Молодой высокий помощник занял место рулевого, Люциус Молт же подходит к кормовой ограде, опирается на неё и жестом подзывает меня к себе.

– Тебя что-то беспокоит? – спрашивает он.

Я вынимаю из кармана сюртука рисунок, который нашла в трюме, протягиваю ему.

– Прежний чародей сошел с ума?

Капитан всматривается в лист бумаги, вертит его, усмехается.

– Две недели назад плыли с Герсона, везли груз тамошней стали и напоролись на скалу. Пробоину быстро залатали, ничего страшного, но потеряли часть запасов пресной воды. Неподалеку был небольшой остров, решили поискать воду там. Торбен, наш прошлый чародей, отправился с нами. Мы разбились на пары пошли искать. Нашли быстро, но Торбена все не было. Ждали весь день. Ходили, звали его, но он не отвечал. И тут он примчался. Весь грязный, побитый, будто войну пережил. Сказал, что на противоположной стороне острова увидел корабль с красными парусами. И тут же перестал улавливать ход времени. Сидел в кустах, считая, что прошло несколько минут, хоть на самом деле пролетел день. Матрос, который с ним пошел, направился посмотреть поближе, и не вернулся. А Торбен… Я решил, что он тронулся рассудком. У вас ведь есть болячка, когда вы перестаете различать Изнанку и наш мир?

– Да, синдром погружения, – отвечаю я. – Но я не слышала, чтобы кому-то с таким виделись целые корабли.

– Корабль там и в самом деле мог быть. Из-за дурацкой легенды много кто вешает красные паруса, делает их похожими на крылья летучей мыши. Думаю, Торбен что-то сделал с тем матросом. Может, он действительно тронулся рассудком, а может они поссорились, маг воспользовался этими вашими трюками и приказал ему пойти и утопиться. А потом придумал все это. Всяко, прибыв в порт, я первым делом обратился к церкви, подал рапорт о Торбене и запросил нового чародея.

А мне архиепископ другие причины ухода предшественника называл..

– Это я виноват, – буркнул Люциус Молт. – Я знал, что чародеям не рекомендуется работать на кораблях больше пятнадцати лет. А Торбен отработал все тридцать. Последние пять он был нелюдимым, даже на берег в портах не сходил, но работал хорошо, потому я закрывал на это глаза. Из-за меня чародей сошел с ума, а матрос погиб.

Я не нахожу что ответить, но на мгновение становится страшно. Что, если тот корабль действительно существует? Есть ведь множество магических аномалий, почему одной из них не быть сводящим с ума кораблем-призраком?

Нет, надо гнать от себя эти дурацкие мысли. Так и самой до сумасшествия недолго.

– Можешь отдохнуть, – говорит капитан. – Проверяй на опасности раз в два часа. Раз в час в районах фенрских островов.

Я киваю, окидываю взглядом палубу, на которой работают матросы. Они подвязывают к мачтам какие-то веревки, при этом грязно матерясь.

К счастью, на меня никто не обращает ни малейшего внимания. Я спускаюсь в каюту и только открываю дверь, решаю, что у меня началась морская болезнь и появились галлюцинации.

На моей кровати сидит Ник. Он смотрит в окно и даже не замечает, как я вошла.

– Ты откуда здесь взялся?

Лишь после этих слов он оборачивается, смотрит на меня и прищуривается, будто удостоверяется, я ли это.

– Не хотел работать в порту…

– И?

– И пробрался на корабль, когда никто не видел. Сидел в трюме, пока не отплыли.

– И на что ты надеешься?

– Надеюсь добраться до Киренаки. А там посмотрим. Все же не работа в порту, – усмехается он.

Ох Ник-Ник! Всегда у тебя всякие глупости на уме. И что мне теперь с ним делать? Пойти к капитану, сказать, что на борту объявился заяц? Ну не велит же Люциус Молт выбросить парня за борт. Наверняка найдет ему какую-то работу. Если Ника найдут, а его точно рано или поздно кто-то обнаружит, то решат, что это я его привела…

– Пойду к капитану, – строго говорю я. – Пусть он решает, что с тобой делать.

– Не надо! – вскликивает он. – Сам к нему схожу. Так и думал – как выплывем в открытое море, и возвращаться будет поздно – объявлюсь.

Он поднимается, медленно идет ко мне, смотрит невинным взглядом.

Ох, чует мое сердце, что он решился на это ради меня. Ладно, спрошу прямо.

– Ник, ты ведь затеял все это чтоб быть со мной рядом. Да?

– Ну, – он морщится, – Отчасти. А от второй части – в порту канючить полгода, еще и зимой – то еще удовольствие.

– Пойми ты, что мы с тобой не пара…

– А вдруг это не навсегда…

– Навсегда. И перестань питать несбыточные надежды. У нас с тобой ничего нет и быть не может.

– Я тебе не ровня?

– Нет. Просто ты не в моем вкусе, – он понемногу начинает меня злить.

– Вкусы иногда меняются.

– Не в этом случае! – почти кричу я, чувствуя желание приложить Ника чем-нибудь тяжелым.

– Ты такая упертая. Мне это нравится, – усмехается он.

– Иди уже! – почти крикнула я.

– А ты говорила, что проклятого капитана и корабля с красными парусами не существует, – говорит Ник.

– Что ты несешь? Иди уже к капитану!

– Я уже дважды его видел, – усмехается бывший студент. – Плывет параллельным курсом. Появится ненадолго и снова исчезнет за горизонтом. Вот, смотрю. Вдруг опять появится.

– Не выводи меня из себя! – рявкаю я – Если не пойдешь к капитану сейчас же, скажу, что не знаю тебя. Молте решит, что ты бегущий от правосудия преступник и остаток путешествия ты проведешь взаперти.

Ник не реагирует на провокацию. Молча смотрит в окно, как завороженный. А потом резко хватает меня за руку, что я аж подпрыгиваю.

– Смотри.

Вот же дурачок, попугать решил. Но я все же наклоняюсь, смотрю вдаль и вижу там корабль с кроваво-красными парусами. Отсюда его не разглядеть. Не видно ни флага, ничего. Это ведь может быть кто угодно.

– Ну корабль. Подумаешь. Тут их много, – говорю я.

– Загляни в мир духов, не отрывая взгляда от таинственного судна, говорит Ник.

Я закрываю глаза и словно проваливаюсь вниз. Очертания каюты тают, исчезают, открывая вид на спиральную радугу. Вижу внизу землю, которая словно живая, и небо странного, зеленого цвета. Все размыто, словно рисунок акварелью. Вокруг множество духов. Они проплывают перед глазами, снуют то вверх, то вниз. А на горизонте виднеется рваная рана. Сплошная пустота. Полное ничего. Дыра в пространстве Изнанки, которой нет, да и быть не может.

Я пугаюсь, чувствую, как сжимаются мои зубы, как покрывается потом кожа. Горло сжимается в спазме. чувствую удар. выныриваю, и снова оказываюсь на полу в каюте. мгновенно поднимаюсь. несусь на палубу. Сердце разрывается от испуга. На пути чуть не сбиваю с ног какого-то матроса.

Бегу к Люциусу Молте, выхватываю подзорную трубу из его рук, и смотрю туда, где только что видела корабль. Но его уже нет. вокруг – лишь синее бесконечное море.

– Что ты там пытаешься разглядеть? – спрашивает Молт. В его взгляде скользит недовольство.

– Корабль с красными парусами, – отвечаю я, возвращая трубу, и тут же понимаю, что зря сказала правду. Могла отовраться чем угодно. Сказать, что чувствую там редкое животное или магическую аномалию. Но почему-то ляпнула правду.

– Если ты веришь в подобный бред – на островах подыщем тебе корабль обратно, – строго говорит он.

Пару минут назад я и не верила. И ладно, если бы это просто корабль. Но нет. В мире духов что-то происходило. Будто его покалечили.

– У тебя, похоже, морская болезнь,– говорит Молте. – Сходи к корабельному врачу, пусть проверит тебя.

Я его видела! И чувствовала!

Но, конечно же, признаться – значит, получить плохую оценку за практику. Впрочем, я уже и сама не уверена, был ли тот разрыв. У неопытных магов в мире духов часто начинаются галлюцинации. Кому-то кажутся несуществующие животные и люди, кому-то видятся картины прошлого. Возможно, и мне так же привиделось. Смена обстановки и все такое. Вот только у меня есть свидетель.

– Я тоже его видел, – говорит поднявшийся на палубу Ник.

– Ты кто такой? – спрашивает удивленный Молте. Его лицо выражает недоумение.