Добравшись до своей улицы, Яник сразу попрощался с Эльтой и поспешил домой, чтобы не опоздать к обеду. А Эльта залюбовалась витриной лавки кондитера Людвика. В ней красовался великолепный торт с разноцветным кремом и вишнями в окружении всевозможных печений и пирожных. Над всей этой роскошью, сладко поблёскивая, висели золотистые леденцы в виде звёзд.

И вдруг, к изумлению Эльты, из лавки вышел Каус! Вышел и остановился на крыльце. Выглядел он именно так, как она его себе представляла: красный костюм, такой красивый, что с ним не смогли бы сравниться самые лучшие наряды гайстунской знати, длинный плащ, изящные сапоги, а на поясе – рог и расшитый золотом кошель. Алая шапочка, изящно сдвинутая набок, красивое молодое лицо, карие глаза…

Эльта потеряла дар речи и остановилась, разглядывая Кауса. Он заметил её и улыбнулся:

– Привет! Прогуливаешь уроки?

Эльта смутилась.

– Нет, у нас уроки уже закончились.

– А я бы прогулял кое-что, если бы мог.

– Что? – сочувственно спросила Эльта.

Каус покачал головой, сунул руку в карман и протянул ей пряник:

– Держи. Он будет повкуснее, чем тут. – И Каус неодобрительно покосился на кондитерскую лавку.

– Спасибо! – проговорила Эльта, надеясь, что Каус всё-таки что-нибудь ей расскажет.

Но тот уныло пожелал:

– Весёлых тебе праздников, дитя моё! – Он зашагал прочь и скрылся за поворотом.

«Какой он странный, оказывается! – подумала Эльта. – Похоже, у него неприятности…»

ОТЕЦ ЭЛЬТЫ, ФРЕДЕК ПОДЕР, владел косметической лавкой «Пудра Подера» и готовил пудры, кремы и помады, а мать стояла за прилавком. Эльта в свободное время помогала родителям. Особенно ей нравилось сопровождать мать по вечерам, когда та разносила заказы на дом богатым покупателям в Верхнем городе. Раньше у них была служанка, но полгода назад она вышла замуж за корзинщика и уехала. Отец часто повторял, что им нужна прислуга, но пока так никого и не нашёл.

Лавка находилась в их собственном доме на первом этаже, а они жили на втором. Эльта ещё раз посмотрела на пустую улицу, по которой ушёл Каус, и поднялась на крыльцо. Её встретило уютное тепло и знакомый сладкий запах пудры и помады.

– Как прошёл день? – спросила мать.

– Нормально. Правда, большое домашнее задание…

– Ничего, пока заказов мало, мне твоя помощь не требуется. Иди наверх, обедай и занимайся.

Тут из боковой двери вышел отец, а за ним – какой-то бледный, худой темноволосый мальчик в тёмной одежде.

– Эльта, это Эймер, – сказал Фредек. – Он будет нам прислуживать. Только вот что, Эймер. В наше время большой риск брать на работу человека без жилья и особенно без рекомендаций. Столько воришек и проходимцев развелось. Думаю, ты и сам понимаешь, что я рискую, доверяя тебе. Поэтому крышу над головой и пропитание тебе дам, но платить за работу начну только весной. Сперва мне надо посмотреть, что ты собой представляешь.

Эймер сухо кивнул:

– Я согласен, господин Подер.

– Раз так – знакомься: это моя супруга, госпожа Северина, а это моя дочь Эльта.

– Очень приятно. – Эймер легко поклонился.

Отец похлопал Эймера по плечу и сказал:

– Повезло тебе, – и пояснил жене: – Он сперва к Людвику пришёл просить работу. А тому слуга не нужен, так что Людвик его ко мне отправил.

«К кондитеру Людвику?! Так ведь Каус вышел из его кондитерской! – мысленно ахнула Эльта. – Какой странный мальчик! Одет бедно, худой, будто жил впроголодь. А держится как знатный…»

Когда стало темнеть, к Эльте забежал Яник:

– Пошли смотреть зимний огонь! И на санках покатаемся.

– Не могу, – вздохнула Эльта обречённо. – Мне надо учить уроки, не успеваю…

– Ну как знаешь, – проворчал Яник и ушёл.

Закончив с историей и математикой, Эльта принялась учить стихотворение, но вдруг поймала себя на том, что уже третью строфу читает совершенно бездумно. Решила передохнуть и спустилась вниз.

Лавка уже закрылась, свет был погашен. За окнами синел зимний вечер. Мать ушла в Верхний город разносить заказы, а отец что-то подсчитывал в своём кабинете на втором этаже. В тихом и сумрачном торговом зале был один Эймер – подметал пол при тусклом свете сальной свечи.

Эльта некоторое время стояла у лестницы, придумывая, как начать разговор. Наконец решилась:

– Простите, Эймер… Я хотела у вас спросить, но не стала при родителях – они бы всё равно не поверили… Сегодня в кондитерской вы случайно не видели Кауса?

Эймер выпрямился и посмотрел на неё:

– А вы его видели?

– Да.

– Вот оно что… – Эймер произнёс это тепло, как будто ему неожиданно сообщили что-то приятное. Но его улыбка тут же стала насмешливой. – А почему вы зовёте меня на «вы»? Это я должен обращаться к вам на «вы», а вы ко мне – на «ты». Я же ваш слуга.

– Сама не знаю, почему я так сказала, – серьёзно ответила Эльта. – Мне кажется, вы не простой человек. Вы совсем не похожи на… – Она замялась.

– На кого?

– На бедняков из Нижнего города. Они обычно нанимаются прислугой.

– Я не из Нижнего города.

– Так вы тоже видели Кауса?

– Конечно. Это он меня сюда привёз.

– Каус?! А кто вы? Откуда? Неужели с Острова?!

– Да. Вы так и будете обращаться ко мне на «вы»?

– Прости. Мне как-то неловко звать вас на «ты».

– Так надо. Хотя на Острове, конечно, всё было бы наоборот…

– О чём вы… ой, ты?

– Ничего. Забудьте.

– А сколько тебе зим?

– Тринадцать.

– А как ты тут устроился? Где?

– В дальней комнатке налево.

Эльта вздохнула – эта каморка с маленьким окном была не больше кладовки.

– Эймер, если тебе что-нибудь понадобится, обращайся ко мне.

– Спасибо. Мне ничего не нужно. Хотя…

Эльта внимательно посмотрела на него. Эймер поставил веник в угол и подошёл к замёрзшему окну. Вечерняя синева становилась всё темнее. В доме напротив горели окна, золотые, как леденцы в витрине кондитерской.

Эймер напряжённо молчал, подбирая слова.

– Вообще-то я не должен был здесь оказаться. Но у меня не оставалось другого выхода. Пока мне придётся тут жить. Больше деваться некуда.

У Эльты в голове крутилась уйма вопросов, но она решила подождать, когда Эймер сам захочет рассказать ей обо всём. А он вдруг произнёс тоном старшего брата:

– Эльта, я хочу попросить вас об одной вещи. Этим вы очень поможете мне и ещё нескольким людям. Может, даже спасёте мне жизнь. Да и себе и своим родителям… по крайней мере, сбережёте нервы.

– О чём попросить?

– Не говорите никому про встречу с Каусом. Наверняка вам не терпится рассказать, но не стоит. Уж поверьте.

– Но о Каусе знает Яник! Это мой друг. Мы вместе видели, как Каус скакал по облакам… А у кондитерской Кауса видела только я.

Эймер кивнул:

– Значит, кроме Яника, никому не говорите. Лучше не болтать об этом лишний раз. И вообще, чем быстрее вы забудете об этом, тем лучше.

– Но… – начала Эльта и замолчала, потому что Эймер вдруг переменился в лице: с ужасом глянул в окно, схватил свечу, веник и совок и убежал в свою комнатку. Эльта даже не успела спросить, что случилось.

Тут на подёрнутые морозом окна легла чья-то тень. Эльта подумала, что надо убежать наверх, позвать отца, – но почему-то осталась стоять на месте. Тень поднялась на крыльцо. Эльта ждала, что сейчас громко звякнет колокольчик – он всегда звонил, когда дверь открывалась, – а значит, отец услышит и сам спустится сюда. Но дверь лавки отворилась совершенно беззвучно. Эльта похолодела и попятилась к лестнице.

В лавку вошёл какой-то важный высокий господин в цилиндре и в длинном пальто с широким меховым воротником. Даже в темноте было заметно, какой у него тяжёлый взгляд. Дверь за ним закрылась бесшумно, как заколдованная, – ни скрипа, ни стука, – и колокольчик по-прежнему молчал. Незнакомец хищно осмотрел полутёмный зал и не сразу заметил Эльту, которая стояла в тени.