Щёлкнул замок, дверь стремительно распахнулась. Мама Вадика оказалась в точности такой, какой и представляла её Аня – невысокого роста, полновата, волосы тёмно-русые с ниточками седины собраны в пучок на затылке.

– Проходи, детка. Давно трезвонишь? На лоджии была, лук раскладывала. Там звонка не слышно.

– Простите, что без предупреждения. На неделе не могла дозвониться, а сегодня…

– Пустое. Не разувайся, я ещё не прибиралась. Иди на кухню, чаю попьём.

Аню знобило, она сидела в тесном углу, обхватив чашку ладонями. Безуспешно пытаясь справиться с нервной дрожью, задала-таки волнующий вопрос:

– Зоя Ефимовна, скажите, где могила Вадика.

– Могила? – Голос женщины показался Ане испуганным. – Видишь ли, деточка. Я собираюсь хоронить сына на родине. Урна с прахом там, в зале. Хочешь посмотреть?

– Урна? Его сожгли? – возмущённо воскликнула Анна.

– Как прикажешь везти? Урну удобнее, – Зоя Ефимовна совладала с эмоции, в голосе угадывались учительские нотки. Вадим говорил, что мать преподаёт историю в гимназии. – На Урале похороню Вадима. Рядом с отцом. Вряд ли ты доберёшься до его могилы, так что не обижайся.

– Но почему не здесь?

Женщина коснулась идеально уложенных волос, сдвинула в сторону нетронутый чай и поведала гостье историю их переселения в Подмосковье.

Болезнь Вадима была наследственной. Его отец умер, когда мальчику было два года. Зоя Ефимовна тянула ребёнка одна, получая мизерную поддержку от государства. В середине девяностых начались сложности. Зарплату бюджетникам задерживали, устроиться на другую работу в их городке не получалось. Тогда Зоя Ефимовна решила ехать в Москву. Хотела быть рядом со столичными докторами, чтобы те наблюдали за сыном. Продав дом на родине, смогла купить лишь скромную квартиру здесь. Но всё-таки это казалось спасением. До лучших в стране клиник можно было добраться часа за два. К несчастью, жизнь сына это продлило всего на каких-то шесть-восемь лет.

– Он любил тебя, детка, – вздохнула женщина и сделала глоток остывшего чая, – больше всего на свете Вадюша хотел создать семью. Но обречь тебя на тот путь, который прошла я, не посмел.

– Как плохо, что вы увозите его, – Анна вытерла слёзы ладонью.

– Пойми, детка, тебе он никто, даже не жених. Забудешь. Время пройдёт и забудешь. А у меня там муж, я хочу ухаживать за его могилой. Свекровь и моя мать уже совсем старухи.

– Вернётесь на Урал?

Зоя Ефимовна кивнула. Аня, чуть посомневавшись, задала главный вопрос:

– Где мобильный телефон Вадика?

Женщина удивлённо приподняла бровь, разомкнула губы, точно хотела спросить о чём-то, но удержалась. Поднялась и достала трубку из ящика буфета.

– Зачем тебе? Он разряжен.

– А зарядка?

– Вот, – Ещё раз рука Зои Ефимовны нырнула в ящик.

Анюта поставила мобильный на зарядку и, порывшись в сумочке, достала свой. Найдя в контактах номер, нажала «вызов». Раздалась знакомая мелодия – проснулся телефон Вадима.

– Смотрю, не доверяешь мне, детка, – сказала Зинаида Ефимовна.

У Анюты похолодело в груди от строгого тона, будто её вызывают отвечать невыученный урок. Девушка, не поднимая глаз, шепнула:

– Простите. Меня беспокоит необъяснимая вещь.

Аня открыла в мобильном Вадима папку «отправленные сообщения». Тех, что получала после его смерти, не оказалось в списке.

– Вы ничего не удаляли?

Зоя Ефимовна отрицательно покачала головой:

– Не трогала с тех самых пор, как Вадюшу увезли на операцию.

Аня открыла эсэмэску, которую получила в ресторане.

– Вот, смотрите. С его номера пришло, – не дожидаясь ответа, поднялась. – Спасибо за чай и простите за беспокойство.

В прихожей, взявшись за ручку двери, спросила:

– Когда уезжаете?

– В каникулы.

– Вернётесь?

– Да. Надо дотянуть до пенсии. Там трудно устроиться на работу.

– До свидания.

– Заходи, детка.

Ливень прекратился. Аня брела, не выбирая куда ступить, и холодная вода раза два залилась через борт высоких ботинок. Хорошо, что они были тесными, и ноги не промокли. Дома девушка закрылась в своей комнате и не отвечала на расспросы матери. Ничего не хотелось. Ни пить, ни есть, ни спать. Держала в руках давно начатую книгу, но глаза раз за разом пробегали по одной строке. Содержание ускользало.

Мысли мучительно вращались: что за игры ведёт некто незнакомый? Сообщения можно посылать с компьютера, но почему они высвечиваются, как отправленные с номера Вадима? Кому это нужно? Кто следит за жизнью Ани?

В понедельник Люся подкатила к подруге:

– Была у неё?

– У кого? – прекрасно понимая, какое любопытство разбирает Шалунью, Анюта не торопилась его удовлетворять.

– У матери Вадима! У кого ещё! Кузя, имей совесть, я тебе адрес раздобыла!

Аня кивнула и только. Они сидели в уголке чайной, забитой работницами, разговаривали шёпотом, чтобы не привлекать внимания.

– Не молчи! Сказала она тебе?

– Сказала. Увезёт на Урал.

– Что увезёт?

– Прах.

– Прах? – Люся округлила глаза, потеряв возможность говорить.

– Чему ты удивляешься? – спросила Аня с жалкой улыбкой на губах. – Могила будет далеко, вряд ли доберусь туда.

– Ничего себе! Права, значит, я была. А Фома скандал устроил. Мужики! Ничего не понимают в жизни.

Кузницина не слушала подругу, не до её рассуждений было. Надежда на то, что любимый человек жив, которая вопреки здравому смыслу теплилась в сердце, окончательно погасла. Шалость по-своему поняла печаль подруги.

– Забудь! Забудь о нём. Представь, какую бы ты получила свекровь, если б у вас срослось.

– Какую?

Люся сделала высокомерное лицо.

– Она не такая, – возразила Аня.

– Уверена, из-за этой Зои Ефимовны твой Вадик не повёл тебя в ЗАГС.

– Не говори, чего не знаешь. Пошли. Работать.

Едва Аня расположилась за столом, к ней подрулил Кедров. Пахнуло мужским потом. Не моется он, что ли! Кузницина подалась вперёд, но Митя наклонился за ней. Хоть нос платком затыкай.

– Анна, тебя просят задержаться после смены.

Девушка кивнула, не уточняя, кто и зачем хочет с ней поговорить. Ей хотелось, чтобы мастер поскорее отошёл в сторону. Митя хмыкнул. Помычал и, наконец, двинулся вдоль рядов. Ффу-ух. Ну и аромат! Соседка с пониманием улыбнулась:

– Мужик!

Аня не нашла ответа, хорошо, что звякнул телефон. Достала, посмотрела на экран. Сообщение от Вадима! Просто край! Не читать? Помедлив, открыла. «Не соглашайся!» Поспешно спрятала трубку и сердито прошептала:

– Ну, это уже ни в какие ворота!

После звонка все засуетились, только Кузницина продолжала работать.

– Ты чего это? – тронула её Шалость. – Айда! Фома сегодня не заедет. Пройдёмся, потрепемся.

– Иди одна, Люся, мне надо отработать… Должна полчаса.

– Кода это успела задолжать?

– Ты в отпуске была, я отпрашивалась.

– Хочешь, с Митей поговорю? Он спишет.

– Иди, Люся!

Шалунья пожала плечами и отправилась в раздевалку. Вместо неё в цех вломилась сменщица. Аня поспешно убрала рабочее место и скользнула к Митиному «аквариуму» После того случая, когда они с Захаровной поцапались, видеть её было выше сил.

– Кузнецова? – поднял голову Митя. Он заполнял журнал выработки.

Аня не стала поправлять, лишь спросила:

– О чём хотел поговорить?

– Не я. Переоденься и выйди на аллею. Геннадий Аркадьевич ждёт на скамейке.

– Зачем? – удивилась Анюта.

– Его спрашивай, – холодным тоном ответил мастер и снова склонился над бумагами.

Выйдя из здания, Аня поёжилась. Солнце висело низко. Не грело, завораживало холодным светом. На скамейке, чуть дальше урны с окурками, сидел, вытянув длинные ноги парень, который не так давно посещал цех. Одет он на этот раз был просто: тёмно-зелёный костюм – Аня назвала бы лыжным – толстые мягкие штаны, куртка с капюшоном и трикотажными манжетами. Рядом с Геннадием стоял объёмный рюкзачок. Анюта присела с другой стороны и рассматривала юное лицо с прикрытыми веками.