Ее сердце стало биться быстрее, когда она спустилась в зал. Она чувствовала, что очень сильный зонд небрежно затопил ее мозг, трогая с умеренным интересом искусственные воспоминания, которые она создала: Авантюры с офицерами в районах боевых действий. Выговоры. Понижение в должности и перевод. Ее обман Горфа. Ее ожидание встречи с настоящим Виконтом и надежда, что он позволил бы ей станцевать для него.

Исследующий зонд отошел так же пассивно, как и пришел, и она вздохнула с облегчением. Она не могла надеяться, что в течение длительного времени может обманывать подозрительного телепата. Перат просто забавлялся над ее «ложью» под своим контролем. Он воспринял ее по ее номинальной стоимости, что было вызвано ее ложными воспоминаниями.

Она открыла дверь на балкон и увидела человека, угрюмо наклонившегося на балюстраду. Он не сразу обратил внимание на ее присутствие.

Пятьсот шестой наследник Тарн был неопределенного возраста, как и большинство мужчин обоих боевых шаров. Была видна только левая сторона его лица. Оно было изможденным и кожистым, и глубокий тонкий шрам приподнял угол его рта в сатанинскую улыбку. Вялый живот был подтянут, как приличествует воину, повернувшемуся к скучной бумажной работе. Его коротко подстриженные темные волосы и два сверкающих кольца с красными драгоценными камнями, очевидно идентичными, на его правой руке, казалось, обозначали определенную привередливость и неосознанное превосходство. Для Эвелин украшенные драгоценностями пальцы представляли собой неестественный контраст с прошлой историей человека и были симптоматичны для личности, которая могла найти стимуляцию только в странных и жестоких удовольствиях.

В тревоге она внезапно поняла, что непреднамеренно позволила своей оценке проникнуть через ее открытый рассудок, и что этот зонд там ждал эту оценку.

— Вы правы, — сказал он холодно, все еще смотря ниже во двор. — Теперь, когда долгое сражение закончено, есть немногое, что осталось, чтобы отвлечь меня.

Он протянул ей «Фаег» через парапетную плиту. — Возьмите это.

Он пока еще не смотрел на нее.

Она пересекла балкон, одновременно схватив пистолет, который он предложил ей, и посмотрела вниз, во внутренний двор. Казалось, там было почти двадцать Землян, лежащих в лужах их собственной крови.

Только один человек – чиновник Землян очень высокого звания остался стоять. Его руки были мрачно сложены на груди, и он изучал убийцу над ним как бы мимоходом. Но когда женщина вышла, их взгляды встретились, и он неуловимо встрепенулся.

Эвелин Кейн почувствовала ужасный холод, сковавший ее. Теперь волосы мужчины были белыми, и его гордое лицо было покрыто глубокими бороздами, но ошибки быть не могло. Это был Гордон, Лорд Кейн.

Ее отец.

На ее лбу появилась испарина, и она почувствовала на мгновение, что ей нужно только пожелать достаточно сильно, и это будет сон. Просто сон о большом, добром, темноволосом человеке со смешинками вокруг глаз, который усаживал ее на свои колени, когда она была маленькой девочкой, и читал ей сказки перед сном из большой книги с множеством картинок.

Прозвучал ледяной, отвлеченный голос: — У нас приказ – убить всех пленных. Забавно расстреливать беспомощных людей, не так ли? Меня согревает понимание того, что я жесток и экстравагантен, и достоин своего собственного доверия.

Даже в разгаре своего ужаса ее холодная аналитическая часть объяснила, почему комендант позвал ее на балкон. Потому, что все захваченные земляне должны быть убиты, он ненавидел своих начальников, своих людей и особенно пленных. Задача настолько отвратительная, что он не мог поручить ее собственным офицерам. Он должен был сделать это сам. Но он хотел, чтобы его подчиненные знали, что он ненавидит их за это. Она была всего лишь символом презрения. Его следующие слова не удивили ее.

— Еще более стимулирующим является требование, чтобы дрожащая женщина убивала их. Вы дрожите, вы знаете?

Она тупо кивнула. Ее ладонь была настолько влажной, что капля пота упала с нее на пол. Она лихорадочно думала. Она может убить коменданта и ненадолго спасти отца. Но тогда останется куча детонирующих проблем, и она не будет решена быстрее, если убить человека, который контролирует эту Зону. Наоборот, если она сможет заинтересовать его…

— Насколько указывают наши отчеты, — пробормотал Перат, — человек, там, внизу – последний живой землянин в Защитнике. Мне пришло в голову, что наш новейший клерк хотел бы начаться свои обязанности с выстрела. Пистолет «Фаег» отрегулирован на луч толщиной с иглу. Если вы нанесете удар между глаз человека, вы сможете танцевать для меня сегодня вечером, и возможно будут другие ночи…

Женщина казалась потерянной в мыслях в течение долгого времени. Она медленно подняла безобразное маленькое оружие. Обреченный землянин смотрел на нее мирно, без выражения. Она опустила «Фаег», ее рука дрожала.

Гордон, Лорд Кейн, нахмурился и закрыл глаза. Она снова подняла пистолет, подвела перекрестие нервным запястьем и нажала спусковой крючок. Был громкий, пустой кашель, но никакой отдачи. Чиновник с планеты Земля, с все еще закрытыми глазами и сложенными руками, опустился на землю, лицом вверх. Из крошечной дыры в его лбу вытекала кровь.

Мужчина, облокачивающийся на балюстраду, повернулся и посмотрел на Эвелин, сначала с удивленным презрением, затем суженными вопрошающими глазами.

— Подойдите сюда, — приказал он.

«Фаег» выпал из ее руки. С колоссальным усилием она сделала первый шаг и пошла к нему. Он очень внимательно изучал ее лицо.

Она почувствовала неимоверную слабость. Ее колени были так слабы, что ей пришлось опереться на парапет.

Указательным пальцем он приподнял массу золотистых локонов, свисавших над правой стороной лба, и осмотрел спрятанный там рубец, где наставники прорезали лобную долю. Крошечная кукла, которую они создали для нее, беспокойно корчилась в ее сумочке на талии, но Перат, казалось, думал о чем-то другом и полностью пропустил значение шрама.

Он уронил свою руку. — Я сожалею, — сказал он с тихой усталостью. — Я не должен был просить, чтобы вы убили землянина. Это была жалкая шутка. Затем: — Вы когда-либо видели меня прежде?

— Нет, — прошептала она хрипло. Его ум был в ней, проверяя этот факт.

— Вы когда-нибудь встречали моего отца, Фаена, старого графа Тарна?

— Нет.

— У вас есть сын?

— Нет.

Его ум был снова вне ее, и он повернулся капризно назад, рассматривая внутренний двор и мертвых. — Горфу будет интересно, что произошло с вами. Приходите в мою каюту сегодня вечером в восьмом метроне.

Очевидно, он ничего не подозревал.

«Отец. Отец. Я должна была это сделать. Но мы все скоро к вам присоединимся. Скоро».

3

Перат лежал на диване, потягивая холодный, фиолетовый териф, и посматривал на слегка одетую танцовщицу прищуренными глазами. Музыка, мягкая и нежная, выплывала из коробки связи, незаконно налаженной где-то в офицерском клубе. Эвелин сделала ритм частью своего тела, когда медленно качалась на цыпочках.

За последние тридцать «ночей» - часов, отведенных для отдыха и сна, это было так. «Днями» она тайно исследовала мысли сотрудников офиса, запоминая обозначения районов, каналы для официальных сообщений, а также имена и полномочия оккупационных полевых бригад. Ночью она танцевала для Перата, который никогда не отводил от нее глаз, и своего зонда от ее разума. Пока она танцевала, было не слишком сложно ускользнуть от зонда. Был странный самогипноз в танцах, который заглушал память и знания.

— Достаточно на данный момент, — приказал он. — Осторожней с вашим ребром.

Когда он в первый раз увидел бандажи на ее нагой груди, той первой ночью, она была на грани воспоминания танца на недавно натертом воском полу, и падения.

Перат, казалось, дебатировал сам с собой, когда она села на свой диван, чтобы отдохнуть. Он поднялся, открыл свой стол и вытащил крошечную катушку с металлической проволокой, которую Эвелин узнала как накопитель для любительского стереопроектора. Он вставил катушку в проектор, который был установлен в стене, выключил настольный светильник, и оба они ждали в темноте, довольно громко дыша.