Но она не могла так продолжать.

Она не могла быть его королевой, и она не станет его любовницей.

Ее кожу покалывало от мысли.

— Простите. Эдрик, я не могу.

— Я не могу заставить тебя остаться.

Сирена не верила этому.

— Но я был бы рад, если бы ты осталась. У меня есть всего четыре дня от двора, полного людей, следящих за каждым моим движением. Четыре дня, когда меня может осудить только Дофина.

— Еще четыре дня до начала сплетен, — тихо сказала она, отойдя еще на шаг от него.

— Сплетни появятся только от твоего присутствия на моем корабле, хочешь ты того или нет.

Сирена отвернулась от него.

— Прошу, не вынуждайте меня, Эдрик.

Он пересек комнату и взял ее за руку.

— Скажи, что наши чувства взаимны.

— Мои чувства не важны.

Он коснулся губами ее костяшек.

— Это не так.

Сирена посмотрела в его умоляющие глаза.

Он мог взять ее силой в любой миг. Как король, он мог приказать ей слушаться его. Он мог использовать ее. Ему не нужно было учитывать ее чувства, чтобы получить то, что он хотел.

А он спрашивал.

Она все равно сказала:

— Вы — король. У вас есть королева, придворные и страна. Мне нечего предложить.

— Себя.

Ее глаза молили его оставаться разумным.

— Я не могу дать вам это, — она повернулась уходить.

— Тогда свое время, — сказал он, снова коснувшись ее.

— Мое время? — она чуть повернула голову в сторону, обдумывая его слова. — Только мое время?

— Большего я не прошу.

Он сдержит слово после того поцелуя? Она не была уверена.

Время с ним привяжет ее к нему еще сильнее. Может, он знал это. Его предложение было заманчивым. Ей нравилось его общество, и было сложно искать повод отказаться. Он мог умело ухаживать, как намекал Каэл, но он не нарушал рамки приличия. Эдрик просил узнать ее. Разве это было плохо?

— У тебя есть другие занятия на эти четыре дня? — спросил он с улыбкой.

* * *

На следующий день Эрен пришел, когда Сирена была с Мэлией. Сирена сказала Мэлии, что заглянет позже, и оставила их одних, улыбаясь.

Морская болезнь еще тревожила Мэлию, а Сирена без усилий выполняла просьбу консорта. Они с Эдриком ходили по палубе, обсуждали все от географии и древней истории до садоводства. За едой они говорили о разнице культуры в городах Бьерна, а ночью учили языки и читали допоздна. Они слушали менестреля на борту, плясали любимые танцы, учили друг друга играть в карты и смотрели, как солнце садится за горы.

Сирена ожила впервые с тех пор, как стала Компаньоном. Королева пила из нее жизненные соки скучными заданиями и вынужденной паузой в обучении. Теперь она видела, что не зря училась. Для Эдрика — если не для других придворных — она казалась интересной и знающей многое.

— Ты цветешь как роза, — сказала Дофина ей в один из вечеров.

Эдрик танцевал с Компаньоном Нейлой, фавориткой Дофины. Он поглядывал на Сирену и улыбался. Было сложно скрывать эйфорию. Они не целовались с той ночи, но в такие моменты ей хотелось отогнать логику и послушаться сердца.

— Спасибо, — Сирена оторвала взгляд от пылающих глаз короля.

— Думаю, Калиана ошиблась, назначив тебя на земледелие. Какая трата, ведь ты — идеальный посол или советник.

Щеки Сирены вспыхнули, она улыбнулась. Она не спорила. Она с первого дня считала, что королева тратила ее талант.

— Благодарю, Дофина.

— Жаль, что Калиана потеряла ребенка, иначе ее меньше заботили бы симпатии Эдрика, — сообщила Дофина.

Сирена вздрогнула. Бокал дернулся, и вино расплескалось на стол.

— Что?

Дофина разглядывала ее.

— Ты не слышала?

— Нет, — прошептала Сирена.

Вдруг она вспомнила слова Эдрика в первую ночь. «Королева, не исполняющая свои обязанности, вовсе не королева».

Королева не смогла родить наследника Дремилона. Об этом он говорил? Потому она злилась в день, когда Сирена пришла с отчетом?

И все же ревность ударила по ней. У Эдрика была королева. Он принадлежал ей, пока ему нужен был наследник для укрепления рода.

Но Сирена не хотела думать о таком, так она себе говорила. Эти мысли вели к лавине тревог, с которыми она не могла ничего поделать. Это лишь сильнее злило ее.

— Простите, — прошептала она.

— Сирена, я не хотела тебя расстроить, — сказала Дофина.

— Я проведаю Мэлию.

— Мне сказать Эдрику, что ты увидишься с ним ночью?

Сирена сглотнула. О, как она хотела затеряться в нем в последний день пути. Когда еще у нее будет шанс на его полное внимание?

Но она не могла. Не с напоминанием о королеве над головой,

— Нет. Я раньше лягу. Мне нужно отдохнуть перед Альбионом.

Дофина вздохнула и кивнула. Если кто и знал о борьбе, бушующей в Сирене, так это Дофина.

Сирена покинула палубу и остановилась перед каютой Мэлии. Она постучала, Эрен открыл дверь.

— Как она?

— Сегодня — лучше всего, — сказал он. Вчера Эрен сказал, что у Мэлии был худший приступ морской болезни из всех, что он видел. — Хоть она почти не поела. Может, ты уговоришь ее.

— Благодарю за терпение и внимание.

— Конечно. Я бы помог любому в таком состоянии.

Сирена улыбнулась, понимая, что он старался, потому что ему нравилась Мэлия. Она прошла мимо него и попала в тесную каюту, села на стул у кровати Мэлии. Дверь закрылась со щелчком, Эрен ушел.

— Как ты? Эрен сказал, ты не поела.

Мэлия была почти белой, но села.

— Что ты делала с королем? — осведомилась она.

— Проводила с ним время.

— Это понятно, — она опустила ладони на колени. — Весь корабль только о вас и говорит. Хоть мне и плохо, но даже я слышала, как это обсуждают служанки. Ты хочешь привлечь к себе столько внимания? Как мы хоть что — то сделаем, если король сам не свой из — за тебя? — ее взгляд был строгим.

Сирена скривилась от ее резких, но правдивых слов.

— Он сам не свой?

— Сирена! Не в том дело! — рявкнула Мэлия.

Прямо рявкнула.

— Это было в шутку.

— Не забывай, чем мы рискуем. Представь, как ты можешь пострадать, если король нас поймает, — сказал она. И тяжко вздохнула. — Я просто переживаю. Скажи, что мне не нужно переживать.

— Тебе не нужно переживать.

Это казалось ложью.

25

Белый город

Следующим утром Сирена вскочила с кровати и поспешила на палубу. Ее ноги скользили по доскам, она добралась до перил и раскрыла рот. В лигах перед ними, блестящий, бледный и прекрасный в утреннем свете, стоял Альбион, Белый город.

Она и не представляла, что Альбион будет таким поразительным. Крисана, центральный дворец, был построен так, чтобы его видели отовсюду в городе, он возвышался над окружающими зданиями. Ходили слухи, что ракушки растолкли, смешали и превратили в гладкую поверхность без изъяна, покрывающую весь замок. Отделенный район в стенах города звался ведой, окружал замок и был так же отбелен, но сиял, пока дворец оставался матовым и идеально — белым. Город расходился лабиринтами дорог и перекрестков белых домов и магазинов. Издалека казалось, что город был белой точкой на поверхности Земли.

Их корабль повернул на реке Кейлани, и стало видно прекрасные просторы океана Лаконии. Сирена никогда не видела океан, ком появился в ее горле от вида. Этот опыт нельзя было ни с чем сравнить. Она прожила у гор всю жизнь, верила, что они были самым чудесным и поразительным зрелищем в мире, но океан Лакония разбил это ее мнение.

— Красиво, да? — спросила Дофина, появившись за Сиреной.

Сирена вздрогнула, не услышав ее приближения.

— Невероятно.

— Казалось бы, меня не должно поражать место, где я прожила семнадцать лет, но с каждым разом эмоций все больше.

— Вы выросли в Альбионе?

— Отсюда не видно дом моих родителей, но он один из самых старых в Вердасе, окружающем Крисану.

— Ваши родители были во внутреннем круге?