Я собираюсь подождать здесь, хотя прятки в тени заставляют меня чувствовать себя неким существом ночи, которое преследует свою добычу. Проходит несколько минут, и я начинаю чувствовать себя очень глупо. Я должна идти, прежде чем выставлю себя полной дурой. Но я уже струсила разок сегодня с Гордоном, и не собираюсь повторять. Что бы ни случилось на этот раз, пускай.

Я закрываю глаза и слушаю. Собака лает в нескольких домах отсюда. Кто-то открывает раздвижные двери и лай прекращается. Я также слышу еврофуры с магистрали на другой стороне главной дороги. А так эта ночь тихая.

Вдруг входная дверь Гордона открывается. Слышен шум шагов по траве. Моё сердце готово выпрыгнуть из ушей. Мне нужно срочно придумать оправдания, кто я и почему сижу здесь, если это отец Гордона выносит мусор или что-то ещё. Сквозь тьму проявляется фигура, и на секунду я растерялась. Так темно, что это запросто может быть отец Гордона.

Но затем я слышу глубокий голос:

— Хлоя?

Наконец, я вижу его четко. Он одет в пижамные штаны на шнурках и футболку Гарварда. Без носков, без обуви. Он выглядит невероятно уютно, хотя что-то в его лице говорит мне, что он такой же нервный, как и я. Только на этот раз у него территориальное преимущество.

— Привет, — говорю я. — Хороший дом.

Он протягивает руку, чтобы помочь мне встать.

— Я тебе покажу как-нибудь. Но только не сегодня. Мои родители уже в постели.

В его голосе слышится уважение не только в отношении родителей, но и меня. Я беру Гордона за руку и чувствую его силу, когда он притягивает меня к себе. Наши тела слегка соприкасаются. Мое дыхание сбивается. Он смотрит на меня, затем обхватывает ладонями моё лицо. Я не противлюсь его рукам.

— Что ты делаешь со мной? — шепчет он.

Я хочу сказать то же самое, что я не знаю, что он делает со мной, что я понятия не имею, почему я сейчас у него дома, что мы очень разные, и для него будет лучше вернуться к Сабине или найти девушку другого типа с проходными баллами для МТИ, как у него... но я не могу говорить.

Он поворачивает меня за подбородок и опускает свои губы, мягко целуя в уголок рта. Затем в другом углу. Я чувствую каждое его легкое дыхание. Я не могу двигаться, нужно признать, он заставляет моё сердце трепетать. Но это плохо. Так плохо. Я не могу влюбиться в человека, который должен помогать мне навести в жизни порядок. А сейчас я совсем не в порядке.

— Гордон, — говорю я про себя. Это не сработает, это не очень хорошая идея...

Но он опускает лицо и снова целует меня по-настоящему. Настолько горячо и так умопомрачительно, что я чувствую, как подкашиваются ноги, словно я выпила слишком много рома, вот только я трезва, как стёклышко. Единственное слово, которое приходит на ум, — Вау!

Гордон, мой репетитор-сверстник. Я не могу прийти в себя. Кто ж знал, что мы могли почувствовать такое друг к другу?

Через минуту он отстраняется. Его ямочки на щеках обезоруживают меня даже в темноте. Наклоняюсь и обнимаю его. Я улыбаюсь в его плечо. Мы вдвоем всегда заканчиваемся прекрасными фейерверками... вернее страстными фейерверками. Я вдыхаю слегка влажный запах его шеи и рубашки. Когда я открываю глаза, замечаю Арктур и Сириус, ярко мерцающие в ночи. Слева от меня полумесяц улыбается яркой глупой усмешкой.

И я поступаю так же. Ведь если небо счастливо, то я тоже счастлива.

Глава 13

— Я должна сказать тебе кое-что, но ты должен пообещать, что не будешь злиться.

Лолита смотрит на меня, удивляясь, зачем я все это ей говорю, когда она уже знает о Гордоне. Я вздыхаю и сажусь на нее, кладя голову на руль в ожидании Рока. Нет, я не могу сказать это таким образом, или он расстроится, решив, что я влюблена в него. Но я НЕ влюблена.

Проходит десять минут, а Рока нет. Я выезжаю одна, раздумывая над другими способами рассказать ему, что я поцеловала Гордона, что я действительно его люблю, что нам следует поскорее всем собраться вместе, чтобы они смогли познакомиться. Я решаю проехать мимо дома Рока и проверить, стоит ли его машина во дворе. Я подъезжаю к его участку, опасаясь завернуть за угол, ведь я вполне уверена, что там другая машина. Даже с тридцати метров я замечаю стикер Университета Флориды на лобовом стекле. Девушка из колледжа? Где он их находит? Как они находят его?

Я уезжаю, и в животе — словно мешок свинца.

Если бы мне давали доллар за каждую контрольную, которую проводит Руни, мне хватило бы денег, чтобы купить себя пятерку. Я отрываю листик из тетради и нумерую с 1 по 4.

— Сложите лист вдоль, мальчики и девочки.

Я складываю свой лист вдоль. Если я провалюсь, то хотя бы формат выдержу. Мистер Руни начинает писать задания на доске.

1. Какие из следующих составов вы можете отнести к самым растворимым в воде?

Растворимость липида? Пожалуйста, я всё ещё разбираюсь с элементным составом. Как делать контрольную работу на текущую тему, когда занимающийся с репетитором всё ещё пытается наверстать упущенное? Они должны дать студентам, которые занимаются с репетитором, освобождение, потому что они, по крайней мере, стараются. Будет ли аморально пожелать, чтобы мистер Руни заболел? Я не хочу, чтобы что-либо ужасное произошло с бедным человеком, но, возможно, он забыл выпить с утра пищевые добавки, и это освободило бы всех нас от истинной пытки. Ау, Боже?

Не повезло. К тому времени, как мистер Руни закончил писать четыре вопроса на доске, половина класса уже нашла ответы в учебнике. Я так далеко позади, что даже таким образом не могу справиться с заданиями. Это только доказывает, что книга «тупая», поэтому я хочу спрятать голову в бумажный мешок, когда парень, с которым я обмениваюсь листами, вручает мне назад лист, где правильных ответов ноль из четырех.

Дерьмо.

Мы с Гордоном решили увидеться сегодня после третьего урока, прямо у выхода его кабинета физики. Будем ли мы смотреться смешно? Все гении, может даже Сабина, будут смотреть на меня и Гордона, улыбающимися друг другу, как идиоты. Учитывая, что он ведет себя со мной, словно почти меня не знает, так и есть.

Как только я заворачиваю за угол, вижу Гордона у класса, разговаривающего с мистером Физером. Он поднимает руку, когда видит меня. Он киваем, обменивается с учителем какими-то фразами и пожимает ему руку. Всё настолько по-взрослому, будто ему тридцать пять, не семнадцать. На мгновение я чувствую, что он за пределами моей лиги. Но затем я напоминаю себе, что я приношу веселье, спонтанность, чувство юмора — и расслабляюсь.

Гордон поворачивается с улыбкой, греясь в лучах разговора с мистером Физером, и направляется в мою сторону. Вот он, момент, которого ждала Хлоя Родригез. Поцелует ли он меня снова?

Я наблюдаю за его глазами, пока он приближается. Он смотрит на меня. Останавливается. К моему удивлению, галантно берет мою руку. Его прикосновение, как электричество, посылает дрожь по моему телу. Я прислоняюсь к стене, не для того чтобы выглядеть круто, а чтобы устоять. Любопытные Глаза повсюду вокруг нас, особенно когда он наклоняет голову и медленно целует меня в щеку. Я концентрируюсь на нем и только на нем. Он выглядит действительно счастливым сегодня, но слегка нервным.

— Как дела? — спрашиваю я.

Он глубоко вздыхает.

— Хорошо. Я только что обеспечил рекомендацию для вступительного заявления и поэтому счастлив. Но меня по-прежнему ожидает большой вычислительный тест в понедельник, с которым нужно справиться.

— Разве твой средний балл не самый высокий в нашем классе? — спрашиваю я, игнорируя некоторые взгляды.

— Лучший у Филиппа, затем Ромина, Сабина, потом я. Но все дело не только в тесте, Хлоя, этот тест вершина другого теста плюс вступительный экзамен добавляет напряженности. Это все.

— Что ж, я должна сказать тебе кое-что. И это может помочь со всем напряжением.

Я нервно кусаю внутреннюю сторону губы. Его глаза задерживаются на мне.