Но всё закончилось так нелепо,
И что забавно —
Что после всего — ты против меня бессильна.
Всю дорогу мы ехали почти молча, только иногда Кирилл щелкал радио и выругивался, что нет ничего дельного.В конце концов из динамиков полилась музыка из его собственного плей-листа, которая напоминала что-то из джаза или блюз-рока.Если бы не его общество, я, может, и наслаждалась бы спокойной ездой на изумительном автомобиле, внутри которого стоит непередаваемо-приятный аромат свежести и дорогой кожи.Именно, все, как в самых изъезженных фильмах про плохих ребят.
Только примостившись за столиком в самом углу кафе, я хоть каплю, но смогла согреться, несмотря на то, что в салоне машины было достаточно тепло, благодаря дефлекторам.Складывается странное впечатление о поведении данного молодого человека: он и открыт, и замкнут одновременно.Ты не можешь подступить насколько хочешь, а только насколько дозволено им самим.Сейчас же он ведет себя так, будто того поцелуя или момента в универе не было.А мой мозг уже даже не обращает внимания на все эти укоры и презрение, наоборот, пропускает все это мимо.Вот легкомысленная дура!
— Что будешь? — промаргиваюсь, переводя задумчивый взгляд на парня.Подошедшая невысокая блондинка, оказавшаяся официанткой, точно узнала в моем собеседнике того, кто собирает тысячные залы, но старательно не подает виду.У нее плохо получается.
Кирилл, который наблюдает за каждым моим действием, словно хищник, лишь поводит бровью, якобы заставляя меня сдвинуться с места и сделать хоть что-то.Прямо, как тогда, в моей комнате, притаившись, он сидел в углу.От этих воспоминаний по коже пробегается табун мурашек.Демонстративно откидываюсь на спинку удобного серого кресла, осматривая помещение, оформленное в бежево-коричневых тонах, таким образом подавая знак, что болтать с ним по душам, я точно не собираюсь.Глядя на нашу бессловесную перепалку, совсем молоденькая официантка неловко переминается с ноги на ногу, то и дело отводя взгляд в сторону барной стойки, где приветливо расположился бармен, который почти прожигает взглядом мою спину, точно так же, как и Незборецкий награждает меня огнем серо-голубых глаз спереди.
— Если ты решила, что молчание пойдет тебе на пользу, то соглашусь, — выдыхает он, утыкаясь в меню.Давай же, закажи банальное кофе, делаю ставки, что ты пьешь без сахара. — Но, заранее предположу, что, если ты решилась слечь с пневмонией, то умирать будешь долго и мучительно, — и снова он испепеляет меня своим взглядом, на секунду задержавшись на моем лице. — «Нисуаз», пожалуйста, — моментально переключается на заждавшуюся официантку, принимая самую, что ни на есть непринужденную позу, подперев свое идеально-вычерченное смазливое личико ладонью.
На редкость странно, что именно сейчас я не испытываю почти ничего, кроме гложущего непонятного чувства, не дающего мне покоя с самой встречи в институте.Какого члена он вообще забыл там, и на кой-ему сдался баскетбол? Только не говорите, что он имеет что-то общее с Суворовым, помимо симпатии к слабому полу и наоборот.
— Ты не скажешь ни слова за это свидание? — его бессмысленный монолог резко превращается в диалог, когда я не выдерживаю своего же напора, подаваясь вперед.Брови сходятся на переносице, а внутри закипает ярость, мелкими осколками выбрасывая искры наружу.
— У нас не свидание, — поучительно двигаю указательным пальцем с темно-бордовым лаком, снова отодвигаясь назад, устремив свой взгляд куда-то в снежную неизвестность за панорамным окном, открывающим вид на проспект Вернадского.Бываю я тут часто, когда поддаваясь порыву, мы с Цинковой прогуливаем пары, и каждый раз наслаждаюсь ситуацией по ту сторону стекла.Кафешка находится совсем близко к универу, поэтому добраться от ин.Международных Отношений не составит и малейшего труда.
— Я почему-то только недавно понял, что ты не очередная фанаточка, — Кирилл опирается локтями о деревянную глянцевую поверхность стола, расплываясь улыбкой Чеширского кота. — Хотя, уверен, что ты знаешь, кто я, — он нанизывает на вилку принесенный относительно недавно салат, отправляя порцию в рот. — Слу-у-шай! А что, если ты специально не подаешь виду? Может, тогда мы целовались только потому, что ты хотела затащить меня в постель? Дак за это же статья! — в его еле слышном голосе проскальзывают ядовитые нотки, отчего я непроизвольно съёживаюсь.Он, что, пытается меня на эмоции вывести? А от упоминания того дня толпы мурашек носятся от головы до кончиков пальцев ног.Черт бы его поимел! — Или тебе Разумовский сразу, еще тогда после концерта, приглянулся? — чуть склоняет голову вбок, наблюдая за моей реакцией.Отсоси, Кирилл Незборецкий,ни за что в жизни ты не увидишь на моем лице слезы из-за тебя. — Молчание — знак согласия.Значит, — задумчиво тянет. — Ты, все-таки, хочешь меня? А я знал, всегда знал, — от его самодовольного смеха хочется убежать, спрятаться и не показываться, пока этот человек не исчезнет с лица Земли.Мое терпение тоже не железное.
— Да какого черта я вообще с тут сижу, конченный ты ублюдок? — вскакиваю с места, будто на меня вылили литр ледяной воды, окунули с головой в купель в минус пятьдесят, так сказать.Хаотично затягиваю шарф на шее, который чудом оказался в рукаве куртки, следом надеваю черную кожу и уверенно направляюсь к выходу.Противный звон хрустальных колокольчиков над дверью отдается эхом в голове.
Ноги в кроссовках проваливаются в снег, слетевшийся за ночь в сугробы, и превратившийся в мерзкую слякоть.Двигаюсь, как можно дальше от места, где обедает этот полоумный.Ему лишь бы довести то полного иссякания терпения и напрочь убитых нервов.Если он мне каким-то непонятным образом может симпатизировать, то все фразы, мысли или слова, сказанные в его адрес остаются в силе, и ключевое слово в каждой реплике — никогда:«никогда не полюблю», «никогда не обращусь», «никогда не буду пускать слезы из-за него» и тому подобные вещи.
Противный снег заставляет волосы налипать на лицо, из-за чего я постоянно откидываю их назад, снова пряча руки в глубокие карманы.Глазами ищу место, куда бы я с легкостью смогла свернуть, дабы как можно быстрее добраться до дома, забраться под пуховое одеяло и сидеть с горой салфеток, смотря очередную мелодраму.И как по щелчку я замечаю узкий переулок, через который можно быстро попасть на проспект, а там уже прыгнуть в «семьдесят четвертый» автобус.
Но почему же Вселенная делает все, чтобы любыми способами оградить меня от зоны комфорта и упечь под лапы к Незборецкому, который одним рывком перехватывает меня за талию, разворачивая лицом к себе.
— В машину, — его до чертиков резкий тон вынуждает меня дернуться, но сильные руки сжимают мои плечи до одури больно так, что в глазах темнеет.Отрывками почему-то вспоминается тот самый момент в моей квартире, когда я хорошенько приложила свой кулак к его идеально-ровному носу.
— Что? — хмурюсь, пытаясь вырваться из его цепких оков, напоминающих кандалы.Взгляд прозрачных голубых глаз готов прожечь во мне дыру, если бы было возможно.
— В машину, говорю, — пользуясь моим секундным недоумением, Кирилл подталкивает меня к уже открытой двери своего авто, следом блокируя любые способы моего отступления.Пребывая в немом шоке, безмолвно слежу за тем, как парень бегло обходит машину, устраиваясь на водительском сидении.И когда он только успел догнать меня? — Нехорошо убегать от меня, знаешь ли, — расположив обе руки на кожаной обивке руля, он поворачивает голову ко мне.
— Выпусти меня отсюда! Я никуда с тобой не поеду! Придурок! — всеми силами пытаюсь дергать ручку, пока Незборецкий бесстрастно наблюдает за мной, слегка вздернув брови. — Какого хера ты вообще творишь? — кричу я, когда все мои попытки вырваться оборачиваются крахом.
— Мне тоже дико интересно, — хмыкает, переключая скорость. — Хватит истерить.Нужны таблетки — так и скажи, нечего таить, я и так все знаю, — как же он меня бесит! В печенках уже сидит эта его наигранная равнодушность и нахальная ухмылка.Да какое он вообще право имеет везти меня сейчас, не пойми, куда, да еще и шутит про мою психическую неуравновешенность.Посмотрим, когда у меня в действительности закончатся антидепрессанты, и я окончательно слечу с катушек.
