познакомились.
Осаму еще в тот момент, при их первой встрече понял: мир его стремительно рушится, сгорает в огне раскрывшегося, будто цветок в груди, неукрощенного чувства.
И не сказать, чтобы это был его типаж — раньше он как минимум предпочитал девушек, светленьких или наоборот темненьких, скромных, с доброй улыбкой, а тут…
А тут была провокация в каждом вздохе, жесте, слове, рыжих кудряшках, и даже воздух вокруг был ею пропитан.
Катастрофу и разрушителя его жизни звали Накахара Чуя. Третий курс, рост метр шестьдесят, двадцать два года. Любитель шляп, котов, хорошей музыки и алкоголя.
По мнению большинства студентов с потока — редкостная сволочь, мстящая всему миру за подставу с ростом, разборчивый ублюдок, который встречался со всеми девушками этого заведения, не оставив остальным никаких шансов склеить хоть какую-то более-менее симпатичную девчонку.
По мнению всех без исключения студенток с потока — рост не главное в жизни, талантами рыжий не обделен, а остальные просто подлые завистники, ведь Чуечка искренне ищет свою «единственную и неповторимую».
Дазаю быстро стало понятно, что Чуя из того типа людей, которые исхитряются бросать девушек так, чтобы они продолжали его чуть ли не на руках носить, хотя самому ему это не сдалось совсем, и он не дает никаких гарантий, что та или иная окажется его «единственной».
Чувство юмора специфическое, но несмотря на это рядом с ним стойко болтался парень на курс младше, слушающий все его шуточки с малоэмоциональной миной на лице. Круги под глазами, опущенные уголки губ, вздохи и закатывание глаз — только в особых случаях.
Если коротко, то Акутагава был самым терпеливым и всепрощающим в окружении рыжего, как по мнению Дазая. Пожалуй, единственный человек, который точно попал в ящик с пометкой «Друг». У них не было причин спорить или ссориться. Они обсуждали преподавателей, студентов, собственные увлечения, рассказывали о планах на будущее. Чуя подтрунивал над своим кохаем и давал весьма дельные советы, как поступить в той или иной ситуации.
За две недели наблюдений Осаму собрал на приглянувшегося ему студента сведений больше, чем кураторы в школах за добрый десяток лет.
В одежде Накахара придерживался правила «что нашел в шкафу, то и надел» — как и любой студент, который вынужден кататься через весь город в «любимый» ВУЗ, вставая для этого еще до первых птиц.
Как видно, всякого ужаса у рыжего в шкафу не было, либо же имелась привычка вещи готовить заранее. Дазай, увидев его в майке и приталенном пиджаке, чуть слюной не захлебнулся и еще час скептически осматривал свои отросшие волосы и рубашку с жилеткой. Простым практикантом ему быть резко разонравилось.
Да, не по сезону, но со вкусом, подчеркивая все самое лучшее, что у Чуи было — а среди лучшего числились выступающие косточки, гибкость, изящное телосложение, молочная кожа, отличная спортивная форма — бегал рыжий по коридорам мелькающим снарядом.
Самыми ужасными и одновременно ожидаемыми часами были те, когда Осаму вел у их группы лекции и семинары.
Именно в это время он и узнавал интересные для него мелочи. Например то, что объект его повышенного внимания тот еще лентяй, но чертовски умен и палец в рот такому не положишь.
А еще у него невероятно, просто ошеломляюще голубые глаза и приводящая в трепет манера понижать голос до сексуальной хрипотцы.
Становилось жаль местных парней, тягаться с таким было невозможно.
А Дазай… Осаму был в тихом ужасе, когда вдруг осознал, до чего дошел с этой чертовой практикой.
Он начинал фанбоить на старшекурсника! Почти на своего ровесника! Да они бы могли учиться в одной группе, поступи Дазай в этот же ВУЗ!
Сколько стаканов с томатным соком он осушил с горя, сколько рыдал в плечо своему пугающе терпеливому и понимающему кохаю, сколько трагически заламывал руки и мысленно мечтал о том, чтобы и на следующую практику оказаться здесь, найти ключик к рыжему дьяволу, как-нибудь заинтересовать, добиться ответных чувств!
Ладно, хватит врать — Дазай не решался даже лишний раз глянуть в сторону рыжей макушки за одной из парт и фантазии свои оставлял лишь фантазиями, ни с кем не делясь, и уж конечно не озвучивая. Атсуши просто знал, что его семпай совсем свихнулся на ком-то.
Дазай провожал парня до дома после пар, следуя на почтительном расстоянии. Не раз и не два смотрел, как тот мчится в кафе, тратит время на то, чтобы сделать задания, а потом с чистой совестью проводит время с какой-нибудь симпатичной одногруппницей.
В такие моменты, представительниц прекрасного пола Осаму слегка недолюбливал, скрипел зубами и порывался уйти, бросить свой наблюдательный пост.
Но не мог заставить себя тронуться с места.
Не менее часто молодой мужчина ощущал жгучую зависть — сам он точно не мог коснуться рыжих кудрей, взъерошить, зарыться пальцами, ощущая мягкость, обмотать пальцы тугими прядями. Шутить, сидя за одним столиком, есть с его рук.
Интерес и тяга к этому человеку терзали, рвали на куски сердце после подобных картин и подреберье простреливало болью.
Нет, на парах они продолжали обмениваться саркастическими шутками и выпадами; словесные дуэли стали нормой каждого занятия — кажется, рыжего он раздражал. Чуя иногда откровенно издевался над ним, хотелось подойти и треснуть по макушке папкой с материалами, которые предоставлял профессор.
Но после пар он снова и снова провожал хрупкую фигурку, проверял, что парень добрался до квартиры, терпеливо дожидаясь, когда включится свет в окне на двенадцатом этаже и позволял фантазиям заполнить разум.
Так он забывал даже, как сам добирался до дома, ужинал, готовил материал для завтрашних лекций.
В любовь с первого взгляда Дазай не верил, но верил, что за полтора часа пары его сердечко пропитывалось усиливающимся со временем желанием добиться взаимности. И зависимостью, просто убийственной, учитывая, кем они являлись друг для друга.
Чужаки.
Если Накахара был из тех ультранатуральных, которые плюются в сторону однополых отношений серной кислотой — так даже интереснее. Дазай тоже таким был раньше, но одна рыжая бездушная сущность лишила его прежних убеждений с той же легкостью, с какой нож пронзает бумагу.
Простых путей Осаму не любил и не искал. Ему даже в голову не приходило, что может быть просто. И что действовать надо в лоб, не скрываясь, не боясь быть осмеянным или непонятым.
До инея на ресницах он наворачивал круги по району своего ученика, сгорая от стыда — влюбиться — а в факте влюбленности он почти не сомневался — определенно было непрофессионально с его стороны. За такое по голове не погладят, но — кто узнает-то?
