Роман трилогия

Дворяне

Книга вторая

Глава 1

Освобождение из тюрьмы

В этот день Шишерин пришёл к семи часам и, открыв кабинет своим ключом, разбудил Сержпинского.

Сергей в одежде спал на диване, в кабинете Володи Шишерина – комиссара городской управы. Наступило раннее утро. За окном кабинета, в открытую форточку, слышался щебет воробьёв и шаги первых прохожих. Володя на работу приходил по-разному: то придёт в пять часов утра, то к десяти. Сергей уже привык к нему и вёл себя с ним по-товарищески.

– Вставай, Серёга, хватит спать, – говорил он своим прокуренным, хриплым, голосом. – Давай, рассказывай, чего там, в бумагах вычитал?

Сергей встал с дивана, надел ботинки, взял пачку бумаг и стал по порядку рассказывать, о чём там пишут. Самую важную бумагу про создание чрезвычайной комиссии он не показал вчера, а оставил на сегодня, и когда зачитал её текст, то с интересом посмотрел на Володю. Дослушав до конца, Володя задумался и деловито сказал:

– Чрезвычайная комиссия это, как при царе, была охранка со шпиками. Ничего нового придумать не смогли. Он посмотрел хитро на Сергея:

– Значит, говоришь, нужно искать надёжных людей? Вот один сидит, – указал он на Сержпинского.

– Ну, что ты. Володя, я ведь и драться то не смогу из-за грыжи. В эту комиссию нужны спортивные, физически крепкие люди.

– И грамотные тоже, – добавил Шишерин.

Серёжа для вида задумался, чтобы Володя не заподозрил, что он заранее решил дать свой совет, а потом, минут через двадцать сказал:

– Возьми моего двоюродного брата Серёгу Воденкова. Он и грамотный и физически крепкий. Думаю, что мне удастся его уговорить.

– Ты что, он же из купеческого сословия, – возразил Володя, – его не утвердит исполком. И никто из коммунистов за него не поручится.

– Во-первых, он не из купцов, его родители обычные торговцы, – сказал Сергей. – И он дружит с коммунистом Костей Соловьёвым, тот, наверное, сможет за него поручиться.

Шишерин хорошо знал семью Воденковых, хотя сам в Данилове появился всего полгода назад. Он, как и большинство работников городской и земской управы, постоянно питался в их магазине. Всё Даниловское начальство любили туда ходить, потому что их магазин находился в тридцати шагах от здания управы, и Валентина Павловна всегда встречала своих посетителей приветливо, с улыбкой и деньги не спрашивала. Шишерин и Попёнков уже забыли, когда в последний раз расплачивались за продукты с Валентиной Павловной. Они тоже любили посидеть у Воденковых в магазине за кружкой пива в своей компании. Рядом, напротив торговых рядов, стояло здание чайной купца Фураева, но почему-то туда большевики ходить не любили.

– Ладно, на сегодня всё, можешь идти домой, – сказал Володя. И Сергей с работы сразу же пошёл к Воденковым. Брата он дома не застал. Тётя Валя сказала, что он ушёл погулять со своей бывшей одноклассницей. В магазине в это время покупателей не было, и Серёжа сообщил своей тётушке о разговоре с Шишериным. В этот момент, в магазин пришёл Верещагин Александр Семёнович. Он имел очень печальный вид и даже забыл поздороваться, что с ним никогда прежде не случалось.

– Александр Семёнович, добрый день! – приветствовала его Валентина Павловна, выходя из-за прилавка навстречу выгодному клиенту. В отличие от многих покупателей он всегда расплачивался. В это трудное время многие Даниловцы брали продукты в долг или расплачивались вещами. Верещагин никогда не покупал прежде пиво, а тут он вдруг попросил налить его, и хозяйка спросила:

– Александр Семёнович, на вас лица нет, что-нибудь случилось?

– Да, моего отца арестовали и посадили в Ярославскую тюрьму без всякой причины, только за то, что он бывший помещик.

Сержпинский услышал слова Верещагина, тоже попросил пива и подсел к нему за столик. Он посочувствовал Верещагину и предложил свою помощь. Сергею очень нравился этот скромный, интеллигентный человек, который никому не отказывал в помощи. Семье Воденковых он не раз оказывал юридические услуги, как в царские времена, так и теперь.

– Чем вы мне сможете помочь, – засомневался Верещагин. – Я адвокат и то бессилен. Сейчас полное беззаконие.

Сергей сказал, что имеет влиятельных друзей из числа большевиков и готов просить у них помощь. Начать он посоветовал с Шишерина. Не допив пиво, они сразу пошли в городскую управу. Шишерин продолжал находиться у себя в кабинете, он разговаривал с Даниловским военным комиссаром. Сергей заглянул к нему в кабинет и застенчиво спросил:

– Володя к тебе можно?

– Если что-то важное, то заходи. Это мой охранник, – представил он Сергея комиссару.

– Здравствуйте, – поздоровался он с офицером, который сидел в фуражке, не смотря на жару в кабинете. На улице по-летнему стояла жаркая погода, а окна кабинета выходили на южную сторону улицы, и от солнца помещение нагревалось.

– Здравствуйте, молодой человек, – протянул офицер руку. Они поздоровались, и Сергей изложил суть проблемы. Володя велел позвать Верещагина, который дожидался в приёмной.

– Как я могу вам помочь, если не распоряжаюсь Ярославской тюрьмой? – спроси он Верещагина, когда тот вошёл. Александр Семёнович показал Шишерину письмо от крестьян деревни Гарь и соседних с ней деревень, с просьбой освободить Верещагина Семёна Александровича из тюрьмы. В письме было написано, что он раньше был хорошим барином и теперь стал честным и трудолюбивым крестьянином. Под письмом стояли подписи сорока крестьян.

– Если вы поставите печать на этом письме, то сможете помочь, – пояснил Александр Семёнович. Шишерин засомневался, не попадёт ли ему за это от вышестоящего начальства, но комиссар успокоил его и посоветовал поставить печать. Когда Володя в письме печать поставил, то Сергей спросил, где можно найти Алексея Талова. Недавно в разговоре Шишерин сообщил Сергею, что Талов после подавления мятежа теперь служит в Ярославской Чрезвычайной Комиссии. Комиссар знал адрес Ярославской Губчека, и написал его на бумажке. По всему чувствовалось, и по разговору, и по быстрому почерку, что этот человек из среды интеллигенции.

– Можно и мне поехать с Александром Семёновичем? – спросил Сергей разрешения у Володи.

– Ладно, поезжай, – сказал он, – раз такая уважительная причина, то надо человеку помочь. Только, надеюсь не на неделю?

– Постараемся за два дня управиться, – заверил вместо Сергея Верещагин.

1918 год. Ярославль после мятежа.

1918 год. Ярославль после мятежа.

Комиссар поинтересовался, на чём они поедут, и, узнав, что на коляске с откидным верхом, попросил взять его с собой. Ему надо было тоже ехать в Ярославль на совещание. В коляске имелось четыре места, и комиссар взял ещё для охраны солдата с винтовкой. Лошадь у Александра Семёновича была не молодая, бежала тихо. Посередине пути до Ярославля пришлось сделать остановку для отдыха, поэтому в посёлок Тверицы, расположенный на левом берегу Волги, приехали часов в семь вечера и стали ждать паром. Очередь скопилась очень большая, зараз всех на паром не пустят. Комиссар предложил переночевать здесь в посёлке у его знакомых. Всё равно учреждения в Ярославле уже не работают. Так и поступили, а рано утром, как только начал работать паром переплыли на нём Волгу вместе с лошадью и коляской. Сергей и Александр Семёнович ещё не видели разрушенного города. Развалины и трубы печей, торчавшие вместо сгоревших домов, производили угнетающее впечатление. Без комиссара им бы не удалось найти адрес штаба Губчека. В большинстве кирпичных зданий стёкла в окнах были выбиты, у многих не было крыш. В некоторых местах приходилось слезать с коляски, и помогать лошади, преодолевать преграды, где под ногами хрустели стёкла. Кругом в городе было безлюдно. Посреди улицы валялись осколки кирпичей, столбы электролинии и обрывки проводов.