Интересно, они такие же мягкие, как я представляю в своих мечтах? Разглядывая черты его лица, я медленно встаю на носочки, и мое тело наклоняется вперед. Мы так близко, слишком близко. Я почти могу попробовать его.

Я хочу испить его.

Я хочу, чтобы он пожирал меня, поглощал меня.

Он делает шаг ближе, сокращая расстояние. Есть нечто захватывающее в том, как он смотрит на меня, его взгляд искушает меня. Это заставляет меня дрожать. Это заставляет меня практически упасть в обморок. Ритм моего сердца ускоряется, и тепло разливается по всему телу.

И тогда это происходит...

Касание губ.

Похоть и желание.

Дыхание одно на двоих.

Его рот прижимается к моему, поглощая мой стон в поцелуе.

Запретный поцелуй.

Украденный поцелуй.

С резким рывком он отступает назад, отворачиваясь от меня. Глубокая морщинка появляется на его идеальном лице прямо между бровями. Смущение отступает, когда я понимаю, что он отстранился.

Я в ужасе.

— Мне надо идти, — бормочет он скорее себе, чем мне.

Теперь его невероятные голубые глаза кажутся безжизненными и пустыми.

— Позвони в мой офис, чтобы назначить встречу.

Нет! Я хочу кричать. Посмотри на меня. Поговори со мной. Но я не делаю этого. Вместо этого, даже не оглянувшись, я поворачиваюсь и захожу в здание. Он ждет, пока я войду, и затем уходит. Как только он скрывается из виду, я делаю глубокий выдох, расправляю плечи, выхожу из дверей и возвращаюсь в бар.

Остин готовит мартини. Когда он поднимает голову, наши взгляды встречаются, и на его лице появляется широкая улыбка.

— Так быстро вернулась? Поругалась со своим парнем?

Его бровь взлетает вверх, и он кривит губы, как будто поймал меня на чем-то.

Я с горечью смеюсь.

— Он не мой парень. И не смотри так на меня.

Он кивает головой, а я качаю своей.

— Поверь, он не мой парень.

Я посылаю ему пренебрежительный взмах рукой, который вызывает у его смех.

— Ну, значит, он хочет тебя.

Может, и так, но этого недостаточно.

Он передергивает плечами.

— Я парень. Я знаю, как выглядит подобное дерьмо.

На что я закатываю глаза.

— Итак, что я могу предложить, дорогая?

Он мило растягивает слова, и это вызывает у меня улыбку.

— Еще шот.

Мои веки тяжелеют, я вхожу в квартиру и направляюсь прямо в постель. Последняя порция текилы начинает действовать, когда я окидываю взглядом комнату и вижу дневник. Спотыкаясь, сжимаю его в руке.

Запись в дневнике

Он поцеловал меня, а потом ушел. Он оставил меня там стоять на тротуаре в туманном замешательстве. Как я могу снова встретиться с ним? Я не могу. Но, опять же, он меня поцеловал. Он был смущен, как и я, но все-таки я права. Он тоже хочет этого.

Когда заканчиваю, бросаю все на пол. Звук эхом звенит в моих ушах. Не раздеваясь, я забираюсь в кровать. Текила течет в моей крови.

Я убаюкиваю себя воспоминаниями, прокручивая наш поцелуй снова и снова.

Сомнений нет, в моей голове стучит отбойный молоток. Все мое тело болит, и я чувствую себя очень дерьмово. Меня обуревает раскаяние, события прошлого вечера всплывают в моей голове. Я хотела бы проснуться утром и не помнить, что произошло, вернее, то, что я спровоцировала. Но, к сожалению, от воспоминаний никуда не деться, и от этого мне не легче. Все внутренности сводит, когда я думаю о том, как он отстранился после нашего поцелуя.

Как я буду смотреть ему в глаза?

Я прячу голову в подушку и притворяюсь, что этого не произошло.

— Эй, соня.

Я издаю стон при звуке голоса Сидни.

— Похмелье?

— Нет.

Я хватаюсь за подушку и прячу голову под нее, чтобы блокировать звук.

— Ну, ты выглядишь как с похмелья.

— Я болею, — бурчу я.

Я никогда не покину свою постель и не выйду снова в этот мир.

— Что случилось?

У меня вырывается очередной стон, я продолжаю прятаться и не отвечаю.

— Выбирайся оттуда и посмотри на меня, — настаивает она.

— Нет.

— Что с тобой? Убери голову от подушки и скажи, что не так.

— Я больна.

— Так, теперь ты пользуешься приемами своей мамы?

Запрещенный прием. Никоим образом я не собираюсь так поступать. Я бросаю подушку в подругу, она летит через комнату и шумно приземляется на пол. Выглядываю, прищуривая глаза.

— Очень в тему.

— Это к тебе не относится, хотя...

Сидни смотрит с загадочной улыбкой, и я жалею, что у меня нет еще одной подушки, чтобы бросить ей в голову.

— Серьезно, что происходит? Ты никогда не спала так долго. Даже после большой попойки.

Я смотрю ей прямо в глаза.

— Я же говорю тебе. Я заболела.

— Ты не выглядишь больной, — настаивает она. — Говоря, что ты больна, когда на самом деле это не так, ты ведешь себя странно. Ты же ненавидишь, когда другие так делают, так почему бы тебе не набраться смелости и не сказать мне, что происходит?

Именно поэтому я одновременно люблю и ненавижу Сидни. Она всегда ловит меня на вранье, если я пытаюсь юлить.

— Хорошо, я прячусь. Ладно? Теперь ты счастлива?

Она кивает, и ее губы кривятся в улыбке.

— Заметно. От чего ты прячешься?

— От жизни.

— Можно поконкретнее.

— Престон... в смысле Доктор Монтгомери. Я имею в виду... Я не знаю, что я имею в виду.

Она поднимает бровь.

— Не понимаю, что происходит, но чувствую, что упускаю какую-то важную информацию.

Я прикусываю губу и, собрав все свое мужество, пытаюсь рассказать о своей вчерашней бестактности.

— Хм, ну, я напилась... — она машет рукой, заставляя меня продолжать. — Я напилась и заигрывала-с-ним, — на одном дыхании выкладываю я, пока не струсила и не передумала.

Она открывает рот и широко распахивает глаза.

— Ой. И что он сказал?

— Он поцеловал меня. А потом сбежал.

— Он твой психотерапевт.

— Да, спасибо, капитан Очевидность. Как ты думаешь, почему я прячусь?

— А знаешь, что? Пошли все к черту. Вы оба взрослые люди, всякое бывает. Не кори себя за это. Как планируешь общаться после произошедшего?

Ее взгляд теплеет, и она присаживается на край кровати.

— Я не знаю. Как ты думаешь, что мне делать?

— Не могу указывать, как поступить, но ты делаешь большие успехи, хотя я ненавижу тебя за то, что ты не рассказала мне все с самого начала. Почему бы тебе самой не прояснить ситуацию?

— Ты думаешь, что я могу просто проигнорировать и притвориться, что ничего не произошло?

Я не хочу делать вид, будто ничего не произошло, но знаю правду: он сожалеет о случившемся.

— Ох, нет.

Она вдыхает, а потом шумно выдыхает.

— Может быть, тебе следует позвонить в его офис и поговорить с ним. Если ты придешь на следующую встречу, чувствуя свою вину, всем будет неловко.

Я пожимаю плечами.

— Может быть. Я подумаю об этом.

Она встает и идет к двери.

— Давай-ка я приготовлю нам плотный завтрак. Поднимай свою задницу и перестань валяться в постели, ты, маленькая проказница.

Я позволяю ей немного встряхнуть меня, а затем, растянувшись на кровати, я думаю, как мне лучше поступить.

Я хватаю свой дневник.

Запись в дневнике.

Я в растерянности. Вот засада! Какого черта мне теперь делать? Он никогда не захочет снова меня видеть. Я знаю, это звучит безумно, но он заставляет меня чувствовать себя живой. Мне никогда не приходилось испытывать подобного раньше, и это пугает меня. Раньше я смеялась, когда слышала, как знакомые девушки рассказывают про подобное, но теперь это часть моей жизни, и все не так уж и весело.