— И не мечтай, придурок! — всеми силами ладонями отталкиваю его тело от себя.Меж бровей залегает морщинка от того, что хмурюсь.Похоже, такой вид его только забавляет. — Какого черта ты приперся сюда? — если бы я была быком, у меня бы, наверняка, из ноздрей бы пошел пар, словно участвую в корриде.Ладони противно прилипают друг к другу от выступивших капелек пота, сердце грозится проломить грудную клетку, а глаза мутнеют от наступившей злобы.А этому дьяволу хоть бы хны.Стоит весь из себя, словно грациозный гепард, словно хитрая дикая кошка, глазеет на растерянную и обезоруженную меня.В его глазах я — мышь, которую можно прибить лапой и сожрать.
— Мяч погонять, — бесчувственно, с привычной едкостью выдает он, поднимая левую бровь, словно только что не выслушивал тираду моей ругани. — Баскетбол люблю, — пятерней проводит по волосам, до конца снимая с себя капюшон.На островычерченные скулы падает дневной свет, на лице выступают тени от впалых щек, глаза становятся еще светлее, будто он — ангел.Внешность обманчива, сучки! Честно, я как-то раз предполагала, почему он может быть таким высоким, что у девушек горят глаза, но все подтвердилось, когда только что он сам выдал, что любит погонять мяч.Очередная обезьяна, такой же, как и вся баскетбольная команда в институте.Делаю шаг в сторону, чтобы снова пройти в аудиторию и не тянуть кота за…хвост.Нет ни сил, ни желания находиться с ним на расстоянии ближе, чем сто метров.Но, видимо, он снова решает по-своему. — У тебя таблеточки что ли закончились, что ты такая нервная? Могу достать, если надо, — ну зачем, зачем он склоняется так близко, не выпуская мои руки из своих.Горячие прикосновения заставляют кожу начать покалывать в местах, где он удерживает меня.Черта с два! Меня никто и никогда не держал с такой силой, прижимая к стене, что ему дает право так делать? Только сейчас приходит осознание того, что он насмехается надо мной из-за моей психической неуравновешенности, а точнее самым обычным маниакальным психозом, который случается из-за нервных перепалок.Вот сукин сын!
— Отвали от меня, — получается сказать тише и жальче, чем предполагалось.Кирилл усмехается, переводя взгляд на мое лицо, все еще склоняясь надо мной.Нас разделяют чертовски мизерные миллиметры.В уголках глаз начинают скапливаться слезы от обиды, но хер ему, а не моя слабость. — Я ненавижу тебя, слышишь? Себе таблетки купи! От самовлюбленности! — снова отталкиваю его, но уже направляюсь не в кабинет, а на выход из здания.
Еще чуть-чуть и я разревусь прямо у центрального фонтана.Быстрыми шагами спускаюсь по лестнице, ловя сотни ошарашенных взглядов тупоголовых кур.Да забирайте вашего Незборецкого куда подальше! Он противен мне! Хренов индюк! Пусть унижает кого-нибудь другого! Пусть валит обратно и не сует нос в мой мир, в мою жизнь! Я ненавижу его, ненависть, как яд хлещет через край, но ублюдское чувство, которое я не до конца распознала, борется за справедливость в моей черепной коробке.Пошел вон из моей головы!
Февральский ветер, смешанный с липким снегом, нещадно бьет в глаза, путает волосы, вынуждает щеки стать багрово-пунцевого цвета.Слезы, вырвавшиеся, как только я ступила за порог, застыли на лице от мороза.На улице еще достаточно светло, потому что я сбежала с начала второй пары в одиннадцатом часу утра.На улице — пусто, на душе — кошки скребут, в глотке — тоже.Очутившись на набережной в одной водолазке, в порыве не успев захватить куртку, я дрогну, как осиновый лист на ветру.Зуб на зуб не попадает, и если я слягу с температурой, то это заслуга только одного вредного и до жути язвительного ублюдка, в которого я так наивно успела влюбиться.Стоп.Что? Влюбиться?!Неужели я сейчас признала собственное поражение в этой бойне? Вот, что все время рвалось наружу при виде или упоминании его имени.Худшего в моей жизни не случалось!
Благо, бумажник всегда при мне, но Бес меня дернул оставить телефон в куртке.Подойдя к ближайшему киоску, я, протянув две сотни, попросила выдать мне «Marlboro» с двумя кнопками.Курила я редко, но зато стоящие сигареты, они всегда каким-то образом успокаивали, насыщая кровь никотином.
Оперевшись руками на мраморную ограду, стряхиваю пепел вниз по Яузе, туда же скатывались и слезы.Кажется, я уже не чувствую собственных пальцев и плечей от пронзающего холода.Не было холодного декабря, так будет же ледянющий февраль! Затянувшись последний раз, тушу бычок, скидывая его в реку.
Всхлипываю от неожиданности, оттого, что кто-то резко накинул на мою спину куртку, разворачиваюсь на все сто восемьдесят градусов.В горле снова щекочет, встревая огромный ком.Моментально становится жарко даже на таком ледняке.Пристальный серьезный взгляд, что еще пятнадцать минут назад переливался огнями азарта, уставился на меня.
— Дубак на улице, ты уже совсем с катушек полетела? — непривычные ноты в его сладкозвучном голосе, неоправданная забота, бывшая ныне дерзостью и эгоистичностью.Я, как будто проглотила язык.Все, что так рвалось наружу, так и не было мною сказано.Очнулась я только от того, что длинные фарфоровые пальцы вытирают слезы с моих щек.
— Отвали, я же сказала, — лучшая защита — нападение.Единственное, что я сделала — отвернулась обратно, лицезрея бассейн реки, вместо пары изумрудно-ярко-голубых глаз, которые разжигают во мне какие-то непонятные ощущения.И да, как он только нашел мою куртку в гардеробе? Гребаный сыщик! Гребаный очаровательно-красивый сыщик! Он встает рядом со мной, закуривая папиросу.Невольно замечаю краем глаза, что точно такую же я скурила минуту назад.Сущее совпадение.
— Ты всегда такая вспыльчивая? — его мягкий приторный голос с хрипотцой режет тишину.Временами, я даже подрагиваю от этой интонации. — В жизни не встречал такий взбалмошных и вредных девочек.
— А каких встречал? Шлюх, которые готовы падать ниц при каждом твоем слове? — горько усмехаюсь, доставая вибрирующий телефон из кармана.Отбой.Не хочу никого слышать.«Тогда почему сейчас слушаешь его?» — снова дает голос подсознание.
— Любых, но таких, как ты — впервой, — как-то так получилось, что мы оба одновременно поворачиваем головы в одну сторону.Я смотрю на него, он смотрит на меня.Какой-то невесомый ток чувствуется между двумя телами, разодетыми в совсем не зимнюю одежду. — Ты дрожишь, — замечает Кирилл. — Поехали, — встает, выдыхая пар из носа, убирая руки в карманы.
— Никуда я не поеду.И вообще, какого черта ты только что херами меня крыл, унижал при всем универе, а теперь, как заботливая мамочка беспокоишься за то, что я дрожу?! Иди играй в свой баскетбол, — да, мне явно надо научиться держать себя в руках, хотя бы для того, чтобы не горланить на всю улицу.Но, видимо, своим громогласным всплеском я только забавляю этого парня.Ему весело! А мне вот ни капельки!
— Я не знаю, почему так.А парни и без меня справятся, я все равно не хотел ехать сегодня, — пожимает плечами, улыбается, расположив свою длинную, слегка тяжелую руку у меня на плече.Признаться, от такой неосознанной близости, я моментально ощутила тепло, исходящее от Незборецкого.Он всегда такой горячий? — Я не хочу брать на себя грешок, что ты сляжешь с ангиной дома, поэтому погнали в «Шоколадницу», я слышал, там вкусный чай, — и все это он рассказывал мне по дороге к его белоснежной новой тачке.Боже, кем мне работать, чтобы менять машины, как перчатки? Заметив, куда устремлен мой взгляд, Кирилл надменно фыркает, открывая для меня переднюю дверь авто. — Только попробуй что-нибудь сделать с этой малышкой, я за себя не ручаюсь.
========== Part 11.Чем дьявол не шутит ==========
Комментарий к Part 11.Чем дьявол не шутит
Дорогие,спасибо вам большое за такие теплые и мотивирующие слова.Люблю каждого всей душой!Простите за задержку главы,я просто немного прокрастинирую.
Повествование ведется от лица Киры Жуковой
Помнишь, как нас штормило совсем недавно?
Сколько вложено было в эту игру усилий.
