Асад ждал, когда бастард оступится, наживет себе врагов, допустит ошибку, ждал, когда предатели поднимут головы снова и ударят ибн Кадира в спину, и он дождался. Жизнь преподносит подарки тем, кто очень долго ждет. Терпеливо, год за годом работает над вознаграждением за труды.

Вначале Асад хотел его добить лично. Когда принесли на носилках всего разодранного со страшными травмами и зияющей раной на голове. Один удар кинжалом в сердце – и нет проклятого ублюдка, так долго путающего все карты Асада и забравшего женщину, которую везли для него.

А потом посмотрел на полуживого ибн Кадира и решил, что это слишком просто – умереть. Он придумает, как сделать эту смерть желанной и долгожданной. Как заставить корчиться от боли своего пленника. Или… если сильно повезет, использовать в своих целях. И ему повезло.

Ибн Кадира выхаживал лучший врач из Каира, светило и настоящий чудотворец. Покойный лучший врач. Он сшил грудную клетку бастарда из кусков, он залатал ему голову и частично вернул зрение в его правый глаз. Он же сказал Асаду, что мозг бастарда сильно пострадал и последствия могут быть непредсказуемыми. Затем они несколько месяцев ждали заживления ран и многочисленных переломов рук и ног. Все это время ибн Кадир был похож на растение, и Асад уже подумывал прикончить сына шейха и позволить смерти забрать его проклятую душу. Но все же не сдавался. Убить можно всегда.

Ему нужен был этот проклятый сукин сын. Он сделал слишком высокую ставку на него. И дождался. Спустя год молчания бастард заговорил, потом спустя пару месяцев начал двигаться, ходить, самостоятельно есть, возвращаться к жизни. И… как и говорил врач, его мозг пострадал. Вначале он совершенно ничего не помнил. Чистый лист, на котором можно рисовать и писать все что угодно.

Асад приблизил его к себе. Врагов лучше держать близко. Приблизил и дожидался, когда память вернется.

И она начала возвращаться, а пленник стал задавать вопросы и, конечно, не получал на них нужных ответов. Назревал взрыв, и он произошел… Но разве чистый лист создан не для того, чтобы на нем выводить свои рисунки. И Асад нарисовал свою версию произошедшего. Рассказал ибн Кадиру, кто его предал, как и за что. Пока говорил, ему хотелось растереть ублюдка в порошок, разодрать на куски, убить на месте. Потому что тот задавал правильные вопросы, сбивал с толку, мешал врать и колол едчайшим сарказмом. Но! Слишком рано убивать, слишком многое на кону. Надо вытерпеть и предоставить доказательства. А их у Асада было предостаточно. Если заставить ибн Кадира поверить, что его предали и подставили, то убийцу и палача страшнее не сыскать. А фактов было более чем предостаточно, как и видео, как и фотографий.

Брат – предатель, сливающий информацию Асаду, получающий от него деньги, отец, провозгласивший старшего сына своим приемником, несмотря на рождение у ибн Кадира наследника, и не приехавший за гробом сына. Похоронивший останки без должных почестей и лишь со своей родней, чтобы не позориться его поражением и глупой смертью. На похоронах он так и сказал.

«Мой сын погиб глупой и нелепой смертью»… Пока ибн Кадир смотрел на своего отца, его лицо кривилось, а губы сжимались в тонкую линию. Ненависть отпечатывалась в каждой черточке его лица.

Но это первые удары. У Асада их было еще парочку и самых мощных, прямо в сердце. Его лучший друг бросил бастарда подыхать из-за девки, русская шлюха изменяла с этим другом, вышла за него замуж и родила ему ребенка, не выждав даже времени положенного траура. Он, конечно, может вернуться домой из плена с позором. Отец, скорее всего, простит… но забудут ли люди, как облажался ибн Кадир и что он теперь никто. Доказательства своих слов Асад предоставил в полной мере. Потом несколько дней наблюдал, как один из самых сильных мужчин из всех, что он когда-либо знал, напивается, как последний пьяница. Беспробудно заливался всем, что ему приносят по поручению Асада. Несколько месяцев беспробудного пьянства, диких оргий и драк. Бен Фадх терпел и выжидал. Ему нравилось видеть сына врага в таком состоянии и на самом дне. Если бы он мог снять его мертвецки пьяного, сующего дряблый член в рот очередной шлюхи, и выслать Кадиру, он бы так и поступил… Но всему свое время.

В итоге Асад получил союзника. Верного, преданного, фанатичного союзника, которого и сам уважал изначально. Были свои нюансы, которые раздражали Асада, но в соотношении с выгодой – это капля в море. Наглый, самоуверенный ублюдок чувствовал себя королем положения, он понимал, насколько нужен Асаду, и диктовал свои условия. А тот вынужден был терпеть. Пока это реально было необходимо, утешаясь мыслью, что когда будет убивать ибн Кадира, то сделает это изощренно и очень медленно.

Ибн Кадир присягнул в верности Асаду, нанес клеймо его армии себе на грудь, принял новое имя и командование маленьким отрядом, с которым сжег первую деревню своего отца.

Огорчала только Фатима, которая воспылала к бастарду какой-то дикой страстью, болезненной одержимостью. Она недавно потеряла мужа. Его убил ибн Кадир… но, кажется, вдова благополучно об этом забыла. Асад делал совсем другие ставки на ее будущее, но упрямая и своенравная сестра ломала все его планы.

Мог бы – свернул бы ей шею. Но ибн Кадир на ней женился, чем и успокоил Асада. Хотя иногда все же брало зло на то, что сестра замужем за этим ублюдком.

Асад сделал глубокий вдох и распахнул двери в покои Фатимы, и выругался себе под нос. Проклятый бастард трахал его сестру средь бела дня, завалив животом на стол, задрав джалабею на поясницу и удерживая за черные волосы, долбился в нее сзади на дикой скорости.

Асаду была видна его исполосованная шрамами спина, с дырками от ран, с выдранными клоками кожи и ожогами на плече. Живучий сукин сын. С такими ранами не выживают.

Заметив Асада, он и не подумал остановиться, демонстративно шлепнул сестру по круглому заду и начал двигаться еще быстрее так, что упругие ягодицы ублюдка сжимались в такт каждому толчку и раздавались характерные шлепки тел. Фатима подвывала и истошно орала, вызывая тошноту.

Брезгливо поморщившись, Асад вышел из комнаты и сплюнул на пол. Услышал, как его сестра что-то говорит, сопротивляется, она тоже заметила Асада, но никто ее не выпустил, пока зверина не зарычал, изливаясь и не стесняясь никого вокруг.

Через время Кудрат (так теперь звали ибн Кадира) появился в проеме двери в длинном халате с осоловевшими глазами и довольно ухмыляясь. Опять пьян, ублюдок. Не просыхает и в то же время умудряется шевелить мозгами.

– Твоя сестра горячая штучка. Я рад, что когда-то подрезал яйца ее мужу и теперь могу наслаждаться ее темпераментом. Входи. Есть разговор, я так понимаю.

Повернулся к Фатиме и кивнул на дверь.

– Погуляй. Мы с твоим братом обсудим важные дела.

Сестра покорно вышла из комнаты, и Асад пожал слегка плечами. Укротить своенравную Фатиму не удавалось никому, кроме его отца. Но после его смерти этого не мог сделать даже ее муж. Зато бастард смог.

– Так о чем пойдет разговор?

Открыл дверцы шкафчика и наполнил бокал дорогим коньяком. Не иначе как Фатима снабжает. У бастарда нет ни гроша за душой.

Сестра балует мужа, как может, за какие заслуги – одному дьяволу известно. Впрочем… определенные достоинства Асад уже лицезрел сам.

– Ты мог не сжигать деревню.

– Не мог. Меня узнали. Да и страх – это хорошо. Когда боятся, делают ошибки.

– Мне нужно взять торговый путь на юге. Но я не знаю, как там расставлена охрана. Пора начинать действовать. Скоро придет товар.

– Начнем действовать. Ты получишь все торговые пути. Ты получишь то, что хочешь получить, а мне дашь то, что хочу получить я.

Асад рассмеялся, но все же ощутил, как по спине пробежал холодок. Он знал, чего хочет бастард – он хочет свергнуть своего отца и братьев и взять всю власть в свои руки. Но Асад этого не допустит. Он даст ибн Кадиру поверить в победу, а потом уничтожит его, потому что такой противник страшен. У него нет ничего святого за душой.