— И что же?

— Я бы очень хотела, что бы ты пошел со мной в субботу вечером, — говорю я, прежде чем успеваю вспомнить, что Рок хотел, что бы я пошла с ним.

— Куда?

— На вечеринку.

Его лицо теряет всю энергию.

— Я не подхожу для вечеринок.

— А кто подходит, скажи, пожалуйста?

— Ты знаешь, что я имею в виду. — Он обводит ладонью вокруг. — Есть целая секта людей, которые участвуют в торжествах по выходным. Я знаю, что некоторые из вас делают на этом карьеру.

— Некоторые из нас? Что это значит, Гордон?

Иногда он говорит такие глупости, что я начинаю сомневаться, действительно ли он такой умный.

Мы идем по коридору к его классу. Я не переживаю, что опоздаю на французский с крестной.

— Я просто не подхожу для вечеринок, Хлоя. Вот и все.

— Откуда ты знаешь, если ты никогда не был ни на одной?

— Откуда ты знаешь, что я не был? Откуда бы я знал, что не подхожу для вечеринок, если бы не видел все своими глазами? .

Я в замешательстве. Я только хотела, чтобы он пошел со мной, но понимаю его аргумент.

— Гордон? Да или нет. Пойдешь ли ты со мной на вечеринку, и тогда мне не придется идти одной и выглядеть дурой, особенно с тех пор, как я ненавижу девушку, бывшую моего лучшего друга, так что все это немного неудобно?

— Это весь вопрос?

Я хлопаю его по руке.

— Да или нет.

Он останавливается возле входа в класс.

— Если я скажу да, ты прекратишь бить меня по руке?

Я опираюсь на него. Честно говоря, я не знаю, на чем основываются эти отношения. Вероятно, реальная причина в том, что он мне нужен, чтобы пойти на вечеринку. Если больше того, что случилось прошлой ночью, повторится в субботу, у меня будет лучшее представление.

— Хорошо, я перестану тебя бить.

Он протягивает руку, чтобы убрать мои волосы с лица — очень смелый шаг, учитывая, что следующий человек, который проходит мимо нас, — это Сабина. Она с подругой замедляются, разглядывая нас. Я поправляю волосы, так что Гордон убирает руку, а Сабина отводит глаза со слезами подальше, входя в класс. Она выглядит так, словно собирается заплакать. Ее подруга продолжает словесный шквал, не подозревая, что только что произошло.

— Тогда да, — говорит он, вновь фокусируя взгляд на мне, после того как увидел реакцию Сабины. Не то чтобы я наслаждалась, увидев Сабину со слезами на глазах, но это хорошо для него. Если это не беспокоит его, тогда оно не должно беспокоить и меня. — Я буду сопровождать тебя на вечеринку.

Я сияю, переплетая свои пальцы с его.

— Замечательно, Гордон. Мы прекрасно проведем время. Я обещаю.

— Ты должна пообещать большее. У тебя тест по растворимости в понедельник. Если ты не пообещаешь мне, что будешь готовиться, я не пойду. Я не могу позволить тебе провалиться и испортить мою стенограмму.

Он улыбается.

— Хорошо. Я обещаю.

— Ты должна подготовиться хорошо, даже если это всего лишь тройка.

— Я постараюсь. Это лучшее, что я могу сделать, — говорю я. — Как насчет того, чтобы помочь мне подготовиться в воскресенье? Тогда ты пойдешь?

— Я забыл все свои обещания, — отвечает он. — Давай просто пойдем на вечеринку в субботу и начнем оттуда.

— Да, хорошая идея. Один шаг за один раз. Не нужно забегать вперед.

— Я не могу позволить тебе провалить этот предмет, Хлоя.

— Поверь мне, я знаю, — говорю я, не упоминая о том, что на этот раз могу потерять Лолиту. Пусть он думает, что мои действия имеют чисто академическую мотивацию.

Следующие несколько миллисекунд замедляются, поскольку он опускает лицо и прижимает губы к моей щеке.

— Позвони мне завтра, — просит он, отступив слишком быстро, чтобы улыбнуться мне.

— Хорошо.

— Мне бы хотелось, чтобы он поцеловал меня как вчера — долго и горячо. Но мы в школе, и это всё еще ново. Он входит в класс, и я остаюсь, прикасаясь к своим волосам и оглаживая рубашку.

Что не так с тобой, Хлоя? Ты даже не поцеловалась с ним в этот раз.

Я всё ещё здесь стою, совершенно потрясенная. Что люди подумают? Мне хватает и лесбийских слухов! Спокойно, Моторная девчонка, возьми себя в руки. Я направляюсь в класс крестной, возвращая свое душевное равновесие с каждым шагом. Четыре минуты спустя, когда я добралась до класса, я снова равнодушная, говорящая по-французски, отпадная байкерская чика.

Глава 14

Ситуация со стиркой дома официально вышла из-под контроля. Как могут два крошечных младенца создавать такой бардак? Серьёзно, количество белья утроилась за последние три месяца. Теперь к стандартному ряду рубашек и боксеров добавились слюнявчики, цена на которые явно завышена, и даже тканевые подгузники, спасибо убежденности моей мамы, что все, что удобно, должно быть экологически чистым.

Во всем этом одна радость — закончив развешивать белье на улице, чувствуешь такое же умиротворение, как после катания на мотоцикле.

Мама выходит ко мне во двор. Странно видеть её с незанятыми руками.

— Где малыши?

— Спят.

— И не на твоей груди?

— Ха, ха.

Она достает из корзины для белья одеяло с вафельным узором и вешает его. Мы тихо развешиваем одежду, и спустя минуту она говорит:

— Тебе что-то пришло по почте сегодня.

— Что? — уточняю я.

— Конверт из толстой бумаги. С названием агентства по усыновлению.

Черт. Я забыла про онлайн-заявку, которую заполнила. Я притворяюсь, что ищу что-то очень важное в корзине для белья. Только спокойствие.

— Всё в порядке? — спрашивает она.

— Да, отлично, — отвечаю я нервно. — А что?

— Ну, ты не каждый день получаешь письма из агентства по усыновлению. Есть что-то, что я должна знать? — Её глаза, выражение лица, взгляд, которым она смотрит на меня, я не могу прочитать ее выражение…но все это вызывает сердечную боль.

— Ничего, мам. Возможно, Рок подписал меня где-то. Он всегда занимается всякой ерундой вроде этого.

— Я не знала, что его так волнует твое происхождение, дорогая.

— Мам, — я хладнокровно останавливаю ее. — Это пустяки. Не раздувай из мухи слона.

Она пристально смотрит на меня, и выражение ее лица смягчается, но я чувствую напряжение между нами. Вот почему я не хотела ничего выяснять раньше. — Хорошо, если это выльется во что-то большее, скажи мне. Я не расстроюсь, — добавляет она. — Обещаю.

Мой телефон звонит сразу после ее последних слов. Пример спасительного телефонного звонка.

— Я должна ответить, мам, — говорю ей.

Она вручает мне одеяло с машинками и грузовиками и возвращается в дом. Хорошо, что она не поднимает проблему. Это деликатные дела. Я не готова говорить об этом сейчас. Я даже не знаю, как себя чувствую. Мне не стоило делать тот дурацкий запрос информации.

— Любопытство погубило кота, — отвечаю я на четвертый звонок.

Голос Рока смеющийся, ровный и глубокий:

— Бедняга котенок. Что случилось?

— Я заполнила онлайн-заявку из агентства по усыновлению. Она пришла сегодня, и мама ее увидела.

— Зачем ты ее заполнила?

— Я не знаю. Это ничего не значит.

— Тебе любопытно узнать о биологических родителях? Ты всегда говорила, что это ничего не значит.

— Нет, не значит. Я имею в виду…ладно, что, если значит, Рок? — говорю я, вешая крошечный носок. — Что если со мной случится что-то страшное, как с Сетом, и не будет никого с моим ДНК, чтобы помочь? Что если что-то произойдет с моими родителями? Кто у меня останется?

— Я.

— Спасибо, милый. Но ты знаешь, что я имею в виду.

— Эй, у меня тоже может не стать родителей. Мы бы оказались в одной лодке, ты и я.

— Вряд ли это одно и то же.

— Ты об этом хотела поговорить? Ты оставила мне сообщение.

— А, нет. Я хотела поговорить о другом. О…моем репетиторе.

— Что с ним? — Его тон становится беспокойным, серьезным. Что может быть серьезнее, чем мое усыновление?

— Ну, снова на сцене любопытный кот. Я поцеловала его.