Сто лет назад Энштейн, сидя в поезде умудрился посмотреть на привычный порядок вещей в другом свете. Так родилась Теория Относительности.

А я? Я могу? В какой поезд мне успеть заскочить, чтобы понять мои упущения? Могу я нестандартно мыслить?

Может быть в этом смысл? Смысл в нестандартном восприятии. То есть, если сейчас Вселенная начинает движение в обратном направлении, то надо посмотреть, что было бы, если бы движение, как прежде шло вперед?

Максим поставил недопитую чашку кофе на стол и выглянул в окно. Две привычные серые тени, как обычно торчали на улице, плавясь под жарким утренним солнцем. Макс задумался, глядя на них. По его новой теории выходит, что при обычном раскладе вроде как он должен следить за ними???

Фу, бред какой-то! Ему-то это зачем?

Значит, остается предположить только "другое направление". Может, какой-нибудь параллельный вектор?

Максим взял свою любимую старую, наполовину исписанную толстую тетрадь в уже изрядно потертом переплете. Именно эта тетрадь хранила все его мысли и идеи.

Нет, Максим активно использовал все новые устройства техники, и они ему очень нравились. Но, глядя, как быстро усовершенствуются технологии за последние пару десятков лет, Максим твердо решил важные данные доверять только бумаге.

У него до сих пор в память о школьных годах сохранилась дискета с какой-то важной тогда для него информацией и видеокассета, которую записали для него родители. Теперь извлечь оттуда что-нибудь уже нет никакой возможности. Разве что, хранить, как упаковку былой памяти.

Макс открыл тетрадь на чистой странице, взял ручку, задумался. Потом начал быстро писать, стараясь не сбиться с мысли.

Две серые тени напряглись, словно что-то чувствуя, и неслышно переместились ближе к дому.

* * * *

Средняя полоса России, провинциальный городок, 10 сентября. Марина.

Марина допила последний глоток кофе и поставила чашку на стол, сунула в нее ложку, сгребла ладошкой крошки от недоеденной булочки. Последнее время аппетит пропал напрочь.

Она ждала окончание обеденного перерыва, но прекрасно знала, что работать все равно не сможет. Бухгалтерские навыки были абсолютно вытеснены из ее головы тупыми ударами боли по мозгу. Последнее время часто болела голова.

Ходили слухи, что идет сдвиг магнитных полей. Марина не имела ни малейшего представления, правда это или опять чьи-то выдумки и сплетни. Но, будучи сильно метеозависимой, она практически лично была знакома с каждым пятном на солнце и каждым грозовым разрядом в ближайших пределах. Хотелось только одного, чтобы боль ушла. И, абсолютно все равно, каким способом.

Весь день Марина инертно передвигалась по офису, как сомнамбула. Только одна мысль беспрестанно сверлила мозг, методично разрушая его: «Что я здесь делаю?» И, мысль эта относилась решительно ко всему, включая и саму Маринкину жизнь. Впрочем, большинство окружающих людей вели себя примерно так же.

Минут пять туповатого рассматривания картинки на чашке привели к тому, что мозг уловил что-то не вписывающееся в рамки обыденности для него, и сфокусировал взгляд.

Ложка подрагивала и позвякивала в подрагивающей чашке. Мерно покачивался стол, да и вся комната. Исчезла привычно устойчивая опора под ногами.

Считая, что это приступ головокружения, Марина вскочила и, по стеночке, выползла из кабинета в коридор, в желании попросить коллег вызвать скорую. Коридор так же пошатывался.

За окном она услышала движение толпы, панику, отдельные вскрики, и выглянула в окно на улицу. Земля подрагивала.

Кто-то крикнул:

– Что происходит? Землетрясение? У нас?

– Спасайтесь!

Это привело к панике, но ничего не изменилось. Люди никогда не знавшие землетрясений, бесцельно растерянно суетились вокруг.

Земля гудела и подрагивала, казалось, она со скрипом сходит со своей застарелой колеи – орбиты. Все вокруг покачивалось, но без резких всплесков, и, судя по всему, прекращать качаться, не собиралось.

К вечеру состояние поверхности Земли стабилизировалось, и напоминало мерное покачивание палубы небольшого корабля. Люди слегка успокоились. События последних недель приучили их уже мало чему удивляться.

Жертв и разрушений не было, если не считать нескольких покосившихся заборов, да полу развалившихся сараюшек, которые не выдержали первой волны легких встрясок.

СМИ сообщили, что глобальное небольшое землетрясение имеет место быть не территории всего густонаселенного и не заселенного вовсе земного шара. Вызвано оно небольшим отклонением орбиты данного земного шара. Яко бы, явление это вполне ожидаемое, закономерное, и, по утверждению, опять таки, светил мировой учености, никакой угрозы для жизнедеятельности народонаселения не несет.

Настоятельно рекомендовалось не волноваться, привыкать к новым условиям существования. Гипотоникам, гипертоникам и сердечникам рекомендовалось плотненько подсесть на свои лекарства, страдающим от качки, больше лежать. А там, глядишь, через пару недель все стабилизируется, вернется на круги своя. Или, планета в свои родные пенаты, или организм адаптируется.

***

Марина последовала совету "больше лежать" и взяла больничный. Равнодушный врач, уставший за день от резко выросшего количества испуганных пациентов, не гладя прописал лекарства и отправил ее на неделю домой отлеживаться.

Врачу было все равно, он тоже хотел домой и подумывал, не написать ли больничный себе самому на неделю? Может, через неделю все пройдет, как болезнь, тряска кончится, и жизнь вернется к старым добрым обыденно скучным временам?

***

К вечеру большинство горожан пришло к логичному выводу, что пора собирать стратегические запасы продовольствия и медикаментов.

К своему огромному неудовольствию Марина обнаружила большую очередь в аптеке, в которую зашла вечером, слегка оклемавшись, за выписанным ей лекарством. Народ скупал йод, зеленку и аспирин в количествах, способных обеспечить городскую больницу средних размеров.

Поддавшись всеобщему ажиотажу, Марина зачем-то тоже купила йод, бинты, пластыри, жаропонижающие и противовирусные препараты в огромном количестве. Она вряд ли смогла бы вразумительно объяснить, зачем, и, идя домой, уговаривала себя, что все равно, когда-нибудь все это может пригодиться, хотя бы для ран и ссадин Артемки. Хотя, таким количеством бинтов Артема можно было несколько раз обмотать полностью, как египетскую мумию.

***

Дома все было относительно спокойно, но уже несколько часов отец напряженно что-то обдумывал, высчитывал и чертил на листе четвертого формата. Затем вдруг резко встал, быстро собрался и заявил:

– Я в гараж. Кое-что сделать надо.

– А ужин как же? – обеспокоенно спросила мать.

– Потом, – непререкаемым тоном заявил отец.

Повисла гнетущая тишина.

– Мать, сходи-ка в магазин, – добавил он обращаясь к жене.

– Зачем? Дома всё есть, – нерешительно спросила она.

– Купи на запас мыла всякого, лучше хозяйственного. Спички, побольше. Сахар, гречку, тушёнку. Водку. Побольше. Может еще что, ну ты поняла. Сумку на колесиках возьми и Маринку, а то не дотащишь, – деловито перечислил отец.

Мать ойкнула и стала собираться.

– Пап, мы же не к войне готовимся. Зачем?

Отец не удостоил глупую, по его мнению, дочь ответом, просто выразительно посмотрел на нее,...... вздохнул.

– Пап, а водку зачем? Коктейль Молотова будешь делать или внутрь употреблять? – невинно поинтересовалась Марина.

– Поговори мне ещё, – пригрозил отец, – потом, не дай Бог, понадобится. Где брать будешь? Кто знает, как всё повернется, лучше подготовиться. А водка во все времена была и будет конвертируемым средством оплаты.

Похоже, так думал не только он. В допоздна работавшем соседнем супермаркете, в который Марина пошла вместе с матерью, уже толпились многие соседи, знакомые и малознакомые люди, жившие на одной с ними улице.