Он стал более апатичным. Он, типа того, напоминает мне меня. Он старается быть полезным, но, когда бы у него ни появилось время на самого себя, он садится и смотрит в пустоту. Он садится и ничего не делает, когда остается сам с собой. Я не знаю, как помочь ему. Я не знаю, смогу ли я. Я едва ли могу самостоятельно заказать еду в ресторане, не то что успокоить кого-нибудь.

Тайлер остановился, чтобы размять руку, и взглянул на Джоша. Тот уснул, сидя прямо, скрестив ноги, укрытый мягким шерстяным пледом. Несколько ниточек выбились из потертой ткани, и он слышал очень слабое жужжание его легких. Оно было немного тише, чем обычно. Должно быть, они забились пылью.

Но есть и кое-что хорошее, он такой очаровательный, когда спит, как бы странно это ни звучало. Но всё же это плохо, что он так много спит в последнее время. Думаю, он таким образом пытается отвлечься, потому что не думаю, что ему снятся сны. Или по крайней мере кошмары. Я бы хотел, чтобы он был таким же умиротворенным не только во сне.

И всё же, думаю, я попытаюсь отвлечь его чем-нибудь. Хотя бы разгворами. Я хочу помочь ему. Я нуждаюсь в нём больше, чем признаю это.

Больше ему нечего было сказать. Он закрыл блокнот и отложил его на книжную полку, куда Джош не заглядывал уже, казалось бы, целую вечность. Это было странно. Казалось, что он был здесь намного больше, чем несколько недель. Обычно дни текли, как вода сквозь пальцы.

Будильник на телефоне прозвенел в его кармане. Было шесть часов, а у него и Джоша на сегодня был назначен прием в клинике.

Он прошёл к Джошу, всё ещё спящему на диване, и осторожно потряс его по плечу.

— Эй, Джош, — прошептал он.

Джош засопел и проснулся, заморгав и посмотрев на Тайлера.

— Что такое, Тайлер?

— Нам нужно в клинику, — ответил Тайлер. — У меня приём.

Джош нахмурился.

— О, конечно. Хорошо. Дай мне только убрать плед.

***

Джош держал его за руку в метро. Сквозь свои круглые тёмные солнечные очки Тайлер видел, что он был таким же подавленным, как и всегда. Единственное, что избавляло его от тревоги, было то, как он сжимал его руку. Тайлер был уверен, что его руки были бы холодными и потными, если бы могли. Он осознал, что он бы не относился к клинике с прежней симпатией, после того как увидел, что они сделали с ним.

— Пожалуйста, не волнуйся, Джош, — сказал Тайлер, пока они ждали следующую остановку. — Тебе не сотрут память.

— Я знаю. Я не волнуюсь. Я просто вспомнил, как волновался раньше. Ты часто это чувствуешь?

— Обычно я не беспокоюсь о том, что случится что-то плохое, только когда вокруг слишком ярко или шумно. Это почти одно и то же.

— О. Хорошо, что я это узнал. Я знаю только, как заботиться о людях, которые испытывают эти эмоции, я не знаю, что они чувствуют на самом деле. Думаю, я понимаю теперь намного лучше. Удивляюсь, почему они не хотят, чтобы мы испытывали такие же эмоции, ведь их понимание поможет нам лучше заботиться о людях.

— Тебя не разозлит то, как к тебе относятся, если ты не настоящий, ведь так?

— Так.

Этот вывод, казалось, удовлетворил их обоих. Поезд остановился. Клиника находилась прямо над ними.

========== Часть 9 ==========

Джош предложил Тайлеру взяться за его руку, когда они поднимались в лифте к отделению доктора. Он бы ритмично сжимал его руку, выравнивая дыхание по этому ритму. Вдох — сжать, выдохнуть — расжать. Одной рукой Тайлер держался за его руку, другой стиснул ткань своего кимоно.

12 этаж

13 этаж

14 этаж

Дзинь!

Психиатрические отделения не слишком изменились с двадцать первого века. Отделение доктора Миллера было отделано коврами и уютно, здесь не было устаревшей техники, захламлявшей помещение. Напротив окна находился его стол, затем кресло-шезлонг, вытянутый в длину робот на колёсиках, неподвижно стоящий на коленях в углу.

Доктор сидел за своим рабочим столом.

— Доброе утро, Тайлер, — сказал доктор, протягивая ему руку, когда он подошёл к его месту. Тайлер пожал его руку. Он надеялся, что его хватка не показалась слабой, а ладони не были слишком мокрыми.

— Здрасте, — произнес Тайлер.

— Как твои дела? — спросил доктор Миллер, когда Тайлер сел.

— А, да всё нормально.

Тайлер оставил для Джоша достаточно места, но Джош проигнорировал это и вместо этого опустился на колени в углу комнаты, рядом с обслуживающим ботом, который объехал его на колёсиках и начал вскрывать его панели, ища повреждения и наполняя его капсулами кератина и протеинов. Тайлеру было неприятно, что Джош не может сесть удобнее, но ему было лучше знать. Он не чувствовал неудобство так, как люди.

— Что нового в жизни? — спросил доктор. — Какие-нибудь изменения?

В отличие от других людей доктор не притворялся, что ассистенты — люди. Тайлер бы оценил его честность несколько недель назад, но теперь он понимал, как успокаивает эта ложь. Он задавил тревогу и заставил себя посмотреть доктору Миллеру прямо в глаза.

— Всё было хорошо, — сказал он, пытаясь придумать что-то безопасное, ведь доктор записывал его слова на компьютер. — Он держит мою руку, когда мне тревожно. Дыхательные упражнения тоже неплохие.

— Предзаписанные дыхательные упражнения помогли тебе? — спросил он. — Ты хочешь, чтобы я загрузил ещё?

Какая-то его часть почувствовала себя преданной, когда он вспомнил, что вся чуткость Джоша была запрограммирована.

— Ага, — ответил он. — И нет, мне и так пойдёт.

Он взглянул на Джоша. Его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, а, стоило ему вытянуться прямо, как стержень, стала заметна нечеловеческая неподвижность в его теле. Он редко дышал. Он даже не моргал. Было слышно сквозь тихое шипение кондиционной системы, как гудели его вентиляторы.

— Что насчет домашней работы? — спросил доктор Миллер, и только тогда Тайлер осознал, что пялится на Джоша.

— Он помогает, — ответил Тайлер, надеясь, что доктор этого не заметил.

— Безусловно. Это не раздражает тебя, так? Или ещё что-то?

— Нет. Мы всё делаем вместе или по очереди.

— Очень приятно слышать. Ты почувствовал, что жизнь стала более управляемой с его появлением? Нервных срывов стало меньше?

Правда была в том, что с появлением Джоша его жизнь стала более непредсказуемой. Но Тайлер не ненавидел его за это. Так жить было намного лучше, чем месяцами увядать в депрессии.

— Э, — начал он. — Он точно всё изменил, и, хоть я не всегда чувствую себя в своей тарелке, в конце концов, я понимаю, что эти изменения — то, что мне нужно. Так что я благодарен за это. Я знаю, что мне лучше не давать рутине стать монотонной, и он не даёт этому случиться.

По большей части он высказал всё, что когда-либо говорили ему его мать и доктор Миллер; то, что, он знал, должно быть правдой, но так и не стало его реальностью.

— М-м, — прогудел доктор.

Получилось у него убедить его? Лица доктора Миллера почти не было видно из-за садящегося солнца, свет от которого бил ему в спину, делая его не более чем силуэтом в белом. Он держался профессионально, был всё таким же хладнокровным и нечитаемым, как и всегда.

— Ты выглядишь так, будто тебе неудобно с ним. Ты хочешь внести какие-нибудь изменения в него? Если есть причина, конечно, — сказал доктор.

Тайлер снова взглянул на Джоша. Они не встретились взглядами. Тайлер вновь посмотрел на доктора и покачал головой.

— Нет. Он хорош и так.

Доктор кивнул и сделал несколько пометок в своих бумагах.

— Большинство людей хотят что-то изменить после первых недель. Я очень удивлен, что не захотел ты, особенно учитывая то, как ты относился к тому, что он… ну, робот.

— Нет, — стоял на своем Тайлер. — Я привык к нему. Он не такой уж и плохой, я серьезно. Он мне помогает, как я и говорил.

— М-ммм.

Это бормотание либо означало, что доктор растерян, либо — то, что он ему не верит. Тайлер поджал пальцы на ногах, сжал ладони вместе, пока они не стали пурпурными. Джош покачнулся на коленях, на мгновение нахмуря брови.