Вот теперь можно идти на разведку!

Подкравшись ползком к двери, заглянула в узкое стеклянное оконце. В соседней комнате обнаружились Нум с Лэксаром. Как они только меня не услышали? Я же тут столько грохоту наделала. Ответ нашелся сразу, дверь, видимо со звукоизоляцией, была заблокирована. Еще и с той стороны! Меня замуровали! Ну не на ту напали, я выберусь отсюда, даже если придется выкорчевать замок с корнями.

А это собственно мысль, инженер я или нет!

Ковырнув ногтем крышку панели на замке, вскрыла ее. И вот она удача, система блокировки оказалась простенькой. Так что даже без инструментов можно прекрасно справиться. Все также сидя на полу, я с силой надавила на дверь и одновременно с этим выдернула кабелек, ведущий непосредственно к микросхеме блокиратора. Послышался щелчок, и я буквально вывалилась в соседнее помещение.

И вот она немая сцена! Я стою на четвереньках в простыни вся измазанная розовой дрянью с ободранным подбородком, в руках зажат кабель. И вот что тут скажешь.

— Здрасте! — выдохнула я первое, что в голову пришло. — Я там слегка пол запачкала.

Оглянувшись, поняла что «слегка» — это очень скромно сказано, но и да ладно, главное, я из их консервной банки выбралась остальное мелочи. На меня все также в упор глазели два орша словно я диковинка какая.

— А чего вы так на меня так смотрите? — мило поинтересовалась я

Ноль реакции. Ну и ладно! Воткнув проводок на место, я ухватившись за косяк двери попыталась встать на ноги. Хоть и не так уверено, как мне хотелось, но все-таки поднялась, по ногам тонкими струйками стекала кровь с ободранных коленок.

— Я там упала немного неудачно, — попыталась оправдаться, — так что за погром, Нум, я извиняюсь.

Как будто со стеной разговариваю. И если дар Орш Соод выглядел просто удивленным, то Лэксар каким-то пришибленным. Вид у моего мужчины был, мягко выражаясь, не презентабельный: обросший, осунувшийся, с кругами под глазами. И форма на нем была мятая какая-то, спал он в ней что ли?!

— Ауу, Лэксар, помоги мне, пожалуйста, — снова заговорила я. — У меня слабость во всем теле. Упаду же опять и вовсе убьюсь.

Мой орш отмер. Быстро подскочив ко мне, схватил в охапку и ринулся к небольшой кушетке, стоящей у стены. Усевшись на нее, Лэксар маниакально покрывал мое грязное лицо поцелуями. Его губы нежно касались лба, скул, подбородка, век. Он как безумный не мог остановиться, сжимая меня в стальных объятьях

— Жива, — тихо простонал он мне в губы, — моя малышка. Ты жива.

Я осторожно кивнула головой, не совсем понимая, что происходит. Поцелуи снова обрушились на меня градом.

Нум тем временем заглянув в ту каюту, откуда я так варварски выбралась, и осторожно прикрыл туда дверь, снова ее заблокировав.

— Астра, а ты, вообще, как из стационарной реанимокамеры выбралась? — тихо поинтересовался он

— Как-как, ногами! — поделилась я с ним своими способностями. — Очнулась плавающей в чем-то, на ноги не встать, вдох не сделать, уперлась стопами в крышку и выбралась. Меня, правда, током слегка тряхнуло, но это мне только скорости придало.

— Мда, — врач потер подбородок, — страшная ты женщина, Астра, а главное, живучая.

— А зачем вы меня, вообще, в эту камеру засунули?

Лэксар тихо вздрогнул и уткнулся мне носом в плечо

— Ты умирала, родная. Ты проспала четыре дня и впала в кому. Я терял тебя, милая, поэтому отнес туда. Я надеялся, что это поможет. Я совсем не знал, что делать и как пробиться к твоему сознанию. Я пытался поймать твои мысли или сны, но ничего. Ты словно исчезла. Не бросай меня так больше, Астра. Не надо так больше.

На секунду мне показалось, что он сейчас заплачет. Тихо обхватив его голову, прижала к себе и тихо поцеловала в волосы, как ребенка.

— Я постараюсь, Лэксар. Видишь, я очнулась и все хорошо, — тихо шепнула я

Оказывается, так больно смотреть на моего огромного сильного орша, когда он в таком состоянии. Потерянный, уставший и небритый, сердце защемило от его вида.

— Я уже перестал надеяться и верить.

— Это ты зря, верить нужно! Мой папа говорит, что вера — это лучшее лекарство от любой болезни. Неужели ты думал, что я тебя оставлю, да не дождешься.

Я пыталась его подбодрить, но отчетливо понимала, что ничего у меня не выходит. Взглянув на Нума, я чуть вопросительно кивнула, прося его объяснить, что произошло, когда я заснула. Он меня прекрасно понял. Пройдя к какому-то небольшому аппарату, он включил его высвобождая длинные полые трубочки и присоски.

— Ты должна была проспать пару часов. Но оказалось, что радиация влияет на вашу расу гораздо сильнее, чем на нас. Ты спала непробудно. Начались проблемы с сердцем. Я вел тебя в кому, надеясь, что организм справится, но ничего не выходило. Тогда вмешался Лэксар.

— Я перетащил тебя в реанимокамеру ночью и заблокировал дверь. Это был маленький шанс на то, что ты очнешься и начнешь сопротивляться смерти, — шепнул мой муж.

— Или что ты, не выходя из комы, умрешь, — возразил Нум, который, похоже, был не согласен с действиями брата.

— Я хоть что-то сделал! — взревел мой мужчина. — А вы только смотрели, как она угасает.

— Успокойся, Лэксар, — Нум примирительно развел руками, — я уже понял, что ты прав, потом поговорим об этом. А сейчас неси ее сюда, нужно взять кровь на анализ и измерить уровень облучения.

Тоскливо взглянув на аппарат, вздохнула. Меньше всего мне сейчас хотелось, чтобы в меня тыкали пусть и тонкими, но все же иголками. Лэксар поднялся и не спеша понес меня на очередную порцию пыток. Усевшись вместе со мною на стул, муж протянул мою руку вперед и вставил ее в какое-то кольцо. Толстый прозрачный браслет защелкнулся на моем запястье. Что-то зашипело, щелкнуло, и я почувствовала укол, словно пчела ужалила, уж это ощущение я хорошо знаю, не один год практиковалась в марсианских теплицах, где насекомых куча мала и все жалящие. Вокруг укола стремительно разрасталась пульсирующая боль, создавалось впечатление, что этот анализатор раскалился и опалил кожу.

— Больно, — взвизгнула я, — жжется же.

Нум недоуменно взглянул на мою руку, подергал браслет и пожал плечами.

— Нет, Астра, все нормально, — проворчал он. — Сейчас кровь возьму на анализ и все.

Между тем жжение нарастало, будто руку мою в пламя сунули.

— Да снимите это, — не дожидаясь помощи, я сама, чуть ли не рыдая, принялась стягивать это странное кольцо-браслет с руки. — Уберите, больно очень.

На выручку мне пришел Лэксар, нажав большую фиолетовую кнопку на панели управления аппаратом, он с силой стянул с меня эластичный браслет, в котором уже плескалась моя кровь для анализа. Отбросив его в сторону, он осторожно коснулся моего запястья. Оно казалось обожженным, кое-где кожа сильно покраснела и слезла, а местами обозначились и волдыри. Все это жутко зудело и чесалось.

— Да, что у вас за садистские методы лечения! — взвыла я, глядя на свою руку. — Да, я лучше сама по стариночке отлежусь, чем вы меня тут угробите своими реанимокамерами и анализами. Нельзя было просто кровь взять шприцом-колбой, мало мне и без вас травм.

Моя рука на глазах опухала, волдыри надувались, а в местах, где не стало кожи, выступила сукровица. Зуд нарастал, я аккуратно пальцем пыталась почесать запястье в местах, где хоть кожный покров сохранился, но стоило мне чуть нажать, как тонкая кожица собралась гармошкой и образовалась новая язва.

Не выдержав такой боли, я тихо заплакала.

Лэксар соскочил с места и, осторожно усадив меня, баюкающую свою руку на стул, ринулся к стеллажам. Нум тем временем, вообще, не обращал на несчастную пациентку внимания. Он подобрал браслет и изучал мою кровь, оставшуюся в нем.

— Ничего не понимаю, — сокрушенно жаловался он, — откуда у тебя такая агрессивная аллергическая реакция. Это же простой остужающий гель.