Йост не ожидал ничего другого, но помочь Каулитцу он должен.

-Хорошо. Я не буду предлагать тебе лечь в клинику. Договоримся на том, что хотя бы до завтрашнего утра ты останешься здесь. Расскажи мне, почему вы с Биллом все еще вместе?

Том усмехается:

-О том, что мы спим вместе? Этого не знает даже наш отец. Ну, точнее, не знал.

-Я твой врач, я должен это знать.

-Вы не должны мне ничего, ровно, как и я вам.

-Я могу помочь.

-Чем? Я знаю, что вы считаете это неправильным, оставим это так.

-Том, я на твоей стороне. И я хочу поговорить с тобой. Я хочу помочь тебе. – Дэвид встает и садится напротив Тома. Их отделяет метр друг от друга, Тому это не нравится. – Я, правда, хочу помочь тебе.

-Если я расскажу, вы отпустите меня?

-Ты не в том положении, чтобы ставить условия.

-Блять, я трачу время на вас, хотя мог искать брата. Хорошо, вот вам история. В шестнадцать лет я узнал, где содержалась наша мать, и из-за чего она туда попала. В этот же день мы впервые были вместе. Он пытался добиться этого года три. С тринадцати лет он пытался показать мне, что мы должны быть вместе. Три года он делал попытки сблизиться со мной, показать, что любит сильнее, чем должен. В пятнадцать он сказал мне, что гей. Примерно в это же время я понял, что я тоже. Пытался уйти от этого, даже завести девушку. Но как только Билл узнал об этом – все попытки сошли на нет. Мой брат – точная моя копия, я люблю его, я чувствую его так, как никто. Я поцеловал его впервые в шестнадцать, и я подумал только о том, почему не поддался раньше. Он – чистое совершенство, концентрация того, что мне нужно в жизни, то, без чего я не справлюсь. Вы довольны?

Дэвид смотрит на Тома внимательно, следит за каждый его взглядом и движением. Каулитц стучит пальцами по ручке кресла, взгляд бегает по стенам, на психиатра он не смотрит.

-Хорошо. А теперь расскажи мне, где вы учились?

-Серьезно? Это важно?

-Нет, просто я хочу поговорить.

-Я расскажу вам что угодно, только бы выйти отсюда как можно быстрее. Я закончил филологический, Билл – искусство. Я работаю на радио, он – модель. Вы знаете это, зачем я рассказываю вам все еще раз?

-Как он стал моделью?

-Его заметили на выпускном, он согласился сразу же. Блять, да вы что, не видели его?

-Почему он ушел?

Каулитца словно парализует, он смотрит в глаза Йосту и молчит.

-Он ушел, я это знаю. Его, скорее всего, уже ищут. Но почему он ушел?

-Это что, какое-то провоцирование приступа, как для выявления эпилепсии? Я блять прекрасно знаю, что он ушел, и я не хочу слышать этого лишний раз, это же понятно, нет?

-Ответь на мой вопрос, Том.

-Господи, да я не знаю. Отец сказал, что это моя вина. И, возможно, это так и есть. Я рассказал ему о Гентингтоне, сейчас я понимаю, что не должен был. Возможно, не должен был даже диагностировать его прошлым летом. Я виноват, что Билл узнал о нем, я виноват, что позволил себе рассказать ему об этом.

-Почему ты винишь себя?

-Потому что я старше и сильнее. Отец обвинил меня в том, что я решил, что справлюсь. Но я не справился. Я взял в свои руки его жизнь, я с треском провалился.

Том сжимает правой рукой левую, чтобы не дать ей дернуться так сильно, что это заметил бы Йост.

-Я врач, Том, я вижу, что мышцы твоей руки сокращаются. Отпусти ее.

-Я не могу. Я блять не могу больше видеть это и жить с этим.

-Препараты принимали?

-Да, принимаем. До вчерашнего дня, вчера мы пили.

-Как Билл мирился с этим?

-Принимает, я заставляю.

Том не замечает за собой, что говорит в настоящем времени, будто Билл сейчас с ним и никуда не пропадал.

-Я оставлю тебя здесь до завтра. Ровно в девять утра завтрашнего дня ты сможешь выйти из клиники. Но приемы с тобой я буду проводить трижды в неделю. Если ты не явишься, хотя бы на один из них, я выпишу направление на принудительную госпитализацию, которую будет подписывать уже твой отец. Не доводи до этого. Этого не хочет никто из нас.

Том смотрит в пол, сжимает кулаки, но едва заметно кивает.

-У меня есть выбор?

-Думаю, что нет. Я зайду к тебе завтра утром, мы поговорим снова. Сейчас можешь идти, поднимись на девятый этаж, дальше медсестра проводит тебя в палату.

-Если я этого не сделаю?

-Твой отец в коридоре, ты не посмеешь причинить ему еще больше боли и переживаний. Он пережил страдания вашей матери, я не думаю, что он позволит себе еще раз смотреть на подобное.

Том стискивает зубы, но снова кивает и быстро выходит из кабинета. Гордон, увидев сына, резко встает и подходит к нему.

-Пап, съезди к нам. Привези мне зарядку от телефона и пачку сигарет.

-Что сказал Йост?

-Останусь до завтрашнего утра здесь, можешь успокоиться. Просто привези зарядку и сигареты.

-Том, ты…

-Привези мне зарядку и сигареты, пап.

Гордон пару секунд медлит, смотрит на Тома, но кивает.

-Хорошо, я вернусь через час.

-Я буду этажом выше. Найдешь меня. И еще – съезди в полицию, пусть начнут искать Билла. Я пока позвоню всем его друзьям и знакомым, может быть, что-нибудь узнаю.

Каулитц уходит к лестнице, Гордон к лифту. Один из его сыновей остается в психиатрической клинике, другой пропал.

Гентингтон разрушил уже трех человек, которых он любит.

Это несправедливо ровно настолько же, насколько страшно.

========== Chapter twenty six ==========

L.P. - Muddy Waters

Билл смеется и откидывается на спинку кресла. Расслабляет левую руку, снимает с нее жгут. Тепло по всему телу и приятная слабость.

-Ты как?

Парень, сидящий на подлокотнике, затягивается и упирается подбородком Биллу в затылок. Билл с улыбкой отвечает:

-Отлично. Лучше всех. Прекрасно. – Каулитц снова смеется, сгибает и разгибает левую руку пару раз. В правой руке шприц, Билл выкидывает его в корзину для мусора, стоящую в другом конце комнаты. Промахивается. Мартин дает Биллу затянуться, встает с кресла и идет за бутылкой виски. Билл закрывает глаза и на секунды проваливается в дремоту.

-Каулитц, не спи.

Билл вздрагивает от громкого голоса девушки, открывает глаза и пытается сфокусироваться.

-Блять, Наташ, зачем так громко.

-Потому что ты пропускаешь все самое интересное.

Девушка берет в руки банку пива, открывает ее, протягивает Каулитцу, но тот отказывается.

-Как хочешь. – Пожимает плечами и делает глоток. – А я напьюсь сегодня.

-Я с вами уже два дня, а трезвой тебя еще не видел.

-Ты с нами только два дня.

Мартин возвращается из кухни с бутылкой виски в руках, с грохотом ставит ее на стол.

-Ты все решил, не передумаешь?

Билл улыбается, но стискивает зубы и сжимает кулаки.

-Да. Я с вами до тех пор, пока не выведу Гентингтон из своей ДНК.

Наташа смеется:

-Вот вроде в этой комнате ты самый адекватный, но думаешь о невозможном. Отчаянно, Каулитц, так отчаянно.

Билл улыбается, закрывает лицо руками.

-Если бы я об этом не думал – я бы оказался не с вами, а на столе патологоанатома.

Все трое молчат. Мартин пьет виски из горла, Наташа садится к Каулитцу, тот прислоняется к ней и начинает смеяться.

-Том наверняка ищет меня, а я с вами. И мне так хорошо, блять, мне так хорошо.

Билл даже не думает о том, что сейчас он в чужой квартире, с людьми, которые подписали себе смертный приговор еще несколько лет назад. Мартин – бывший его ассистент. Билл работал с ним около четырех лет назад, именно он всегда снабжал его наркотой, а сейчас принял его в своей квартире, когда тот сказал, что ему некуда идти. Билл отдал ему все свои деньги, Мартин взамен отдал ему комнату в квартире и пообещал содержать его месяц. Отношения чисто рыночные: Мартин забрал деньги – Билл получил товар. Парень на пару лет младше Каулитца, насколько Билл знает, тот связан с наркотой уже лет шесть. Мартин познакомился с Наташей на одном из показов, в котором участвовал Билл, та была фотографом. Спустя пару месяцев она оказалась в квартире Мартина, пьяная и со следами от шприца на левой руке. Так все началось, так же все и закончится.