— Профессор, я... вы не лишали меня магии. Я обещаю, как только я выйду отсюда, то отвечу на любые ваши вопросы. Я... Я хочу вас заверить, вы ничего не сделали, и последнее, что я хотела, — это как-то задеть ваши чувства.

Она действительно ему должна.

Снейп продолжал смотреть на нее своим непроницаемым взглядом, пока дверь не открылась и он не растворился в воздухе.

Зашедшая сиделка, увидев, что она проснулась, всплеснула руками и выскочила обратно в коридор с криками: «Она пришла в себя! Грейнджер пришла в себя!»

Гермиона поспорила бы с этим утверждением.

В палате немедленно включился свет, внутрь набилась куча народа, и Гермиона наконец смогла почесать левую пятку.

* * *

Первой из журналистов пробилась к кровати Гермионы Рита Скитер. Ее Прытко Пишущее Перо жадно уставилось на будущую жертву, а сама хозяйка засыпала вопросами:

— Гермиона, милочка, я же могу рассчитывать на эксклюзивное интервью, с нашими-то отношениями? Скажи, ты действительно не можешь колдовать? Как выглядел тот Пожиратель? Это были старые счеты или месть?

— Мисс Грейнджер, как вы прокомментируете сегодняшнее происшествие?

— Мисс Грейнджер, что вы сделаете с вашей палочкой?

Колдомедики на заднем плане пытались пробиться к пациентке, но профессия журналистов приучила выживать и не в таких условиях.

Тут появился Гарри Поттер и снова спас мир: только гермионин и ненадолго, но когда в палате остались только он и Рон, стало немного легче.

Хотя теперь, когда они все молчали, — Рон с жалостью смотрел на нее, Гарри больше куда-то в угол, как будто не мог на что-то решиться, — ей сразу захотелось вернуть недавний шум, потому что сказать было совершенно нечего.

— Гермиона, как ты? — первым тишину нарушил Рон.

— Нормально.

Наверно, ее вид твердил о прямо противоположном, потому что герой магического мира решил еще раз спасти Гермиону:

— Рон, прости, но нам нужно поговорить наедине. Мне нужно взять показания, а ты уже не работаешь в аврорате.

Тот обиженно посмотрел на друга, но через мгновение медленно кивнул и обернулся к лежащей.

— После мы должны поговорить, Гермиона. Ты больше не можешь от меня бегать, не теперь, пожалуйста.

Она сглотнула.

— Хорошо.

Он вышел, и Гермиона разрыдалась.

* * *

Она устала. Она хочет получить назад свой маховик времени, чтоб если не отменить последнюю неделю, то хотя бы суметь заобливиэйтить всех, кто в курсе ее маленькой проблемы.

Поттер дал Гермионе выплакаться, но успокоить ее не пытался. Отойдя к окну и изучая зачарованные узоры, он, казалось, продолжал решать в голове какую-то задачу.

Плача, она отчаянно жалела себя, но с каждой пролитой слезой жалости оставалось все меньше, и постепенно включался ее знаменитый ум, который всегда находил пути к выживанию.

Если подумать, ее поведение в последние дни можно объяснить обыкновенным страхом. Да, она запланировала публично «лишиться магии» давно, но не учла того, как будет себя чувствовать после, выдержит ли это. Тогда, после войны, это не казалось сложным после всего произошедшего, радости жить было достаточно. Но теперь...

Достаточно ли она подготовила общество, чтобы суметь быть его полноценной частью в таком виде? Будет ли она страдать от приверженцев магорасизма? Сможет ли она остаться на своей должности? Примет ли сама себя?

Обо всем этом предстояло подумать, но она справится. Снейп был прав про ее неадекватность, а Гарри — про ее лицемерие. Больше она не хочет быть такой.

И начать нужно с малого — с правды.

— Гарри?

Он повернул голову.

— Да?

— Ты хотел взять показания.

— Ты нормально себя чувствуешь?

— Да, теперь да. Вполне.

Гарри сел на место Рона у ее кровати и взволнованно начал:

— Что сегодня произошло? Я говорил с мисс Пристли, она ужасно напугана, но… Гермиона, на тебя действительно напал Долохов? Не могу поверить, что мы в своих обысках идем по ложному следу, я действительно не представляю, где мы ошиблись, мы...

— Тебе нужно замять это дело. Не проводи расследование.

Он споткнулся на полуслове.

— Я... Что?

— Извини, Гарри. Я должна была это сделать, иначе бы у меня не хватило духа. А расскажи я тебе — ты бы не поддержал. Зато теперь все знают, что я почти сквиб, правда?

Он смотрел на нее неверящим взглядом.

Ну же, дорогой, пойми меня.

— Ты... подстроила это все? — шокированно прошептал он.

Она виновато кивнула.

— Я бы не смогла просто сказать людям об этом. Ни тогда — потому что потеряла бы все, ни сейчас — потому что ты был прав насчет меня: я жила, имея двойные стандарты, отказываясь принимать свою новую сущность, лгала и себе, и окружающим. Я инсценировала нападение, потому что запустив этот процесс, я не смогла бы его отменить. И теперь я наконец смогу стать собой. Хотя бы попытаться.