Цапнул Серый волк воронёнка и говорит ворону:

— Не спеши, не твоя это добыча.

— Не ешь моего внучка, — взмолился ворон. — Что хочешь проси, только пощади.

— Принеси мне живой и мёртвой воды, — велел Серый волк. — Тогда отпущу твоего внучка невредимого.

Воронёнок под тяжёлой лапой пищит, трепыхается. Делать нечего — отправился ворон за живой и мёртвой водой. Серый волк лёг рядом с Иваном-царевичем, положил ему голову на грудь и стал ждать. А с железной иглы кровь капает, по красному кафтану царевича на землю катится.

Далеко ли, близко ли летал ворон, а принёс он живой и мёртвой воды. Выпустил волк воронёнка живого и невредимого, как обещал. Спрыснул мёртвой водой раны царевича — и закрылись они, будто их никогда не было. Плеснул на него живой водой — тот вздохнул, потянулся, обнял Серого волка за шею, забрался пальцами в густую шерсть:

— Ох, и крепко же я спал!..

— Очень крепко, — сказал волк. — Не добудиться тебя было. Что тут случилось? Кто на тебя напал?

Загрустил Иван-царевич, спрятал лицо от стыда в волчью шкуру:

— Эх, дурак я у тебя… Повстречал по дороге своих старших братьев. Они раньше меня за Жар-птицей отправились, да с пустыми руками возвращались. Устроились мы переночевать, выпили на радостях, сморил меня сон от усталости… Во сне, наверное, они меня и зарезали, чтобы нашу с тобой добычу друг с другом поделить.

Услышал об этом Серый волк, заклокотала в груди ярость. Зарычал он, начал себя хвостом по бокам охаживать. А царевич его за шею держит, в серую морду целует, верным другом и спасителем называет.

— Садись на меня, — сказал волк. — Догоним твоих братьев и отобьём добычу.

— А что это у тебя на груди? — спросил царевич. — Вроде что-то красное виднеется?

— Через малинник бежал, спелую ягоду сшиб, — ответил волк. — Садись же, и держись крепче. Пустимся в погоню за твоими убийцами.

Оседлал Иван волка, и помчались они по следу братьев. Скачут день, скачут второй — чувствует Серый волк, что сил у него всё меньше. Реку не перепрыгнет, лес не перескочит, лапы спотыкаются. Настигли они Ивановых братьев — а те едут, ссорятся, кому Елену Прекрасную в жёны брать, кому конём владеть, кому батюшке-царю Жар-птицу преподнести. Скинул волк царевича со спины, прыгнул, цапнул Елену Прекрасную за подол да и стащил с седла. Разбил золотую клетку, выпорхнула оттуда Жар-птица, поднялась в небо. Обнажили Ивановы братья мечи, да тут златогривый конь встал на дыбы, заржал — и пустился вскачь через поля и горы, а за ним оба коня понеслись. Бегут они, узды не чувствуют, шпор не слушают. Вперёд златогривый конь ведёт, сзади Серый волк братьев за ляжки покусывает, а сверху Жар-птица в темя клюёт. Бежали они, покуда солнце не зашло, добрались до самого края земли, там встал златогривый конь, и братья замертво на землю свалились.

— Будет вам наука, — прорычал Серый волк. — Убил бы я вас, на кусочки порвал и по земле раскидал, да только зубы об вас чесать неохота. Идите на все четыре стороны и никогда в родной дом не возвращайтесь. Чтоб вам нигде ни кола, ни двора не найти.

Вернулись они втроём к Ивану-царевичу: впереди Серый волк бежит, за ним златогривый конь скачет, а над ними Жар-птица дорогу освещает.

— Отсюда до дома рукой подать, — сказал Иван волку. — Отправляйся ты со мной, верный друг. Зачем тебе по лесам шастать, зайцев ловить, дождём шкуру мочить? Станешь со мной жить.

Волк сел перед ним, вздохнул, поглядел на Елену Прекрасную: а у неё коса до пят, щёки румяные да губы алые, смешливые.

— Не могу я с тобой пойти, — сказал Серый волк. — Нельзя мне среди людей жить, переполошу всех. Да и у тебя после свадьбы других забот достанет.

— После какой свадьбы? — удивился Иван-царевич.

— Ты же невесту себе нашёл, — сказал волк. — Елену Прекрасную.

Услышал это царевич, рассмеялся.

— Не стану я на Елене жениться, — сказал он. — Она мне названая сестра.

— Ты же говорил — полюбил её, — напомнил волк.

— Я сказал — такую красоту только дурак не полюбит, — ответил царевич. — А я кто? Птицу украсть не смог, коня не увёл. Без тебя лежал бы сейчас, вороньё кормил — дурак и есть.

Смутился Серый волк, крепко задумался. Рассказал Ивану и Елене про царя Кусмана, который свою суженую назад ждёт. Слушала его Елена, хмурилась и жемчуга на шее перебирала.

— Любит он тебя много лет без памяти, — сказал волк. — Но прежде в жёны не мог взять, пока на нём проклятие было. И дурная слава, что у него характер несносный, и что он жён со свету сживает, только поэтому и ходила: слухами земля полнится.

— И не старый, говоришь? — задумчиво спросила Елена.

— Не юноша, но до старости ему далеко, — сказал Серый волк.

— Но ведь я его даже не видела. Как я к нему в жёны пойду?

— Ты хотя бы взгляни на него, — предложил Иван. — Если сердце отзовётся — сразу поймёшь.

— Давай я тебя отвезу, — сказал Серый волк.

Обняла его Елена Прекрасная за могучую шею и сказала:

— Ты же лапы сбил, серенький. Отдохни. Меня златогривый конь отвезёт.

— И то верно, — сказал Иван. — Отправляйся в дорогу, сестрица названая. Передумаешь замуж идти — возвращайся ко мне, я тебе дам приют.

Попрощались они друг с другом, поцеловались, да и разошлись. Златогривый конь унёс Елену Прекрасную, а Иван-царевич и Серый волк отправились в Берендеево царство — до него уже было рукой подать.

Царь обрадовался Жар-птице, приказал её в саду поместить, чтобы золотые яблоки охраняла. Серый волк отозвал царевича в сторону и говорит:

— Я тебе служил верой и правдой, выполни теперь мою просьбу.

— Проси чего хочешь, всё исполню, — пообещал царевич.

— Тогда возьми самый лучший булатный меч, и пойдём со мной, — сказал волк.

Царевич послушался, выбрал самый острый меч, который мог шелковый платок на лету разрезать, и отправился за волком. Пришли они на берег реки, волк сел у воды и сказал:

— А теперь, Иван-царевич, сделай, как я прошу. Отруби мне голову.

— Не могу, — сказал царевич. — Что это за благодарность? Ты мне помог Жар-птицу отыскать, по лесам и болотам со мной бегал, ночью вместо костра грел, от стужи укрывал, на спине носил. Если бы не ты, лежать бы мне в лесу бездыханным. А я тебя за это должен жизни лишить?

— Так надо, — твёрдо сказал Серый волк. — Ты обещал, что любую просьбу исполнишь. Исполни эту.

— Не стану, — упёрся Иван. — Что хочешь про меня думай, а я не стану. Я лучше сам на меч брошусь, чем тебя погублю! Вот ещё выдумал!

Вздохнул Серый волк, повесил голову. Иван-царевич сел рядом, привалился головой к могучей груди, стал чесать пальцами густой волчий мех, да и укололся железной иглой. Смотрит — на руках кровь осталась. Испугался:

— Что с тобой? Мои братья тебя ранили?

— Нет, — сказал волк. — Ерунда пустяковая.

— Я тебе сейчас хвост баранкой завью, — рассердился Иван-царевич. — А ну, стой смирно! Дай мне разглядеть, что там.

Он нащупал железную иглу, подцепил, как занозу, — и вытащил. А за ней алая кровь прямо из сердца полилась. Припал Серый волк на лапы, чувствуя, что слабеет.

— Отруби, — попросил он, — не то поздно будет.

— И не подумаю! — сказал Иван.

Серый волк положил ему голову на колени, прикрыл глаза.

— Ты мне верил, когда я тебе помогал Жар-птицу, коня и Елену добыть. Когда мы до самых звёзд поднимались и через моря плыли. Вот и сейчас поверь. Я знаю, о чём прошу. Если побоишься — никогда мы с тобой больше не увидимся.

Горько вздохнул Иван-царевич, поднялся на ноги, взял острый булатный меч. Серый волк встал, пошатываясь, попросил:

— Не медли, времени у меня совсем мало осталось.

Размахнулся Иван-царевич, ударил — и зажмурился, выронил меч, лицо руками закрыл, чтобы не видеть, что сделал. Стоит, покачивается, ноги у него подгибаются. Вдруг чувствует — кто-то его крепко за пояс обнимает, в губы целует, по имени зовёт.

Открыл Иван-царевич глаза — и видит перед собой доброго молодца сероглазого, широкоплечего, с волосами сизыми, как волчья шерсть.