– Что ж, я знал, что должна быть какая-то причина, по которой я тебе нравлюсь. Тут ничего не изменилось. Только я иду в полном комплекте, как любитель покомандовать, владелец ранчо, ковбой, участник родео и пилот. – Он мрачно взглянул на нее и развернулся к двери. – Мне нужно идти.

Камилла стояла и смотрела, как он решительно вышел из дома и с высоко поднятой головой направился к своей черной спортивной машине.

– Все дело в том, что ты не хочешь меняться, – тихо сказала она, зная, что он не услышит ее слов. – И ты не увидишь Итана. Ни на следующей неделе, ни в следующем месяце или году. Тан вмешивался в мою жизнь, потому что любил нас обоих и думал, что так будет лучше. Но он ошибался. Так не будет лучше никому. Ни мне, ни тебе, ни Итану.

Камилле стало совестно, когда она вспомнила звонок брата и то, как они ругались, чего раньше никогда не случалось. А теперь Тан погиб, и ей не у кого попросить прощения. Она не жалела о том, что сделала и что продолжала делать, но до сих пор не могла простить себя за ту ссору с братом, которого так сильно любила.

Камилла заявила тогда, что у нее есть право скрывать правду и что Тан вмешивается не в свое дело и может причинить боль троим людям.

А он ответил, что это она поступает неправильно и что у Ноа есть законные права, которые она нарушает. И ей следует хорошенько подумать, что она делает, потому что не Тан, а она сама заставляет страдать трех человек.

Но Камилла решила настоять на своем и теперь, глядя вслед уезжающему Ноа, думала о том, что постарается сделать так, чтобы он никогда не увидел Итана, иначе он сразу поймет, что это его сын. И тогда их ждут по-настоящему серьезные проблемы.

Отъехав от дома Камиллы, Ноа шумно вздохнул и расслабил руки, крепко сжимавшие руль. Он не ожидал, что встреча с ней окажется такой болезненной. Стоило Камилле открыть дверь, как Ноа сразу же понял, что его чувства к ней никуда не подевались. Просто все это время он был слишком занят тем, чтобы оставаться в живых и делать свою работу.

Первым его желанием было подхватить ее на руки и зацеловать до потери пульса, а потом отнести в спальню.

Ноа с силой ударил ладонью по рулю. Нужно поскорее возвращаться на ранчо и заняться тяжелым физическим трудом. Со службой в армии покончено. Так же как и с отношениями с Камиллой. Необходимо двигаться дальше, строить новую жизнь и постараться забыть прошлое.

Вернувшись к себе, Ноа заварил крепкого кофе и вышел на балкон. Он сидел и думал о том, какие еще дела остались у него в Далласе, но его мысли то и дело возвращались к Камилле.

Их отношения оказались обречены, потому что разница между ними обоими была слишком существенной и никто из них не хотел меняться или идти на уступки. И только в постели у них не возникало никаких разногласий. Стоило Ноа прикоснуться к Камилле, как ее тело тут же оживало. Она была потрясающей и очень чувственной любовницей.

Ноа пил кофе и старался не думать о сексе с Камиллой. Ему не давало покоя, почему Тан так настаивал на том, чтобы он собственноручно вручил подарок его племяннику. Может, его товарищ надеялся на то, что Ноа настолько понравится ребенок Камиллы, что ему захочется попытаться возобновить отношения с ней.

Ноа до сих пор задавался вопросом, не скороспело ли вышла она замуж? Потому что все случилось слишком быстро, почти сразу же после его возвращения на службу, когда они жутко поругались и расстались, на этот раз окончательно.

Он закрыл глаза и погрузился в воспоминания. В его глазах Камилла по-прежнему оставалась самой волнующей женщиной из всех, кого он когда-либо знал. Она вскружила ему голову, и до того, как он уехал служить в армию, они здорово проводили время вместе. Пока Ноа не заикнулся о том, чтобы она поехала к нему на ранчо.

Он вспомнил их последнюю встречу, когда в очередной раз пригласил ее к себе на выходные, а она отказалась, и у них вспыхнула ссора. И тогда Ноа приблизился к ней и заключил ее в свои объятия.

– Вот тут все наши разногласия исчезают, – тихо заметил он и жадно прильнул к ее губам. Одной рукой Ноа прижимал ее к себе, а другой – мягко проводил по ее телу, приподнимая подол ее платья и забираясь под него, чтобы коснуться ее груди. Камилла была мягкой, нежной и вкусно пахла, а ее податливость сводила его с ума.

Со стоном она обвила руками его шею и прижалась к нему всем своим телом, страстно отвечая на его поцелуи, и ему хотелось, чтобы происходящее длилось вечность.

Ноа склонился над Камиллой, страстно целуя ее, словно хотел сделать так, чтобы его присутствие оказалось для нее важнее, чем ее неприязнь к жизни за городом и ее отношение к мужчинам с командирскими замашками. Он мягко провел рукой по шелковистым бедрам Камиллы, и она тихо застонала. И тогда Ноа забыл обо всех резких словах, которыми они обменялись, и снова прильнул к ее губам.

– Камилла, я хочу тебя, – минуту спустя прошептал он, запуская руку в ее волосы.

– Ноа, но это ничего не решит, – выдохнула она, проводя руками по его телу.

– Ш-ш-ш. Давай пока забудем обо всем и поговорим позже.

– Ты снова собираешься поступать по-сво…

Он не дал ей договорить, жадно набросившись на ее губы, и отнес в спальню, где они тут же забыли о своей ссоре.

Несколько часов спустя Ноа поднялся с кровати, принял душ и оделся.

– Мы так ничего и не решили, – сказала Камилла, когда он вышел из ванной. – Ты опять настоял на своем и сделал так, что мы занялись любовью.

– Похоже, мы зашли в тупик, потому что я не могу переделать себя. И если честно, я не хочу переезжать в Даллас, потому что мне нравится на ранчо. Это моя жизнь.

– А я не хочу уезжать из города. Только к чему этот спор, Ноа? Ты ведь не делал мне предложения руки и сердца. Мы не настолько влюблены друг в друга.

– Один из нас был влюблен, – возразил он. – Что ж, Камилла, похоже, мы с тобой расстаемся. Я в любом случае собираюсь в армию и вернусь домой через несколько лет.

Она вздрогнула и судорожно вздохнула.

– Мы слишком непохожи, и никто из нас не хочет идти на уступки.

– Думаю, ты права, – кивнул он и приблизился к ней. – Поцелуемся на прощание. – Ноа крепко прижал Камиллу к себе и страстно поцеловал, зная, что теряет ее.

А потом он резко отпустил ее и отступил назад, сжав руки в кулаки, чтобы не потянуться к ней снова и не отнести в постель. Его сердце разрывалось от боли, а тело сходило с ума от желания.

– Значит, расстаемся навсегда. Но этого хочешь ты, а не я. Я – это я, и, думаю, ты можешь сказать о себе то же самое. Камилла, ты поднимаешь шум из-за того, что у твоего брата и отца властный характер. Но тем не менее ты любишь Тана и обращаешься к нему, когда у тебя возникают какие-нибудь проблемы. Черт! Но во мне ты находишь слишком много такого, что тебе не по душе. А я, в свою очередь, не хочу быть частью того, без чего не можешь жить ты. Я и так ради тебя провожу в Далласе больше времени, чем мне хотелось бы. Но теперь мы ставим точку в наших отношениях.

По ее щекам побежали слезы, но мрачное выражение ее лица удержало Ноа от того, чтобы притянуть ее к себе и обнять.

– Ты прав, Ноа. Я не хочу жить на ранчо или за городом. А ты привык всегда поступать по-своему.

Он хотел было ответить, но она остановила его.

– Знаю, что ты собираешься сказать. Что у меня самой властный характер. Может, так оно и есть. Но в остальном мы слишком разные. Правда, есть еще секс. Здесь у нас не возникает никаких противоречий. Только жизнь состоит не из одной лишь физической близости, пусть и потрясающей. Как только мы поднимаемся с кровати, мы становимся полными противоположностями друг другу. Значит, нам действительно лучше расстаться, – вытирая слезы, добавила она.

– Ты знаешь о моих чувствах к тебе, но я должен быть честным, и мне следует оставаться собой.

Он развернулся и вышел из ее квартиры, понимая, что между ними все кончено.

Эти воспоминания немного поблекли, но боль от разрыва с Камиллой, которую он пережил тогда, оставалась такой же сильной. Ноа наивно полагал, что за это время сможет забыть ее, но, стоило ему увидеть ее, стало понятно, что его чувства к ней никуда не подевались. Единственное, что вселяло надежду, – это то, что он справлялся с ними намного лучше, когда находился далеко от Камиллы.