Я очнулась, когда машина грубо рывком остановилась на месте.

— Спасибо, — промычала я, протягивая водителю триста рублей.Он покорно принял их и в ожидании того, как скоро я вытащу свои вещи, отправился в сторону МКАДа.

И вот, я уже стою перед высокими деревянными дверьми вокзала.Внутри что-то трепещет оттого, что через какие-то мизерные четыре часа я окажусь дома.Никто и ничто не потревожит меня в этот долгий монотонный момент.Но я ошиблась.Меня, как раз, побеспокоила чья-то рука, дотронувшаяся до моего плеча, на котором неаккуратно свисал черный миниатюрный рюкзак.Оборачиваясь, я застала перед собой друга.

— Ну привет, путешественница, — его сильные руки неловко прижимают меня к себе.Я лишь улыбаюсь, приобнимая его в ответ.

— Привет, — невольно улыбаюсь, сдвигаясь с места.

— Давай помогу, — Ваня перехватывает у меня чемодан, пронося его над мраморными высокими ступенями, ведущими внутрь.

Вместе мы проходим контроль, я сдаю багаж на осмотр таможни.Я двигаюсь медленно, но уверенно к своей платформе, к своему еще не открывшемуся вагону.

Длинный поезд «Сапсан», кажется, тянется бесконечно.Наконец, я добираюсь на нужного места и остаюсь ждать, когда двери откроются и я могу зайти внутрь.

— До сентября? — резко спрашивает у меня Евстигнеев.Я пожимаю плечами в неизвестности, поджимая губы.Друг расплывается в грустной улыбке.Мне кажется, что он чего-то ждет, постоянно ерзая с места на место, переваливаясь с ноги на ноги. — Я приеду к тебе в гости, потому что я тут стухну сидеть один, — он скрещивает руки у себя за спиной, язвительно улыбаясь.

— Без проблем, — я щурюсь, опираясь ладонями об пластиковую поверхность чемодана.В голову разом приходит несколько мыслей, поэтому я решаюсь спросить. — Почему один? Где же все твои друзья? — последнее слово я выделяю так, чтобы указать на конкретного человека, на что Ваня только усмехается, доставая из кармана джинс телефон.

— Сейчас вернусь, — он указывает на сотовый, набирая номер, и отходит подальше от меня.На секунду мне кажется, что он отошел так далеко для того, чтобы я не услышала ни единого слова, и наверное, так и есть.

Я наблюдаю за приятелем, что яро размахивает руками, временами попадая жестами на меня.Хмурюсь, следя за ним.Решаю достать из рюкзака воду, потому что в горле изрядно пересохло.От неких переживаний ком подкатывает к горлу.

Равнодушно осматриваю длинный перрон, что казалось, тянется на километры.Унылые или радостные люди медленно прогуливаются по нему.Кто-то кого-то провожает, кто-то кого-то, наоборот, встречает.Друг возвращается немного раскрасневшимся, как я поняла от какой-то перепалки с кем-то по телефону.

— Я отойду в уборную, ладно? — он поглаживает меня дружелюбно по плечу, следом направляясь внутрь привокзального здания.

Я остаюсь сидеть на чемодане, перебирая в руках брелок от домашних ключей.Поправляю съежившуюся футболку, переставляю ноги одну с дрогой, в конце концов перекрещивая их.

Поворачивая голову, чтобы удостовериться в том, что Ваня скрылся из виду, я застываю в ступоре.Дрожь охватывает меня с ног до головы, пробегаясь холодной волной по коже.Я поняла, с кем он так злобно ругался по телефону.

На входе в здание, не успев войти, он сталкивается с высоким, как всегда тощим, блондинистым парнем, перекидываясь с ним парой слов.Тот направляется быстрой уверенной походкой в мою сторону.В этот момент звучит писклявый женский голос из микрофона.

«Поезд Москва — Санкт-Петербург отправляется через десять минут.Просьба пассажирам занять свои места,» — я оглядываюсь на контролера, что открывает соседнюю дверь.Небольшая семья уже зашла внутрь, я тоже решила подняться, но чья-то рука слишком крепко, даже больно обвила мою, притягивая назад.

Оглядываясь, я вижу то же яростное лицо, на котором то и дело перебираются челюстные жилки.

— Ты просто так уедешь? — его голос звучит слишком грустно, от чего внутри меня все переплетается толстым жгутом, что сдавливает мои органы.Я продолжаю молчать, не произнося ни слова, только испепеляю взглядом Незборецкого.Его уставшие глаза дают мне понять, что он не спал ближайшую неделю.

— Меня ничего не держит, — спокойно отвечаю я, не сжимая в ответ его ладонь, моя рука обездвижено мотается у него в хватке.

— Мы так и не поговорили! — он прикрикивает на меня, становясь ближе.В его глазах играется пламя.Я сглатываю слюну, пытаясь отодвинуться от него, но его руки продолжают сжимать мои. — Аня, ты слышишь? — в его голосе звучат нотки гнева и отчаяния, но мне уже слишком все равно на его чувства.Я не хочу чувствовать его снова рядом.Нет, я хочу, чтобы он был моим, но он сделал свой выбор, переспав с какой-то малолеткой.

— Уходи, — пробубнила я, грубо вырывая свое запястье из мертвой хватки.

«Поезд Москва — Санкт-Петербург отправляется через пять минут!» — голос из микрофона снова отдается эхом у меня в ушах.Я направляюсь к дверям.

Внезапные оцепеняющие объятия не дают мне двигаться дальше.Я хочу вырваться от него, отталкивая за сильную грудь.

— Я прошу тебя, ты только вернись, слышишь, вернись, — Кирилл утыкается носом в мои волосы, все еще притягивая меня к себе. — Я очень тебя прошу, не оставляй меня, — его дыхание обжигает мою шею.Я устаю вырываться и остаюсь обездвижено стоять у него в руках.Снова такое знакомое тепло, такой знакомый запах одеколона и табака, смешивающегося в воздухе.

— У меня поезд, — бросаю я, чувствуя прикосновение его кипяточных губ на моей шее.От таких маневров я дергаюсь, норовя отстраниться назад. — Я не хочу тебя видеть, — единственное, что я говорю ему, находясь так близко.Внутри все переворачивается, слева жжет, в горле застревает сухость, подталкивая ком тошноты.

— Я люблю тебя, слышишь? Я хочу, чтобы ты была моей, Аня! — он берется обеими руками за мои плечи и слегка потрясывает.

— А я — нет, слышишь? Я не хочу иметь ничего общего с тобой! Ты даже сейчас сковываешь мои движения, лишая меня возможностей! Я сейчас же опоздаю и останусь в гребаной Москве, опять ни с чем, а ты со спокойной душой, зная, что ты сорвал все мои планы, пойдешь ебать другую! — я кричу на него, чувствуя, как пелена из соленых слез застилает мои глаза.

Все-таки мне удается вырваться из его объятий.Я подхожу к контролеру, отдавая ей паспорт и электронный билет.Стоя на пороге и расправляясь с чемоданом, замечаю, что Незборецкий все еще стоит у входа.Казалось, он уже готов был запрыгнуть внутрь, чтобы только снова обнять меня.

–Аня, — он окликнет меня перед тем, как я успела скрыться за перегородкой и пройти на свое место.

Я вопросительно смотрела на его тощее лицо, впалые скулы и побледневшие губы.Он похудел.Надо же, могу поспорить, что его худоба сказывается на беспрестанных чиллах каждый вечер.А вот моя худоба сказывалась на нервотрепке и отказе от еды из-за этого «благоверного» молодого человека.

— Вернись, ладно? Я люблю тебя, — безусловно его слова льстили мне.Я лишь нервно сглотнула перед тем, как двери поезда закрылись.

Он смотрел на меня по-щенячьи.Я оставалась на месте, смотря ему в глаза через толстый слой стекла, до тех пор, пока резкий звук заставил меня очухаться.

Ваня, я точно знала, что он разговаривал именно с ним.Именно он сдал меня, насчет того, что я уезжаю.А своим «я не знаю насколько,» я заставила переживать обоих.Незборецкий просит у меня второго шанса, но я уже давала его однажды.Я позволила ему ворваться в мою жизнь вихрем, вскружить голову, после чего он опять изменяет и по полной косячит.В этом его сущность.И я, стоя внутри поезда, понимаю, что если дать ему второй шанс еще раз, то все снова повторится.Встать на эту дорожку — значит, не сойти с нее никогда.

Мне остается только решить — вернусь ли я?

Комментарий к 33.Домой

Подошла к концу первая часть.Надеюсь вам понравилось.Всем огромное спасибо за поддержку,отзывы и приятности,что пишете мне.

Я очень благодарна вам.Даже подумать не могла,что хоть кто-то будет читать мою писанину,и ему будет нравится.