Истерики не было, предстояла борьба за свою жизнь, жизнь мужа, жизнь неродившегося ребенка и жизнь племянника. Женщина это отчетливо понимала. Слезы, сопли, крики – не помощники. Слабых убивают. Сильных убивают тоже. Но хотя бы не сразу.

«Я сделаю все, что в моих силах. Лучше умереть в драке, чем как овца на бойне», – Нортоны, тетя и племянник, смотрели друг на друга, слов не потребовалось, они все поняли и заключили союз молча. Бард это понял и принял.

Артура похоронили на городском кладбище, соблюдя все положенные ритуалы. Все было тихо, грустно. Шел дождь, и народу было мало – только родные, представители муниципалитета, люди с верфи и еще кто-то.

Через пару дней после похорон Артура, когда доктор окончательно уверился в невозможности помочь Габриэлю, ему на смену был призван священник, чтобы причастить умирающего.

Вечером, когда Эмми была рядом с мужем, а Герд сидел в гостиной, в дверь особняка постучали, и молодой, хорошо одетый джентльмен попросил принять его по весьма неотложному делу.

Ему, естественно, было отказано – ну какие приемы, деловые беседы, когда в доме, почитай, покойник, и убийцы рядышком, затаились и козни замышляют, готовятся, ножики точат или отраву подсыпать намереваются.

Кстати, Бард был прав: присутствие солдат – а ребята были, несомненно, из лучших и совсем не глупые – приносило свои плоды. Пока Нортоны были живы, и покушений не было. Сиделка тоже была изгнана из дома. Ее заменила Эмма и племянник, попеременно дежурившие у постели умирающего Габриэля.

Предложение по продаже верфи тоже поступило. Муниципалитет намеревался ее приобрести, конечно, со значительной скидкой, и Барду за посредничество тоже перепадала толика немаленькая. Но откровенного грабежа не было, это Нортоны понимали и готовы были принять предложения.

«Лучше быть живыми и с деньгами, чем мертвыми, которым деньги вообще не нужны». Все шло к соглашению. Кстати, и с переездом тоже все улаживалось наилучшим образом.

Габриэль был жив, надежды на выздоровление, правда, не было, но оставалось еще уповать на чудо. Основной же причиной, по которой сделка еще не состоялась, была беременность Эмми. Она хотела родить в нормальных условиях, в родном городе, а не в дороге.

Владельцем верфей, по завещанию, был Габриэль. Он и только он мог принимать решения, а он был пока еще жив, и его уход в лучший мир торопить никто из близких ему людей даже не и не подумал бы, хотя опасность была рядом, это чувствовалось, но с этим как-то свыклись. Шок прошел, решение принято. Можно было не торопить события.

Прибывший посетитель не стал настаивать и требовать немедленной встречи, он просто отдал прислуге запечатанный конверт, который попросил передать госпоже и по возможности незамедлительно, что и было исполнено. В пакете была коротенькая записка:

Через полчаса доктор читал полученную записку, Нортоны сидели и молчали.

– Ваше мнение, что это?

– Кхе… – прокашлялся эскулап. – Вообще-то, ваш муж, я прошу прощения, госпожа, за неуместность и жестокость…

– Говорите как есть, мы, – она посмотрела на племянника, – готовы ко всему.

– Да он практически уже мертв, и я не вижу возможности его спасти. Если это яд, то нужно знать источник яда, иметь сам яд или знать его состав, чтобы сделать противоядие.

– Или быть одним из негодяев, изготовивших этот яд, – впервые заговорил Герд.

– Может быть, и так, но я бы посоветовал хотя бы выслушать этого господина. Выгнать его взашей вы всегда успеете. Мне присутствовать при разговоре?

Тетушка взглянула на племянника. Герд отрицательно качнул головой.

– Такой необходимости нет. Благодарю вас, господин Симонс.

Через пару минут доктора уже не было в особняке. А еще через час в кабинет, ранее принадлежавший Артуру, вошел невысокий молодой человек примерно двадцати пяти лет, в сером кафтане, такого же цвета камзоле, в серых узких штанах длиной немного ниже колен, поверх которых были надеты белые шелковые чулки. На ногах у него были башмаки такого цвета, как и камзол, с металлическими пуговицами. Ничем выдающимся или запоминающимся его физиономия не отличалась. Обычная «серая мышка», разве что глаза. В них без труда читался ум и чуть уловимое презрение к окружающим. Взгляд – цепкий взгляд хищника, или палача и кого-то еще, особенно это презрение. Но кого?

В кабинете во главе стола расположилась Эмма, Герд сидел рядом, по правую руку от тетушки.

– Представьтесь, – Эмми начала первой, не предлагая вошедшему гостю присесть.

– Мое имя Алард Ведер, я торговец, представляю здесь весьма уважаемого человека, – отрекомендовался вошедший франт.

– И что вы хотите нам предложить?

– У меня есть препарат, который сможет вылечить вашего мужа, госпожа Нортон.

– А почему я должна вам верить?

– Потому что я знаю, чем и как отравили вашего супруга.

– И чем?

– Яд королевской кобры.

– И у вас есть противоядие.

– Конечно, есть, но за него я прошу продать мне ваши верфи.

– Они уже проданы, этим занимается начальник охраны города, господин Оливер Бард. Мне эти верфи не нужны.

– Без вашего мужа их продать невозможно, он их хозяин после смерти брата.

– А смерть Артура тоже ваших рук дело? – невинно улыбаясь, спросила Эмми, хотя это ей стоило невероятных усилий, внутри у нее все клокотало.

Герд тоже впился взглядом в незнакомца, но молчал. Ор и гневные обличения – это удел идиотов, и сам выставишь себя дураком, и ничего не добьешься.

Алард пропустил слова женщины мимо ушей, не считая нужным даже реагировать на них.

– Я могу присесть? – произнес он, приблизившись к стулу.

– Перебьешься! Стань на место, я не вижу смысла в нашем разговоре. Я продам верфи муниципалитету, получу деньги, а далее делайте с ними, что хотите, все претензии к властям города.

– А ваш муж?

– А зачем мне инвалид при таких-то деньгах? – Эмми так откровенно фыркнула, что усомниться в ее искренности было просто невозможно.

Если бы они с Гердом заранее не обговорили предстоящий разговор и возможные варианты и повороты, он наверняка бы уже пылал ненавистью к «хапуге». А так он мысленно аплодировал и только опустил глаза, чтобы не выдать истинных чувств. А вот Ведер был явно сбит с толку. Он заранее считал женщину глупой самкой, которую обвести вокруг пальца большого труда не составит, учитывая ее любовь к мужу, о которой его информировали знающие люди. И вдруг такой конфуз.

– Я заплачу больше.

– Сумма, предложенная муниципалитетом, меня вполне устраивает.

– Вы получите здорового мужа и деньги, разве это не аргумент в пользу моего предложения?

Эмми задумалась. Взгляд Герда говорил ей, что она все делает правильно. Легкая усмешка коснулась ее губ, и племянник понял, что сейчас начнется самое интересное, и ему лучше помолчать.

Видя, что ему удалось заинтересовать мегеру, Ведер воспрянул духом: «Сколько сил пришлось приложить, и все в пустую из-за какой-то жадной и глупой коровы». Он отлично знал, что с магистратом лучше и не связываться, там сидели волки, которые обдерут, сожрут и выплюнут, и весь хитроумный план улетит собаке под хвост.

– Может быть, вы все же позволите мне присесть?

– Садись! Я хочу услышать твои предложения. Вопрос о сумме сделки мы обсудим позже. Я слушаю тебя!

Усевшись на стул, стоящий напротив Эммы, и переведя дух, Ведер продолжал:

– У меня есть противоядие, и я передам его вам. Ваш муж выздоравливает и, продав мне верфи, уезжает навсегда из города, а лучше из страны.

– А если он, выздоровев, не захочет продать верфи?

– Я передам основное противоядие, для выздоровления его хватит. Но возможен рецидив. После осуществления сделки будет передана закрепляющая доза.