========== Встреча первая ==========

Встреча первая

*

Волна качнула шлюпку, подогнав её вплотную к сырым шатким мосткам. Заспанный негритёнок в драных портках ловко поймал сперва брошенный ему причальный канат, а потом — медную монетку, блеснувшую в рассветных лучах серебром.

Грэм любил эту пору суток, хотя нипочём не признался бы в таких сентиментальных глупостях даже Морису, — любил смотреть на розовые и золотые блики, ложащиеся рябью на море, слушать хриплые крики приветствующих восход чаек… и думать о том, что новый день принесёт с собой что-то хорошее.

Он криво усмехнулся. Королевский фрегат на хвосте — вот что этот день может принести с куда большей вероятностью.

Морис, шагавший рядом, остро глянул на него своими синими глазами. Что никогда не переставало удивлять Грэма, так это то, как мальчишка чувствует все изменения в его настроении, тут никакого чтения мыслей не надобно было.

Грэм неожиданно для себя облапил его за плечи и легонько встряхнул, с удовольствием ощутив крепость гибкого тела под всеми щегольскими тряпками, которые так любил на себя напяливать его канонир. В ответ он немедленно получил тычок локтем в бок, от которого, впрочем, успешно увернулся, и мимолетную улыбку. Эту улыбку он тоже любил, и тоже нипочём бы в этом не признался, даже под пытками.

Вообще королевский фрегат на хвосте им совсем бы не помешал, подумал Грэм, снова приходя в хорошее настроение. И он сам, и Морис, и весь экипаж «Стерегущего» непозволительно расслабился, разнюнился в продолжавшемся четвёртую неделю мирном безделье. Того и гляди, все они начнут запускать на палубе деревянные волчки и кубари! Если уж даже ему, Говарду Грэму, Грэму-Убийце, так хотелось тискаться и хохотать, будто школяру.

И ждать неведомого «хорошего». Чушь, чушь!

Он досадливо тряхнул головой и ускорил шаги.

Трактир «Золотой кит», куда они с Морисом сейчас направлялись, и его хозяина, Рогана Макмерфи, Грэм знал давно. Роган и сам был похож на кита — громадный шотландец в неизменном клетчатом фартуке, обвязанном вокруг необъятного пуза, и в красном платке, намотанном на голову. Платка он никогда не снимал. Болтали, будто дикари содрали с него скальп, когда он воевал с ними в лесах Новой Шотландии, но сам Роган никогда про такое не рассказывал. Жил он вдовцом, с дочкой-подростком, хорошенькой бедовой хохотушкой, и Грэм не раз предрекал ему, что в самое ближайшее время он не оберётся с ней хлопот, если не прикуёт за ногу к собачьей конуре вместе со своим злющим цепным волкодавом. Но Роган только со смехом отмахивался от таких предупреждений.

Тем не менее, и он сам, и его вертихвостка Шейла стряпали просто божественно, и их харчевня слыла лучшей на побережье Сент-Луиса.

Войдя под гостеприимную черепичную крышу «Золотого кита», Грэм с удовольствием принюхался к ароматам жареной и печёной снеди, доносившимся из кухни. Слава Всевышнему, кроме них с Морисом в харчевне не было посетителей — все местные забулдыги, видать, ещё не проспались после вчерашней гульбы, и Грэм кивком указал Морису на столик в углу просторной залы.

— Эй ты, старый кит! — громко крикнул он и махнул рукой Рогану, проворно высунувшемуся из дверей кухни. — Принимай гостей! И свари нам кофе для начала.

К этому чёрному, горькому, бодрящему напитку он пристрастился в Аравии и приохотил к нему Мориса.

Тот тем временем поудобнее устроился на стуле, упёрся локтями в дубовую столешницу и принялся с любопытством осматриваться по сторонам. В трактире у Рогана Морис очутился впервые, и ему всё было внове: гравюры на стенах, изображающие сцены китовой охоты, огромный гарпун над закопчённым камином, где весело потрескивали полешки, и совсем уж неожиданный для такого места предмет меблировки — большое зеркало в изящной позолоченной раме, висевшее в углу напротив камина.

— И как это разные остолопы до сих пор не разгрохали тебе твою стекляшку? — весело поддел хозяина Грэм, указывая на зеркало, — каждый раз удивляюсь.

— Они враз утихомириваются, завидев в нём свои пьяные рожи, — весело объяснил трактирщик, ставя на стол перед гостями крохотные чашечки с кофе, от которых исходил умопомрачительный аромат. — Так это и есть твой канонир? — он внимательно, но добродушно оглядел напрягшегося Мориса. — Ну-ну, хорош волчонок! Если он столь же толков, сколь смазлив, тебе повезло.

Грэм довольно рассмеялся, небрежно потрепав вспыхнувшего Мориса по затылку, а тот сердито увернулся.

— А где твоя красотка Шейла? — лениво полюбопытствовал капитан «Стерегущего», отхлебнув глоток кофе. — Не наградила ли тебя зятем и внуком?

— Или внуком, хотел ты сказать, Говард, — нехотя ухмыльнулся трактирщик, обтирая руки клетчатым фартуком. — Нет. Не наградила, благословение Всевышнему. И иногда я подумываю о том, чтобы последовать твоему совету и приковать…

Он запнулся, глянув на дверь чёрного хода. Его густые брови негодующе сошлись к переносице.

С заднего двора трактира донёсся громкий смех и весёлое девичье взвизгивание. Грэм ещё в начале разговора слышал во дворе мерный стук топора и мельком удивился тому, что Роган нанял работника. Хозяин был по-шотландски прижимист и предпочитал обихаживать трактир собственными силами, без посторонней помощи.

Дверь со скрипом распахнулась, ударившись об стену, и в трактир, давясь хохотом и зажимая друг другу ладонями рты, ввалилась парочка, при виде которой Грэм недоумённо вскинул бровь и переглянулся с Морисом.

И парень, и девка были мокры до нитки, с них лило, как после дождя. Девчонка — а это и была непутёвая дочка Рогана, Шейла — на ходу выжимала подол юбки, бесстыдно оголив круглые белые коленки. Чёрные кудри её выбились из косы, закрывая раскрасневшееся от возбуждения хорошенькое личико. Но Грэм смотрел не на эту чертовку, а на парня, стоявшего позади неё.

Его белая исподняя рубаха и изношенные штаны тоже насквозь промокли и теперь липли к ладному телу, обрисовывая его так чётко, словно мальчишка был голяком. На его загорелой физиономии сияла беззаботная, как у дитяти, улыбка, сияли и зелёные шалые глаза, и ямочки на щеках, а русые вихры топорщились, наверняка взлохмаченные оторвой-девкой. Грэм внезапно обнаружил, что сам лыбится, как деревенский дурачок, глядя на него. Улыбнулся и Морис.

Не улыбался только трактирщик.

— Дени Вийон! — взревел он так, что подскочили даже Грэм с Морисом, а не только разудалая парочка у порога, очевидно, не разглядевшая ни хозяина, ни гостей в полутьме трактира после залитого солнцем двора. — Это ты так мои дрова рубишь?!

— Ой! — пискнула Шейла, вырвавшись из объятий парня, и ринулась вверх по лестнице, ведущей в комнаты, — лишь босые пятки засверкали.

Парень же стоически застыл на месте и, всё так же лыбясь во весь рот, покорно снёс от разъярённого Рогана и крепкий подзатыльник, и такой же крепкий тумак промеж лопаток, и хорошую плюху скрученным полотенцем по заднице.

— Ну прости, дядюшка Роган, — покаянно протянул он, часто моргая слипшимися от воды длинными ресницами. — Виноват. Я сам попросил мне на руки полить. А дрова я уже все нарубил. Patati-patata!

— Она, понятное дело, плеснула тебе не на руки, а в штаны, а ты и рад стараться, — проворчал трактирщик, ещё раз взмахнув своим карающим полотенцем. — Я всё знаю про свою дочь, Дени Вийон, но, если что, откручу естество тебе, так и знай!

— Да я чту твою раскрасавицу Шейлу, как пресвятую Цецилию! — с жаром заявил парень, не моргнув глазом, тут же огрёб новый подзатыльник и покаянно шмыгнул носом. — Всего один поцелуй, клянусь Мадонной!

— Отправишься с Шейлой к отцу Патону, — подбоченившись, зловеще пообещал трактирщик. — Хотя такой шалопай нужен мне в зятьях, как летошний снег!

Дени проворно отпрыгнул и замотал вихрастой головой:

— Благодарю за этакую честь, дядюшка Роган, но я что-то пока не готов жениться, morbleu!

В голосе его прозвучал такой священный ужас, что Морис, зачарованно, как и Грэм, наблюдавший за этой мизансценой, затрясся от беззвучного смеха.