— Может быть для тебя. Не для меня.

Мне стоило ожидать такого ответа. Я пожимаю плечами.

— Как хочешь. Я просто пыталась быть милой.

Мы молчим минуту, и я думаю, что тема закрыта, но затем:

— Ты же понимаешь, что это нелогично? Как я могу позволить девчонке, которая ездит в школу на мотоцикле и заваливает химию, учить меня вещам, которые я пропускаю?

— Гордон, — говорю я, открывая шире глаза, — ты сказал, что не будешь осуждать меня.

— Я никогда такого не говорил.

— Говорил. На прошлой неделе. Ты сказал, что я не должна осуждать тебя больше, чем ты меня, бла, бла, бла.

— Нет, не говорил.

— Не хотел бы ты… — начинаю я. Он должен пойти и бросить вызов всему? — Просто позвони мне на этой неделе, поболтаем. — Я пишу свой номер на углу страницы, отрываю ее и протягиваю ему. — Если хочешь. Если нет, всё нормально. Я не обижусь.

Он сидит, глядя на клочок бумаги в моей руке.

— Знаешь, тебе не нужно делать что-то взамен за мою помощь, — улыбается он. — Я занимаюсь с тобой бесплатно.

— Пффф. Я знаю, почему ты делаешь это. Твое резюме. И мы оба знаем, что в мире нет ничего бесплатного.

— Это было из того же печенья с предсказаниями или из другого?

Я смотрю на него. Прекрасно. Я пытаюсь быть дружелюбной, а он издевается.

— Ты невозможен.

— Я пошутил.

Он улыбается. Я ухмыляюсь в ответ.

— Может быть, я позвоню. Но я просто говорю тебе, что ты не хочешь этого делать.

— Делать что?

— Связываться со мной. Я не тот, с кем можно просто поболтать. И мне нужно выучить три теста на понедельник. — Он так тяжело вздыхает, что можно подумать, будто я просила его отдать мне свою жизнь навечно.

— Что ж, надеюсь, ты свяжешься со мной, но, если нет, ничего страшного.

Я фокусируюсь на странном мире электронов и нейронов. Как можно изучать что-то меньшее, чем пыль, это же сумасшествие.

Миссис Рат объявляет о конце сегодняшнего занятия, желает нам приятной недели и старательной учебы. Она не конкретизирует, что именно учить, поэтому, я думаю, что это неважно.

Мы с Гордоном смотрим друг на друга и улыбаемся, собирая наши вещи.

— Итак, позвони мне, — предлагаю я, — если ты устанешь и захочешь сменить обстановку.

Он неуверенно кивает.

— Если это означает, что ты оставишь меня в покое. — Он смеётся.

— О, и… — Я пытаюсь придумать лучший способ задать вопрос, не выглядя при этом отвратительно.

— Лев. — Он выпаливает. Я собиралась спросить его о брезенте на моем байке на прошлой неделе, но он застегивает набитый рюкзак с такой милой улыбкой, что я не могу прервать его. — Скажи своей маме, что я Лев.

Глава 7

Итак, сегодня пятница, и я решила попытаться починить Лолиту самостоятельно. Или, по крайней мере, уставиться на нее с инструментами в руках. Рок снова не отвечает на звонки, значит, мне придется ждать, пока он не решит сделать передышку от своих греховных дел.

Я пытаюсь гаечным ключом ослабить болты, но они держатся довольно крепко. Нет. Эта дрянь не поддается. В такие минуты я понимаю, что парни бывают полезны, даже тупые парни, которые позволяют мне победить в утренней гонке, вместо того чтобы дать честно проиграть. Вселенная интерпретирует мои мысли как просьбу о помощи, и знакомый грохот двигателя, который я признала бы где угодно, приближается к моему двору. Автомобильная дверь открывается и затем захлопывается.

— Не думай, что мне нужна помощь в ремонте, я сама справлюсь, — выкрикиваю я.

Рок приближается и возвышается надо мной.

— Ну, я не знал, что тебе нужна помощь, так что это не причина моего визита.

— Хорошо, потому что я пошутила. Ты мне действительно нужен. Возьми гаечный ключ.

— Вот дерьмо. Я знал, что попаду в ловушку. Что там у тебя дома? — Он садится на землю рядом со мной и осматривает повреждения.

— Это черная дыра любви. Лучше не ввязываться. Твои чары там бессильны.

— И правда. — Он берет гаечный ключ из моих рук и сильными руками ослабляет болты. А вот мои XX хромосомы во время зачатия не дали мне такой силы. Через тридцать секунд ему удалось снять пять креплений.

Я наблюдаю за ним. Иногда он напоминает мне Сета тем, как он погружается в работу над автомобилями и мотоциклами. Может, мой дядя не мог похвастаться длинным списком профессиональных навыков, но колдовал над Лолитой он с настоящим талантом, а я не справляюсь с этим без посторонней помощи.

— Кстати, в холодильнике тебя ждёт дельфин. — Я говорю через его плечо. — Мама сказала мне удостовериться, что ты съел его.

— Твоя мама рулит.

Я улыбаюсь. Любая мама была бы потрясающей мамой по сравнению с его. Но он прав, оба моих родителя хорошо к нему относятся. Они позволяют ему спать на нашем крыльце, кушать их еду, даже заходить, когда никого нет дома. У Рока здесь доступ ко всему. Хотя он не очень-то им пользуется с начала учебного года.

— Так, позволь мне спросить тебя кое-что, — говорю я. — Что это была за херня, когда мы в последний раз гоняли?

— Пожалуйста, разъясни, что ты имеешь в виду под херней.

— Не притворяйся идиотом. Ты знаешь, о чём я. Ты позволил мне победить.

— Нет, не позволил.

— Мм… да, позволил. И мне не нужно особое отношение.

— Я никогда не относился к тебе особенно.

Я смеюсь.

— Особенно?

Он издает смешок в горле.

— Разве ты не распускаешь сопли со мной?

Он поднимает гаечный ключ.

— Я никогда не распускаю сопли.

Я пихаю его плечо ногой.

— Да, и это твоя проблема. Но, знаешь… когда мы гоняем, мы гоняем по-честному. Договорились?

Его телефон сигналит, указывая на текстовое сообщение. Он быстро хватает его и читает.

 — Дерьмо. Эмбер. — Он набирает злобный, скоропалительный ответ и шмякает телефоном об землю.

— Что случилось? — спрашиваю я.

— Ничего. Я должен уйти. Позвоню тебе позже. — Он встает, чтобы уехать.

— Рок, ты не можешь оставить Лолиту вот так. Я не могу починить ее, а ты можешь.

— Сегодня вечером я вернусь.

— Сегодня вечером будет слишком поздно.

— Я обещаю, — он говорит, запрыгивая в автомобиль, заводит его и уезжает, прежде чем я успеваю вызвать в воображении слова проклятия. Я швыряю гаечный ключ в траву. Сет посмотрел бы на меня тяжелым взглядом за неуважительное отношение к инструментам, поэтому я быстро иду и поднимаю проклятый ключ. Тогда я возвращаюсь к своему проклятому байку и пытаюсь собрать его в исходное состояние.

Ночью я лежала на спине у Мёрфи и смотрела ночное представление. Когда я была маленькой, Сет указывал мне на Сириус, потому что это всегда была самая яркая звезда в небе. Странно думать, что Сет ушел, в то время как Сириус все еще в небе и никуда не исчезнет ещё миллион лет. Иногда мне становится интересно, а не разъезжает ли он сейчас на Харлее вокруг звезды?

Пожалуй, пора домой. Уже 22:34, и даже лягушки заснули.

Насупили выходные, а Гордон все еще не звонил. Вероятно, и не позвонит. Я случайно-нарочно столкнулась с ним дважды на этой неделе, и оба раза он улыбнулся и сказал: “Моторная Девчонка”, и я сказала: “Мальчик-Мозг”. Это было мило. Я вела себя как обычно, хоть и мысленно визжала от восторга. Наверное, у меня что-то типа стокгольмского синдрома на моего мучителя-наставника. Но это пройдет. Помутнения в мозгах всегда проходят.

Мои мысли снова прервались грохочущим двигателем Мустанга. Он остановился метрах в пяти и заглушил двигатель, возвращая тишину. Хруст обуви по гравию, и тяжелая дверь закрывается. Мое личное пространство подвергается вторжению, но это желанное вторжение.

— Я как раз собиралась уходить. — Мои слова вылетают в пространство легким бризом.

В ответ раздается низкий смех.

— Откуда ты знаешь, что это я, а не какой-то сумасшедший фрик, собирающийся убить тебя?