— Резиденцию прилично потрясет еще пару дней. Так что им покамест будет не до нас. А липовый купец трепать о своих темных делишках не станет, — безмятежно проговорил Пол-лица, присев на оглоблю.

— Я, конечно, понимаю, что третий правильник рискует собственной головой. Но, по-моему, он до зарезу жаждет отомстить, — с сомнением пролепетал Савва.

— Однако не сможет. Проклятие действительно утихомирится, после того как кровь из личины сына подсохнет. Но прежде разъярится еще пуще и наверняка разрушит резиденцию до основания. А перед этим побродит по подземелью. Сам смекаешь, что произойдет, когда оно наткнется на правильников, — прихлопнув ползшую по щеке муху, нехотя растолковал Пол-лица.

Савва содрогнулся, вообразив, какая участь уготована усачу, казавшемуся таким расчетливым и, нервно сглотнув, промолвил:

— Все думал порадовать, да случая удобного никак не представлялось. Я вспомнил, где тут дом Пилия. Вернее моего покойного дяди.

— Прекрасно. Не придется тебя еще раз вешать, — приободрился Пол-лица.

— Я даже знаю, как туда незаметно пробраться и где должны храниться таблички, — оживленно сообщил подмастерье. — Что будет со мной, после того как ты их получишь?

— О, я полагаю, что ты не пропадешь. У меня почему-то есть такая убежденность, — ответил Пол-лица и, холодно глянув на Савву, поднялся на ноги. — С завтрашнего дня начнем наблюдать за домом… твоего дяди. А сегодня переночуем на паршивой улочке в какой-нибудь пустующей каморке.

Осведомившись у старичка, смолившего в ближайшем дворике рассохшуюся бочку, как добраться до прощальных домов, смертники незамедлительно отправились по указанному пути. Старательно избегая встречи с редкими отрядами стражи, они вскоре очутились в царстве нищих, стекавшихся на паршивую улочку со всего города. Присмотрев опрятный дом купцов, Пол-лица отбоярился от домогательств наглого босяка и целеустремленно зашагал к калитке со знаком монеты.

— Куды лезешь?! Сперва личину потребно предъявить! — кинулся наперерез смертнику скучавший у поросшей вьюном ограды привратник.

— А что, без личины никак? — притворно опечалился Пол-лица, воротя нос от зловонного дыхания напыщенного мужика.

— Потешаться вздумал, бродяга?! — брызжа слюной, взревел привратник. — Не для тебя купцы каждогодние взносы на содержание этого дома уплачивают. Проваливай в прощальную халупу для нищих!

— У меня имеется кое-что получше личины, — невозмутимо проговорил Пол-лица, с достоинством вынимая из-за пазухи написанную правильником бумагу. — Ты грамоте-то обучен?

— Обучен, — рыкнул привратник и, пробежавшись по строчкам бестолковым взглядом, наткнулся наконец на отпечаток зоркого глаза. — Извиняюсь, господин…

— Просто господин, — чванливо буркнул Пол-лица. — Какие покои свободны?

— Займите опочивальню по левую руку от большой залы. Там тихо и две кровати и… — подобострастно забормотал побледневший привратник.

— И не тревожь нас понапрасну, если не хочешь угодить в застенки резиденции, — бесцеремонно докончил фразу привратника Пол-лица, пнув ногой жалобно скрипнувшую калитку.

Заночевав в прощальном доме купцов, смертники спозаранку двинулись к особняку Пилия, отгроханному в уютном дворе, неподалеку от рыночной площади. Убив на слежку за бывшими дядиными хоромами двое суток, они умаялись как сирые бродяги и на третий день решили отдохнуть на паршивой улочке, отрядив в соглядатаи летунца.

— Ну, так когда мы пойдем за табличками? Утром многие слуги спят, а мне известен тайный ход через погреб и конюшни, — справился Савва, устало развалившись на постели в отведенной привратником комнате.

— Меня удивляет твоя увлеченность этим делом. Прежде ты чурался

любой заварушки, а теперь готов наскочить на Пилия с голыми руками, —

подозрительно зыркнул на подмастерья сидевший у двери Пол-лица. — Торопишься со мной расплеваться?

— Скорее уж, он страстно желает больше не лицезреть мою неотразимую харизму, — вклинилась в беседу, стремительно влетевшая в окно рыбина.

— Что слышно о Пилии? — озабоченно просунув палец в дыру на изгвазданном плаще, поинтересовался Пол-лица.

— Его уже с неделю никто не видел. По слухам, он отбыл из города по каким-то важным делишкам. По крайней мере, так болтали слуги во дворе, — приземлившись на стул, сообщил летунец. — У резиденции, к слову, стало поспокойней. Особенно после того, как она превратилась в руины. Несколько правильников сгинули под завалами. В том числе и липовый купец с сыном.

— Ну что ж. Пока вся стража околачивается у резиденции, можно попытать счастья в особнячке Пилия. Ложимся почивать. Завтра пороемся в закромах дяди, — перебираясь на свободную кровать, заключил Пол-лица.

После полуночи смертник осторожно поднялся с постели, проверил, спит ли Савва, и крадучись вышел за дверь. Вскоре он так же воровски возвратился в комнату, тихонько прилег на тюфяк, а затем пробормотал невесть к чему:

— Как же непривычно-то.

Перед рассветом, так и не сомкнувший глаз Пол-лица пихнул ногой в бок посапывавшего подмастерья, проворчав:

— Хорош дрыхнуть. Пора нанести визит Пилию.

Недовольно застонав, Савва проморгался и, потерянно осмотревшись, уточнил:

— А летунец с нами разве не пойдет?

— Он будет рядом. Ближе чем ты думаешь. Подсобит нам, если потребуется, — бросив котомку и пустой бурдюк на лавку, обнадежил Пол-лица.

— Отчего не взять его с собой сразу? Он мог бы загодя примечать слуг Пилия и остерегать нас, — натягивая сапоги, резонно вопросил подмастерье.

— С какой это радости ты воспылал к летунцу внезапной любовью? — распахнув дверь, хитро прищурился Пол-лица. — Пока что обойдемся без него, а дальше поглядим, как оно обернется.

Путь по безлюдным улицам прошел необычайно спокойно, а во дворе особняка, как по заказу, не оказалось ни единого караульного. Подивившись своему поразительному везению, смертники перелезли через ограду в ранее присмотренном месте и неуловимыми тенями пробрались по тихому саду к конюшням.

Стараясь не вспугнуть лошадей, они принялись разгребать стог сена, наваленного в закутке под навесом. Пол-лица с каким-то небывалым остервенением вонзал удачно подвернувшиеся вилы, все время дергал рукой, и пуще прежнего прикрывал физиономию капюшоном. Быстро утрудившийся Савва изумленно поглядывал на него, но болтать под руку не осмеливался, успевая лишь уклоняться от охапок летевшего во все стороны сена.

Наконец зубья вил ткнулись в деревянный щиток и, совместными усилиями подняв его над узким ходом с лестницей, смертники по одному спустились в темное подземелье. Запалив принесенный с собой факел, они продрались сквозь вездесущую паутину к запертой двери.

— Погоди, где-то должен быть рычажок. Ага, вот! — пошарив рукой в маленькой нише у пола, прошептал подмастерье.

В стене у косяка что-то щелкнуло, и одолеваемая плесенью дверь нехотя отворилась. Первым войдя в винный погреб, Савва неосторожно задел ногой предательски звякнувшую бутыль, которая словно бы намеренно стояла перед невысоким порожком. Смертники замерли у прохода, затаив дыхание, но, не услышав ничего подозрительного, двинулись мимо череды колонн, подпиравших каменные своды.

— Возле вон тех бочек у дяди была комната с разными редкостями. Таблички тоже хранились там, — шарахнувшись от собственной тени, пролепетал подмастерье.

Проследовав по коридору, прятавшемуся за пыльным стеллажом, смертники действительно очутились в комнате с рядами полок, заваленных всяким хламом.

— Странные редкости собирал твой дядя, — всматриваясь в груды разломанных ящиков, рваных сетей и бесформенной ветоши, пробурчал Пол-лица. — Что-то не видать табличек. Они точно здесь?

— Точно. Ищи лучше, — прохаживаясь вдоль стен, стыдливо заверил Савва.

Вдруг погреб огласил топот множества ног и в комнату к смертникам вбежал давний враг, сопровождаемый свитой мечников с факелами.

— Ну, здравствуй, Пол-лица, — обнажил гнилые зубы в хищной улыбке Пилий.