— Блять! — прикрикиваю я, по новой вскакивая с койки.Я совсем забыла с этими братьями, что мне нужно в 130 на витаминотерапию.Я опаздываю, как минимум на семь-восемь минут.Едва ли выскакиваю в коридор, как убираюсь обратно.В рот я имела всех сегодня! Ну я же молилась на то, чтобы не встретить его тут! Почему же, если мы должны встретиться, то только таким способом? Ненавижу этот мир!

Вот я уже, как пять минут стою за косяком двери, иногда выглядывая за него.Парень долго переговаривается с врачом, держа в руках больничную карту, по-видимому, своего брата.Ощущаю легкое прикосновение на своем плече, отчего резко вздрагиваю, оборачиваясь.

— Так, Аня, вас уже ждут на процедуре, почти десять минут! А вы все еще простаиваете тут, марш в процедурную! — очередная медсестра подталкивает меня вперед.Я упираюсь ногами в пол, что-то нашептывая себе под нос.Незборецкий все еще не заметил меня, что сильно радует.

Возможно, что если я пройду быстро, при этом распустив волосы, чтобы меня было сложно разглядеть, то своей опасности я миную.Ладно, даже если сейчас я продолжу сопротивляться этой немолодой медсестре, то его взгляд упадет на меня быстрее, чем я думаю.Поэтому уже через секунду, я уверенной походкой прохожу мимо него в самый конец коридора.

— То есть рецидив возмо… — единственное, что успеваю уловить из его уст.Дальше он протягивает «жен», но я быстро ухожу с того места, поэтому сложно, что-либо услышать, но то, что он протянул окончание, ведует мне о том, что он все-таки мог меня узнать.Я чувствовала его взгляд на себе.Ладони до сих пор влажные и уже не от того, что я люблю его, а из-за волнения того, что если я замечу его, то ненависть разыграется еще больше.

Захожу в кабинет, слыша за собой шаги.Неужели…?

— Так, молодой человек, — успевает схватить дверь врач, когда тот норовит зайти в кабинет. — Вам сюда нельзя, если вы не пациент, — доктор выталкивает его за дверь в то время, как я успеваю спрятаться за ширмой.Как же хорошо, что она не пустила его.Мне бы еще назад как-нибудь пробраться, но я думаю, что это не составит никакого труда, оставшийся день я просижу в палате, в которую изредка может зайти врач, дабы проверить или принести препараты.Но черт дери, он все-таки узнал меня, наверное.Хотя, если так, он бы окликнул меня или нет… В общем, я не хочу думать о нем, сейчас я хочу есть сладкие витаминки и чувствовать, как мне гоняют кровь по венам.В голове отдается пульсирующий стук сердца, мои руки лежат по швам, они утыканы множеством иголок и проводочками.

Спустя двадцать минут, я поднимаюсь с кушетки и дрожащими руками приоткрываю дверь.Бобер, выдыхай — никого.Озираясь по сторонам, я быстро прохожу в свою палату.Засыпаю неглубоким сном, погружаясь в пленящую дремоту.

В течение двух недель каждый мой день состоит из трех процедур, обеда и сна.Временами я еще учила конспекты, проекты, готовясь к сессии.Этот месяц стал для меня адом, самым настоящим.Но я, хотя бы, пошла на поправку и начала есть, понемногу, но начала.Тогда меня волновало только сдать экзамены, и я сдала.Боже, какой же радостной я выбегала из дверей Московского университета.Я сдала, я сдала все, к чему готовилась.Ура!

***

— Да, да, ма, я купила билеты, завтра в 7 поезд, — зажимаю телефон ухом к плечу, сама складываю некоторые вещи в скромный сиреневый чемодан.Расчищая нижнюю полку шкафа-купе, нахожу весьма странную вещь — сигареты «Winston».Я никогда не курила такие, откуда они взялись у меня в шкафу?

Я недовольно выдыхаю, открывая коробку и направляюсь к урной.Наверное, их кое-кто выронил, когда сидел у меня в шкафу больше двух месяцев назад.И внутри совсем не сигареты, а самые настоящие джоинты.Мне они точно не понадобятся, поэтому они прямой дорогой отправляются в мусорный бак.

— Папа заберет тебя с вокзала, напиши только, как будешь подъезжать, — я хмурюсь, продолжая складывать вещи на дно.

— Папа? Он вернулся из Штатов? — я недоверчиво расспрашиваю маму, на что она лишь усмехается мне в трубку. — Ма, я перезвоню, вторая линия, — скидываю вызов, отвечая Ване.

— Салют, как жизнь? — наконец, узнаю своего старого хорошего друга с звонким голосом. — Я слышал, ты уезжаешь?

— Привет, Вань.Да, обратно в Петербург, — кое-как мне удается застегнуть молнию на чемодане.Сминаю одежду сотый раз, чтобы наконец утрамбовать ее и закрыть сумку.Я заметила, что друг даже не спрашивает про нашего общего знакомого у меня.Он понимает, что лучше этого не делать, он не хочет возвращать меня в прошлое.Я тоже не хочу туда.

— На сколько? Когда? — его взволнованный голос заставляет меня прищурить глаза.Усаживаюсь на кровать с кружкой кофе и глубоко выдыхаю.

— Уже завтра, в семь вечера.Не знаю насколько, — делаю глоток кипяточного напитка и отставляю его на тумбочку.

— Черт, я приду проводить тебя!

— Без проблем, первая платформа, — я ухмыляюсь сама себе.Забавно думать, что Ваня так заботится обо мне.

— Заметано, увидимся!

На город опускается теплая летняя синяя шаль, что окутывает каждый микрорайон, закоулочек и переулок, и только возвышающиеся башни Москвы-Сити слепят яркими огнями.Я залезаю под одеяло, выключая свет торшера, но комната все равно озаряется лунной дорожкой.Беспокойные мысли по поводу завтрашнего дня заполняют мой рассудок.Бессонница недолго мучает меня, после чего мои глаза устало слипаются.Я погружаюсь в царство Морфея, отпуская всю себя, все свои проблемы, в предвкушении будущей поездки домой.Признаться честно — я скучала.Скучала по той самой атмосфере, менталитету и уютным дворикам-колодцам.

***

Я рьяно собиралась, бегая по квартире.Каждую секунду я проверяла, не приехало ли нужное такси, чтобы я без проблем могла добраться до Ленинградского вокзала.Лиловый чемодан уже стоял у двери, сверху на нем небрежно висела темно-синяя ветровка с белыми полосками по бокам.Квартира пуста.Словно здесь никто не жил весь этот год.Я так свыклась с Москвой.Мне до жути непривычно называть что-либо питерскими словами, которые раньше я всегда использовала в своей речи.Вместо парадной я говорю подъезд, вместе поребрика — банальный бордюр и так далее.

Я уселась на кухонный стул, одновременно посматривая на время.Я решаю выехать за два с половиной часа, про запас.Хочу на последок подышать московскими пробками перед тем, как скрыться из виду на почти два месяца.Оглядываю квартиру еще раз, удостоверяясь, что ничего не забыла.Она кажется мне до боли спокойной пустышкой.Кровать застелена тяжелым серым покрывалом, подушки тесно сжаты и уложены у изголовья, будто я собралась продавать эту кровать.На кухне все так же чисто, моментом даже кажется, что слишком вычурно, но на самом деле — тут всего лишь пусто.Везде пусто, и в квартире, и внутри меня.

Неожиданный звонок заставляет меня дернуться, я быстро подтягиваюсь за мобильником.

— Такси снаружи, — женский голос на автомате бубнит в трубку.Я сбрасываю, направляясь к входной двери.Быстро обуваю любимые черные кеды на голую ногу, верху натягиваю ветровку, хоть на улице и выше восемнадцати градусов, но облачность не внушает мне доверия.Я толкаю дверцу, вытаскивая чемодан за пределы квартиры.Тяжело вздыхаю, невольно ухмыляясь, и закрываю дом на все запоры.

Глубоко вдыхаю запах подъездной сырости, на секунду прикрывая глаза.Облапываю карманы в поисках сотового.Закидываю в рот сигарету, прикуривая ее, еще не выходя из здания.Железная дверь подъезда издает противный скрипящий звук, на который я мало обращаю внимание.

Гружу вещи в вместительный багажник желтого «Ниссана» и усаживаюсь на заднее сидение.От предвечернего вида пробок меня отрывает уведомление, отдающееся негромким пилюканьем.

«Через полчаса буду на Ленинградке, ты правда уезжаешь?» — гласило сообщение от Евстигнеева.Чуть дрожащими кончиками пальцев я принялась печатать лаконичный ответ.

«Правда, при встрече расскажу все, о чем попросишь,» — пишу я и убираю мобильник неглубоко в толстовку, надетую на распашку.

Немного поколупавшись в пробке, мы выезжаем на почти свободную эстакаду, по которой медленно передвигаются машины.Подперев ладонью голову, я наблюдала за спешащей, но синхронно безмятежной Москвой.Внутри у меня творилось тоже самое.Я тоже и спешила, спешила не опоздать на поезд, спешила домой, а чувство безмятежности совместно с тем, что я еду в родной город, к родным людям.