Завещала квартиру им, просила похоронить рядом с сестрой и племянником… Скворцовы пытались подбодрить ее, говорили, что она сама еще поживет, так что таким разговорам тут не место, но разумом все понимали – скоро они останутся только вдвоем.

– Так и не лезь, если не собираешься, – грубовато проговорил Андрей. – Твоя сестра девочка уже большая, мы с ней как-нибудь сами разберемся, без третьих лиц.

– То-то я и смотрю, что ты разбираешься, – ощетинился Паша. – Поманил, а потом оттолкнул, да?!

– Это не твое дело! – Нечаев оперся о капот машины.

– Это мое дело! – голос Паши стал громче.

Андрей явно не собирался вдаваться в объяснения, да Паша и не ожидал этого. Зато, судя по бесстрастному поведению бывшего Аньки, понимал, что ее душевные терзания волнуют его мало.

– Слушай. – Андрею порядком надоело выслушивать претензии в свой адрес. Денек на работе выдался весьма напряженный, поэтому единственным его желанием на данный момент было очутиться дома, завалиться на диван и просто расслабиться. – Что ты с ней, как с беспомощной?! Твоя сестра – взрослый человек. Или ты каждый раз бегаешь разборки устраивать, если у нее на личном фронте проблемы?!

– Какие, к черту, разборки?! – вспылил Скворцов. – Она тебе доверилась, а ты поигрался с ней и оставил! Для Ани все это слишком серьезно, как ты не видишь?!

– Все, хватит. – Поняв, что парень начинает закипать, Нечаев достал ключи от машины и, нажав на кнопку брелока, снял авто с сигнализации. – Не надо из нее святую невинность делать! Если у нее заморочки какие, то сам с ней разбирайся.

– Ты ее довел, а я теперь разгребать это должен, да? – Андрей взялся за ручку со стороны водителя и приоткрыл дверцу, но Паша захлопнул ее, не дав ему забраться в салон. – Ты понимаешь, что ты ей жизнь можешь сломать?!

– Э, ты палку не перегибай, – усмехнулся Андрей. – Еще скажи, что я ее девичьей чести лишил. Или она тебя на всех своих мужиков натравливает?

– Ублюдок ты! – Скворцов замахнулся с недвусмысленным намереньем впечатать кулак в челюсть Нечаева, но тот вовремя увернулся. Сориентировавшись, схватил его за грудки и оттолкнул от себя. Тот яростно сверкал глазами и тяжело дышал, однако попыток снова кинуться в наступление не делал. Кулаки сжаты, губы стиснуты в тонкую линию… Андрей видел, что парень в самом деле дико зол. А ведь, судя по его словам, правды он и не знает. Так бы и вовсе был в бешенстве. Хотя, если бы братец был в курсе, его поведение было бы оправданным, а так…

– Остынь, – не сводя взгляда с Паши, сказал Андрей. – Повторяю: с Аней мы сами разберемся, не вмешивайся. Это не твоего ума дело.

Паша вытащил из кармана ветровки пачку сигарет и, вынув одну, отвернулся. Покрутил сигарету в руках, а затем поднес ко рту, чиркнул колесиком зажигалки и втянул едкий дым. Выпустил струйку и сплюнул под ноги. Несмотря на то, что календарь показывал начало июня, погода стояла прохладная. Ветер обдувал лица, небо хмурилось.

Андрей наблюдал за братом Ани, ожидая от него каких-то слов, но тот только раз за разом делал глубокую затяжку и выдыхал отравленный дым. Смысла оставаться здесь и дальше не было, Андрей это понимал. Он и так задержался на работе, что, впрочем, сыграло ему только на руку – большинство коллег разъехалось по домам, поэтому никто свидетелем их разборок не стал. И хорошо. Меньше знают – крепче спят. Нечаев было снова взялся за ручку дверцы, когда услышал позади себя ровный, немного приглушенный голос Паши:

– Когда Ане было двенадцать, ее изнасиловал сосед. Полупьяная грязная мразь. – Паша сделал глубокую затяжку. – Ты первый мужик, которого она смогла к себе подпустить. Говоришь, не мое дело? – Он бросил окурок на землю и перевел взгляд на Андрея. – Может, и не мое. Но я за каждую ее слезинку горло готов перегрызть.

– Ты сейчас серьезно? – Андрей в ошеломлении уставился на Пашу. – Подожди, подожди… – потер он лицо ладонями. – То есть…

– Я бы многое отдал за то, чтобы это была просто неудачная шутка, – Павел убрал руки в карман ветровки и посмотрел под ноги. Затем опять поднял голову. – Только нужно быть полным идиотом, чтобы так шутить…

Он навсегда запомнил испуганную девочку, которую увидел в тот злополучный день. Отец, мать и он… Аня была на тренировке школьной волейбольной команды, они же выбрались в магазин за покупками, а когда вернулись, увидели Аню, забившуюся в угол кровати. Бледная и заплаканная, со спутанными волосами, она в тот момент выглядела настолько хрупкой и беспомощной, что при одном взгляде на нее сжималось сердце. Даже у него. И пятна крови на скомканной постели… Захлебываясь слезами, запинаясь и заикаясь, она кое-как рассказала о том, что случилось. Открывала дверь, когда сосед с шестого этажа, обрюзгший подонок под полтинник, просто втолкнул ее в квартиру, приволок в спальню, а там… О том, что было там, Паша старался не думать, потому что это будило в нем первобытную ярость. Он всем сердцем жалел, что тот сосед, та мразь, которая сломала его сестре жизнь, так и не дожил до окончания срока тюремного заключения. Ему хотелось, чтобы эта тварь сдохла в адских мучениях, чтобы хрипела и давилась собственной кровью. И только одна мысль была сильнее этого желания – он должен быть рядом с Аней, должен быть сильным для нее, должен помочь ей справится с ужасом прошлого. Больше просто некому, больше у нее никого нет.

Он помнил, как через несколько дней, когда Аню отпустили домой из больницы, ночью услышал ее сдавленный плач. Помнил, как, не включая свет, прошел к ней в комнату, помнил, как увидел ее, завернутую в одеяло, глушащую рыдания. Помнил, как обнял и прижал к себе, как долго гладил по голове и повторял, что все будет хорошо. А сам себе пообещал, что никому больше не позволит причинить ей боль. Тогда, в свои пятнадцать, он еще многого не понимал…

Ее маленький светлый мир под названием «детство» был разрушен до основания, выжжен. Они оба стали взрослыми, к сожалению, слишком быстро. Прежде, до того дня, когда он увидел свою заплаканную сестренку на окровавленных простынях родительской постели, идеальными их отношения не были. Порой он задирал младшую сестру, мог посмеяться над ней, даже обидеть. Называл мелкой и не брал с собой гулять. Один раз даже с родителями поругался из-за того, что они купили Ане новый спортивный костюм, а не ему ролики. Сейчас бы он сам ей и спортивный костюм купил, и ролики, и еще целую кучу всего. Из кожи бы вон вылез, если бы нужно было, лишь бы она почаще улыбалась. Только счастье для нее купить было невозможно.

– Она мне не говорила, – все еще пытаясь до конца осознать услышанное, выдавил Нечаев.

– Она никому об этом не говорит. – Паша вздохнул. – Она забыть пытается… все эти годы она пытается забыть. Но ей до сих пор трудно доверять людям, даже просто общаться бывает тяжело.

– Я ведь ничего не знал, – с сожалением сказал Андрей, понятия не имея, что еще он может ответить. Он ведь и в самом деле не знал… он даже предположить не мог, что прошлое Ани Скворцовой скрывает подобные тайны. Тихоня… Тогда, в кабинете, он наговорил ей всего, а она даже голос на него не подняла. А в их единственную близость была такой нежной и робкой… От воспоминаний и мыслей кровь запульсировала в висках. Остро возникло желание вмазать кулак во что-нибудь твердое. Он ведь не знал! Не знал! Не знал! Не знал!!!

– Теперь знаешь, – в тоне Паши уже не было прежней агрессии. Он видел, что Андрей поражен его словами. Главное, чтобы воспользовался всем услышанным правильно. – И я надеюсь, что у тебя хватит ума больше не причинять ей боль. Что уж там у вас случилось – ваше дело, указывать сестре я права не имею, да и не хочу. Просто, если уж не сложилось, я прошу тебя, сделай так, чтобы для Ани этот разрыв прошел как можно мягче.

– Конечно, – кивнул Андрей.

Как поступить, чтобы хоть как-то сгладить произошедшее, он даже не представлял. Он ведь по самому больному прошелся. А она ему верила… Ласково перебирала пальцами его волосы, когда он ее целовал, тыкалась ему носом в шею…