Я впиваюсь ногтями в его плечи. Притягиваю Чевинфорда к себе. Он касается мокрыми губами к моей груди, от чего ощущаю приятное напряжение по всему телу. Голова слегка кружится, как от вина. Каждый поцелуй в мою грудь, а затем живот будто бы что-то открывает во мне. Его губы блуждают где-то в районе моей талии. Его пальцы сжимают мои бедра. Каждое их касание вызывает импульс.

На какое-то мгновенье ощущаю себя парализованной. Могу лишь сжимать его плечи и стонать от внезапно нахлынувшей волны удовольствия. Мое тело само становится подобно морю. Оно бушует, желая выплеснуться. Раз за разом по нему проходят волны. Начинается шторм.

Чевинфорд резко припадает к моим губам. Наши языки соприкасаются. У него странный вкус, приятный вкус. Он кружит голову и будто бы снимает с меня последние оковы.

Охватываю проклятого капитана руками и ногами. Стараюсь насладиться каждым мгновением, каждым прикосновением. Мы сливаемся в одно целое.

Встречаюсь с ним взглядом. Тону в его глазах. В какой-то миг понимаю его чувства. Облегчение. Корабль, команда, все остальное где-то там, вдалеке, может, даже в другом мире. Тут только он и я.

Его пальцы отпускают мое запястье, плавно, как кисть художника, перемещаются к груди, сжимают её. Я вскрикиваю, ощущая сиюминутную боль.

Отрываюсь от кровати, распрямляюсь, будто выстрелившая пружина. На мгновенье кажется, что мое тело парит в воздухе. Хватаю проклятого капитана за предплечья, поворачиваю. Он не сопротивляется. Ложится на кровать, уступая мне место сверху.

Пространство вокруг исчезает. Стены каюты становятся прозрачными, а за ними виднеется спиральная радуга.

Я увлекла его в мир духов. Но как? Ведь чародей может взять туда с собой лишь близкого ему человека…

Не важно.

Сейчас мне точно не до магической теории.

Ветер бьет по моему обнаженному телу со всех сторон одновременно. Мы парим в месте, где небо не только над головой, но и под ногами, и только спиральная радуга указывает путь.

Чевинфорд легонько покусывает меня за мочку уха, касается языком щеки, спускается вниз, к подбородку, а потом к шее. Он будто бы слизывает с меня остатки страха.

Целую его в горячий лоб. Затем единым движением срываю кроваво-алую повязку, чувствую терпкий, непередаваемо сладкий запах его волос. Ощущаю, как капитан раз за разом проникает в меня. Как сжимает мои руки. Как боль становится приятной.

Сквозь нас плывут белые, пушистые облака. То вижу лицо Чевинфорда, то оно растворяется в дымке. Лишь чувствую тепло его тела, нескончаемый жар, силу, мощь в каждом движении.

А потом взрываюсь, подобно вулкану. Картинка перед глазами тает, покрывается искрами. Все вспыхивает, начинает гореть. Вокруг тянущиеся к небесам столбы огня.

Проклятый капитан отпускает меня. Держит лишь за руку. Мы плывем сквозь бесконечные небеса.

Секунда, и начинаю падать. Проваливаться в бездну. Спустя миг выныриваю из темных глаз Чевинфорда. Он смотрит на меня, но теперь уже не улыбается. Его лицо снова обращается в камень. Лишь глаза выражают грусть.

– Это было ошибкой, – шепчет он. – Когда прибудем – я помогу тебе устроиться на другой корабль. Который точно не поплывет во владения Архиепископа.

Я еле его слышу. В ушах все еще что-то стучит. Расслабляюсь на кровати, а потом резко вскакиваю.

– Безымянный Бог, прости, – шепчу себе под нос.

Почему я не контролирую себя? Почему и тогда, когда я тянула жизнь из всего подряд, и сейчас, рядом с бездушным существом, мне не хватает воли противиться? Может, мне не место среди чародеев, служителей Церкви? Как я могла хоть на миг усомниться в праведности Архиепископа?

Тот, кто сейчас рядом со мной – разбойник и убийца! Он, несомненно, воспользовался чем-то, чтобы воздействовать на меня. Алхимией или магией. Как мне вообще удалось переместить его в Мир Духов, если он не чародей?

Нужно убегать отсюда…

Я смотрю в окно капитанской каюты. День идет к вечеру. Небеса красятся в багряные и фиолетовые оттенки, Солнце перед сном осматривает свои владения, из-за горизонта посматривает серп луны и будто осуждает меня.

– Ты ведь маг, правда? Это ты был той тварью, которая чуть не растерзала меня во время боя? – спрашиваю я.

Мне больше не хочется смотреть в лицо проклятого капитана. Каким бы он не был красавцем – от его взгляда холодит душа, а сердце вырывается из груди.

– Я не маг и уж тем более не анимант, – слышу голос из-за спины. – Тварью был не я. Тебе пора заниматься делами.

Чувствую легкое касание его пальцев на своей спине и резко подрываюсь с места. Собираю одежду, стараясь прикрыться. Чевинфорд смотрит на меня и улыбается, будто любуется.

Надеваю рубаху, порванные брюки.

– Загляни в шкаф. Там должны быть целые штаны, – спокойно говорит проклятый капитан.

В этот момент хвостатый пушистик Миш прыгает на кровать, а Чевинфорд начинает гладить его. Проклятый капитан на ощупь находит на полу свои брюки, достает из кармана конфету, избавляет её от обертки и дает своему питомцу. Тот начинает грызть лакомство.

– Что там была за тварь? – спрашиваю я, смотря на питомца капитана. Вдруг у этого зверька есть другая форма…

Чевинфорд в ответ смеется.

– Нет, Миш не умеет превращаться. Это создание когда-то спасло мне жизнь, – говорит капитан. – А я даже не знаю, к какому виду оно принадлежит. Не подскажешь?

– Понятия не имею, – сквозь зубы процеживаю я. И вправду не знаю что это за зверек. В книге по животным Семи Морей множество разных видов, но таких существ я не помню.

Мои брюки носке больше не подлежат, потому все-таки заглядываю в шкаф. Нахожу там парусиновые штаны со шнурком для регулировки размера, одеваюсь.

– Ты ведь не веришь мне? Насчет Архиепископа? – спрашивает он. – Вижу, что не веришь.

А чему бы мне верить? Сколько я живу, знаю, что ГЛАВА Церкви – воплощение благодетели. Это скажет каждый ребенок. Знаю, что будь в его душе хоть капля зла – он не прошел бы магического испытания, не предстал бы перед Безымянным Богом, и не взошел бы на свою должность.

Но тут какой-то разбойник пытается убедить меня, что это не так. Что все вокруг лгут или ошибаются, а Безымянный бог выбрал своим наместником не того. Этого быть не может. Чевинфорд же просто манипулирует мной, не исключено, что при помощи магии.

– Как у тебя с мнемоникой? – спрашивает он.

– Зачем это?

– Так как? Ты сможешь прочитать воспоминание? – он поднимается с кровати, надевает брюки. Какое-то мгновение я любуюсь его телосложением, изгибами тела, в меру мускулистыми руками, а затем резко отворачиваюсь.

Что же я делаю?

– Только если мы с тем, у кого нужно прочитать, вместе окажемся в Тонком Мире. Я не нейромант, не смогу сделать это в нашем мире.

– У нас ведь раз получилось. Ты сможешь прочесть мое воспоминание?

– Если ты сам захочешь мне его показать, – отвечаю я, и тут же застреваю в ступоре.

Он хочет, чтобы я залезла в его память? Но ведь это некультурно. Противоречит нормам магической этики. Считывание воспоминаний не возбраняется разве что в суде, чтоб доказать свою невиновность.

– Я покажу тебе свою память, – говорит Чевинфорд. – Момент, когда я сам работал на Архиепископа и так же, как и ты, был уверен в его святости и непогрешимости. Я был его телохранителем. Считал, что это великая честь. А потом случилось то, что ты увидишь.

Лезть в его память мне не хочется. Процедура сама по себе неприятная, как для мага, так и для того, чью память читают. Но зато у неё есть один огромный плюс – при чтении памяти невозможно соврать. Я смогу увидеть то, что находится в голове бездушного.

– Хорошо, – говорю я.

– Тогда приступай, – кивает он, садится на стул, указывает мне место напротив.

Я сажусь, смотрю в его глаза, кладу пальцы на его волосы.

– Я никогда и никому это не показывал, – говорит он, а я уже вижу спиральную радугу. Теперь небеса Тонкого Мира рассекают молнии. Гремит гром. Он сам словно бы против такой процедуры.