«…И даже тоненькую нить

Не в состояньи разрубить

Стальной клинок».

(Ю.Ким)

Капитан Немо: Привет.

*Пользователь Фиалка вышел из чата.

*Пользователь Фиалка присоединился к чату.

Фиалка: Привет. А я уже собиралась уходить. Смотрю – нет никого.

Капитан Немо: Да, с посетителями у нас пока негусто. Форум о механизмах эпохи пара, узкая тема. Да и открылись мы всего несколько дней назад.

Фиалка: Тогда поздравляю с открытием.

Капитан Немо: Спасибо. На аватарке – это ты?

Фиалка: Ага. А на твоей, надеюсь, не ты :)

Капитан Немо: А что тебе не нравится – борода или пиратская повязка на глазу?

Фиалка: Вишневая бандана.

Капитан Немо: А вот тут вынужден разочаровать – бандану ношу.

Фиалка: Правда?

Капитан Немо: Ну, ладно, не то чтобы ношу. Как-то раз на картошке сестра одолжила косынку. Не красную. Зеленую в горошек.

Фиалка: О, косынка в горошек – это даже круто :)

Капитан Немо: LOL А как тебя на самом деле зовут?

Фиалка: Софья.

Капитан Немо: А меня Михаил.

Когда Майкл выбежал на перрон, паровоз дал гудок и тронулся с места.

Утопая в белых клубах пара, Майкл припустил вдоль вагона. Обогнал шедших в том же направлении мужчину и женщину средних лет.

– София! – кричала женщина. – Напиши сразу, как приедешь в Лондон!

Майкл как раз поравнялся с приоткрытым окном, из которого девушка в голубом платье махала провожающим рукой.

– Хорошо, мама! – крикнула девушка, улыбаясь. Улыбка осветила ее бирюзовые глаза теплым светом – так солнце освещает море.

Поезд прибавлял ход. Майкл бросился бегом. Поравнявшись с дверным проемом, закинул саквояж под ноги седого усатого кондуктора. Тот крикнул:

– На ходу возбраняется!

– Посторонись, папаша! – Майкл ухватился за поручень и запрыгнул на площадку тамбура.

Кондуктор, отпрянувший перед этим назад, схватил Майкла за рукав и помог подняться. Потом сказал сурово:

– Штраф за нарушение.

Майкл достал из внутреннего кармана сюртука бумажник и всучил старику купюру в пять фунтов.

– А билет? – сказал тот.

Майкл отдал еще две таких же бумажки:

– До Лондона. – Поднял саквояж и прошел в вагон.

Девушка в голубом платье пристраивала кофр на багажную полку.

– Позвольте помочь. – Майкл подошел, кинул свой саквояж на сиденье и подтолкнул кофр дальше.

– Я бы и сама справилась, – сказала она.

– Тогда извините.

– Ничего. Принято считать, что девушка не может поднять ничего тяжелее веера.

Похоже, она из суфражисток.

– И все же мужчины физически сильнее женщин, невозможно отрицать природу, – заметил он с улыбкой. – Так же как нельзя отрицать, что женщины красивее мужчин.

– И глупее? – с вызовом спросила она.

– Я так не считаю, – ответил он серьезно.

Этот ответ ее устроил.

– Здесь свободно? – спросил он.

– Да.

– Майкл Джонс, – представился он.

– София Роуз.

– Очень приятно.

Они уселись друг напротив друга. Девушка мельком взглянула на Майкла и отвела взгляд. Он сказал:

– Вы так странно на меня посмотрели…

– Разве? – она слегка смутилась.

– Да, – покивал Майкл.

– Н-ну, – нехотя произнесла она. – Ваш галстук.

– Что с ним? – Майкл взглянул на свой галстук, который он утром аккуратно, по всем правилам, четверть часа завязывал перед зеркалом.

– Он ужасен.

– Правда? – смешался Майкл.

– Вишневый вам совершенно не идет.

– А какой бы мне пошел?

– Хотя бы черный, как у всех.

– А я не хочу выглядеть, как все, – сказал Майкл. – Возможно, мне больше подошел бы галстук… в зеленый горох?

– Это будет не менее безвкусно, но по крайней мере смело…

Они оба рассмеялись.

– Вы в гости в Лондон? – спросил Майкл.

– Нет, учиться. В политехническую школу.

– О!

– Удивлены, что девушка едет учиться? – с вызовом спросила она.

– Нет. Рад. Вы в Лондон надолго, а значит, мы, возможно, еще не раз увидимся.

Она улыбнулась скромно, потом сказала доверительно:

– В политехническую приедет читать лекции Жюль Верн.

– О! Сам месье Верн!

Вот это да! Было бы замечательно показать ему чертежи и модели. Возможно, он подскажет, как улучшить всю конструкцию!

– Да, – покивала София. – Лучший инженер-изобретатель Европы.

– Да уж! Один его “Наутилус” чего стоит!

– Да, – произнесла она восторженно. – Первая в мире подводная лодка!

– Но… Разве он знает английский?

– Лекции будут на французском. Я свободно им владею.

– Вам повезло. А я вот совершенно неспособен к языкам.

– Не верю, – засмеялась она.

– Да! Я зубрил французский два месяца перед поездкой на Всемирную выставку. Но когда попытался там заговорить с французами, они решили, что я говорю по-китайски!

Она захохотала, потом спросила:

– Так вы были на Всемирной выставке? Как интересно!

– Да! И эта огромная железная конструкция, башня – она впечатляет! Совершенно неприменима для полезных целей, но – впечатляет! И вся из стали!

– А я никогда не была во Франции.

– Правда? Ну, поедете как-нибудь.

– Да. Мне бы хотелось увидеть Версаль. У меня была в детстве книжка с изображениями его садов. И мне запомнились кусты роз и качели, увитые цветами. Вы были в Версале?

– Нет, – сожалея, что не может рассказать о том, что ее интересует, ответили Майкл. – Не был… Наверное, это красиво – качели, увитые цветами.

Она улыбнулась:

– Ну, это старая книжка. И картины в ней старинных художников. Думаю, сейчас там все по-другому. А может, они вообще выдуманные, эти качели…

Весело раскачивались качели, а принцесса Софи хохотала, крепко держась руками за украшенные живыми цветами веревки. Оборванные лепестки кружились в воздухе.

Жан-Мишель стоял в стороне, у подстриженного в виде витого конуса дерева, и не смел подойти ближе. Принцесса такая насмешница. И он слишком незнатен, чтобы разговаривать с ней на равных. Да и вообще чтобы заговорить. То ли дело герцог Андалузский.

– Качните сильнее, герцог! – командовала принцесса герцогу Андалузскому, стоявшему рядом.

– Вы упадете, моя милая! – досадливо сказал герцог, но толкнул ажурную металлическую спинку.

– Вовсе я вам не ваша милая! – огрызнулась принцесса и переливисто засмеялась.

Герцог, куснув тонкую нижнюю губу, толкнул сиденье еще раз и отступил назад, чтобы качели его не задели.

А потом что-то произошло. Похоже, одна из веревок оборвалась. Качели как раз взлетели очень высоко, когда принцесса вскрикнула и вдруг соскользнула вниз.

Жан-Мишель, словно во сне, видел, как взметнулись пышные, в оборках, юбки, мелькнули маленькие туфельки с золочеными пряжками.

Он и сам не понял, как смог очутиться у качелей – молниеносно, будто что-то бросило его вперед, как ракетка бросает легкий волан. Он подхватил принцессу на руки и упал под ее тяжестью.

Пребольно ударился спиной. Увидел ее круглые от испуга и бирюзовые, как море, глаза. Почувствовал сладкий аромат духов и пудры. Ему подумалось, что она сама как цветок, прекрасный нежный цветок розы. И благоухает, как роза.

– Вы не ушиблись? – спросил он.

– Кажется, нет. А вы? – она смотрела на него с беспокойством и любопытством одновременно.

– Не знаю.

– Вы спятили, выпустите принцессу из ваших лап! – гаркнул герцог и Жан-Мишель понял, что до сих пор крепко сжимает девушку.

Он отпустил ее, герцог помог принцессе Софи подняться на ноги.

Жан-Мишель сначала сел, потом с трудом встал. Поясницу он ушиб порядочно.

– Может, вам к лекарю? – спросила принцесса.

– Да ничего с ним не будет, – досадливо сказал герцог. – Провинциалы они крепкие. Вон какой детина.