А одиннадцатилетний ребенок, который о магии-то узнал всего пару лет назад, попросту не умел этого делать, отчего и ходил дико раздраженным и мрачным, снедаемый невыносимой головной болью, от которой его даже не спасал выданный родителями амулет. До него изредка долетали отголоски эмоций его родных, и он просто боялся потеряться в этом проклятом обилии совершенно несовместимых друг с другом порывами души.

Мама была озадачена и раздражена, папа вообще фонил ошарашенной заинтересованностью, дедушка явно пребывал в состоянии безысходности и мрачного ожидания, дядя страстно желал разбить кому-то нос, сестра передергивалась от отвращения, едва завидев младшего Поттера, а близнецы не радовали совсем уж дикими перепадами настроения. Хотя, Инграм всегда умел быть хладнокровным и уравновешенным, поскольку его дар химеролога не предполагал психической нестабильности, но вот Рей отрывался за двоих.

И пусть папа объяснил, что у Рея состояние вечного эмоционального маятника пройдет после Самайна, легче от этого мальчику не становилось.

И вот сегодня бледного до синевы ребенка мягко выловила декан и увлекла в сторону своего кабинета, оставив его братьев и сестру облегченно вздыхать за спиной. Они же тоже волновались за брата, поэтому и подошли к мадам Спраут с просьбой если не облегчить состояние Даниэля, то хотя бы немного улучшить.

Едва женщина закрыла дверь, мальчик буквально стек в мягкое кресло и закрыл глаза. Помона обеспокоенно присела рядышком с подопечным, щелчком пальцев вызывая личного домовика, которого к ней приставил старший Принц, и наказала принести восстанавливающих зелий и успокоительного с обезболивающим - Северус довольно точно и подробно описал особенности магических наследий своих детей и, на всякий случай, оставил инструкции по приведению наследников в нормальное состояние.

Мальчик покорно выпил предложенные снадобья, которые ему давала декан, и снова затих на некоторое время. Помона устроилась за столом, ожидая, когда ребенок придет в себя настолько, что с ним можно будет поговорить. А потом его поспать нужно отправить и сестре и братьям его сказать, чтобы те присмотрели за братом, и не оставляли его одного.

- Ты как себя чувствуешь?

- Уже лучше, спасибо, - Даниэль и правда стал выглядеть намного здоровее, - А с папой все в порядке?

Спраут тяжело откинулась на высокую спинку мягкого кресла и с беспокойством посмотрела на Принца.

- Папа сейчас, к сожалению, не может появиться в школе, - Даниэль заметно огорчился, и женщина поспешила продолжить, - Но с ним все будет хорошо, не волнуйся.

========== Первые потери ==========

Наша жизнь без жертв не имеет смысла.

Чтобы получить что-то, каждый человек вынужден платить соизмеримую цену. Кто-то отрекается от помыслов и желаний, отдавая их взамен чему-то более важному и ценному, кому-то достаточно легко оставить в прошлом человека и свое хорошее отношение к нему.

А кто-то считает правильным попытку откупиться от обязательств материальным благополучием, меняя одну золотую клетку на другую и совершенно не замечая разница между ними.

***

Молли Уизли совершенно не выспалась за эту короткую, наполненную криками дочери и разбуженного Поттера, пререканиями с таким же уставшим мужем и собственной совестью, ночь.

Они с Артуром многие часы решали участь младших детей четы Поттер, которые вполне официально перевесили на них временную опеку над Флорой и Амадеем. Ну вот зачем они позволили себя уговорить и посадили себе на шею новые проблемы?

Теперь девчонка неизвестно где, искать ее после того, как она обошлась с гостеприимными людьми, использовав в их светлом доме грязную кровную магию, даже не собирались. Пусть выбирается, как хочет, но ее ноги в их доме больше не будет. Но оставался мальчик, который тоже вполне мог, не чувствуя сестры рядом, учудить что-нибудь из ряда вон, что ни Молли, и Артур совершенно не готовы были терпеть.

А Поттеры, даже если и вспомнят о младших, ничего не смогут сделать - они сами официально подписали документы, согласно которым право распоряжаться жизнью и здоровьем младших детей на ограниченный договором срок (который, впрочем, даже примерные сроки не устанавливал, являясь в некоторой степени бессрочным) передавали миссис Молли Уизли и мистеру Артуру Уизли.

Так что ни Лили, ни Джеймс ничего сделать им не могли - уж Альбус постарался. Где-то нашел должника-юриста, который и состряпал этот крайне односторонний договор, который, тем не менее, имел силу.

- Просто оставим его на стыке Лютного и Косой, - Артур сидел на кухне, сжимая и разжимая кулаки, словно решаясь на что-то очень сложное, - А там - как его судьба решит.

***

Едва Матиас закончил выстраивать пошаговый план действий, как сверху спустился Кай, сыто облизывающийся. Животное вразвалочку подошло к хозяину, подняло на него свои умные глаза и трогательно прижался лобастой головой к ноге, ненавязчиво выпрашивая нехитрую ласку. Получив свою порцию мягких поглаживаний и теплых слов, стаффорд, прикусив кисть руки Шарпа, трусцой перебрался на улицу - его по-прежнему манил лес.

Матиас же решил не откладывать посещение банка и поверенного мужа сестры, который так же вел и его дела, негласно став семейным поверенным, объединив под своим началом родственные семьи. Привычно аппаратировав в укромный уголок Косой, Шарп навел на себя морок, не дававший окружающим повода обращать на него внимание, и уже был готов к короткому преодолению нескольких метров до заветной цели, как его вдруг круто развернуло и потащило за ближайший угол.

То, что он увидел, заставило его пораженно замереть. В кустах, что в обилии росли возле потрепанной временем кирпичной стены, заливался хриплым плачем маленький ребенок, наспех завернутый в какую-то ветхую тряпку. Судя по обессиленному состоянию ребенка, он тут находился не первый час.

Шарп на деревянных ногах подошел к своей нежданной находке, присаживаясь рядышком на корточки и аккуратно дотрагиваясь дрожащими пальцами до холодной мокрой щечки малыша. Тот явно был домашним ребенком, поскольку практически мгновенно перестал надрываться и устало перевел чуть рассеянный взгляд больных глаз на Шарпа.

Молодой человек бережно поднял ребенка на руки, предварительно просканировав его диагностирующими чарами и завернув в свой толстый вязаный шарф. Матиас, с легкостью неся на руках хрупкое тело, все же решил продолжить свой путь к банку, так как чары не показали никаких нарушений, с мальчиком все было в порядке, не считая легкого голода и мокрых штанов.

Но очистить одежду от грязи и последствий удовлетворения физиологических потребностей помогла магия, и уже через минуту Шарп вместе с пока безымянным мальчиком заходили в светлый холл волшебного банка.

Рудокоп знал о предстоящем визите лорда Шарпа на разговор, поэтому парень не стал задерживаться в холле и, приветливо кивнув дежурившему сегодня гоблину, сразу же направился в кабинет поверенного. Тот уже сидел на месте, изредка поглядывая на тяжелые напольные часы, так как время встречи уже прошло, но, увидев, так сказать, причину невольного опоздания и выслушав очередные приключения молодого человека, гоблин тут же настроился на деловой лад.

- Рекомендую провести проверку крови и заодно определить родителей мальчика или же родственников, - задумчиво глядя на почти заснувшего в тепле ребенка, мирно и из последних сил жевавшего мягкую булочку, которую довольно шустро откопали рядовые служащие и торжественно вручили вместе с чашкой чая мужчине, произнес Рудокоп, - А там уже и про девочку вчерашнюю поговорим.

Матиас согласно покивал, не отрываясь от процесса скармливания мальчику сдобного шедевра, щедро посыпанного сахарной пудрой. Ему тоже не терпелось узнать, кому он будет выедать душу и заменять совесть, отчитывая нерадивых родителей, бросивших своего ребенка на улице.

Поверенный споро взял кровь, отчего ребенок болезненно наморщился, но плакать не стал: он устал до такой степени, что сил на плач уже просто не оставалось.