Юноша был в его вкусе. Так и притягивал взгляд. Плавный прогиб поясницы, круглая задница, устроенная на высоком барном табурете. Одна нога обвивает другую, покачивает, поглаживает. Он сам весь покачивается в такт свингу — корпусом, красивыми покатыми плечами, необычно убранной головой: длинные пепельные волосы закручены на затылке в улитку, заколоты длинной китайской шпилькой со стеклянными подвесками. Определённо, юноша стоил внимания.

Персиваль устроился за одним из столиков в полумраке, заказал стакан виски — чистый, безо льда, без содовой. Какая удача, что сухой закон у не-магов не распространялся на подпольные казино. А без виски, он чувствовал, сегодня не удастся расслабиться.

Казино было похоже на десятки прочих, в которых он уже бывал — в Чикаго, Орландо, Сан-Франциско, в Далласе, Сакраменто, Новом Орлеане. Приглушённый электрический свет, треск колод, звонкий шелест покерных фишек, рассыпающихся по столам, шарик грохочет, бьётся в рулетке. Каждый крупье немножечно шулер, но каждый улыбается так, будто влюблён в вас всю жизнь. Роковые блондинки и ослепительные брюнетки в коротких платьях, с сигаретами в длинных мундштуках выгуливали себя между столиками, высматривали добычу пожирнее.

Казино были у не-магов под запретом, но, как обычно, стоит только что-то запретить — тут же кто-то начнёт делать на этом деньги. Подпольные казино работали в каждом крупном городе, потому что где город — там люди, где люди — там деньги, где деньги — там большой выбор запретных страстей. Азартные игры Персиваля не прельщали, а вот азартные игроки — весьма.

Он безошибочно находил взглядом молодых людей с характерными повадками, которые были не против приятной компании. Встречался взглядом, приглашал за свой столик, угощал выпивкой. Короткой беседы хватало, чтобы понять, стоит ли искать дальше или этот экземпляр его устроит.

Мальчики ластились к нему, привлечённые запахом денег. Мальчики обычно уже были опытными и сами знали, что от них требуется. Персиваль договаривался о цене, не торгуясь. Спустить в рот стоило пять долларов. В зад — от пятнадцати до тридцати, в зависимости от сноровки и наглости мальчика, но на задницы Персиваль клевал редко. Хотя случалось, что увлекался и требовал снять штаны.

Мальчик со шпилькой, конечно же, был хорош. Персиваль для него выглядел обычным обеспеченным американцем средних лет. Может быть, адвокат, может, чиновник или бутлегер. Это было неважно. На вопрос о своих занятиях Грейвз никогда не говорил правду и никогда не открывал своего настоящего имени.

Китайские стекляшки нежно звенели и отбрасывали цветные блики, когда мальчишка встряхивал головой, и по ним пробегал свет лампы. Хорош. Необычная пташка. Персиваль наблюдал за ним, мелкими глотками потягивая виски. Одет броско, но со вкусом. Красивая линия челюсти, выраженный подбородок, римский нос, чувственные губы… Полные, фигурные губы. Широкий рот. Красавчик. Он сидел за барной стойкой вполоборота и со скукой в глазах смотрел в зал.

Испуская белый табачный дым, за покерными столами и рулеткой сидели брокеры, адвокаты, дантисты, судовладельцы и журналисты. Может быть, фальшивые, а может быть — настоящие. Кто-то просто пришёл сюда выпить и испытать удачу, кто-то надеялся найти приятную компанию. Персиваль был из последних.

Он не торопился. Заказал ещё виски. Пошарил взглядом по головам, просматривая альтернативы, но все были какими-то худосочными, нервными или несимпатичными. Мальчик со шпилькой был явно залётной пташкой, чужаком. Как и Персиваль.

Поймав его взгляд, он постучал пальцем по стакану, подзывая к себе.

Юноша окинул его коротким взглядом, будто сам оценивал перспективы. Персиваль знал, что перспективы его внешний вид рисовал исключительно приятные и хорошо оплачиваемые. Юноша решил так же, забрал со стойки свой широкий бокал с какой-то ерундой и изящно стёк на пол. Непринуждённо сел на полукруглый диванчик, не вплотную, но достаточно близко, чтобы Персиваль мог коснуться его, положив руку на спинку. Цветные стёклышки на шпильке просто завораживали. Персиваль тронул их пальцем, они закачались.

— Как тебя зовут?

— Фоукс, сэр, — тот улыбнулся, искоса стрельнул глазами. — А как я могу называть вас?

— Артур. Давно здесь скучаешь?..

— Вообще я ждал друга, но он, кажется, не придёт. Я уже решил уходить…

Голос у него был совершенно не томный. То ли говорит правду, то ли искусно кокетничает — не разобрать.

— Я хочу тебя угостить. Останешься?.. — прямо спросил Персиваль. — Что ты пьёшь?..

— Сегодня вечером ужасно хочется шампанского, — игриво сказал Фоукс.

— Ты что-то отмечаешь?.. — Персиваль подманил официанта и заказал бутылку. — Есть повод?

— Повод всегда можно найти, — Фоукс покачал головой, стёклышки в подвеске нежно звякнули друг о друга. — Может быть, встреча с вами — уже повод?..

— Может быть, — сказал Грейвз, внимательно наблюдая за ним. — Тебе стоит знать, я требовательный человек. Могу познакомить тебя с острыми ощущениями.

Фоукс опустил глаза и слегка театрально зарделся:

— Кажется, вы будите во мне любопытство.

Грейвз провёл рукой по его спине, тот закусил губу и послушно прогнулся, покосился сквозь ресницы. Взгляд у него был настороженный, но с искрой любопытства. Грейвз никак не мог его раскусить. Мальчик как будто всё время чего-то ждал: слов, действий, реакций. Грейвз не любил, когда его оценивают те, кого он сам покупал.

— Сядь ближе, — велел он.

Фоукс охотно подвинулся, прижался бедром к бедру. Грейвз положил ему руку на плечо и теснее привлёк к себе.

— Ты собирался уходить, — сказал он, поглаживая его по руке сквозь лёгкий летний пиджак. — У тебя, наверное, были другие дела. Я могу вознаградить тебя за то, что ты остался?..

Это был условный язык, в котором секс никогда не назывался сексом. У не-магов, кроме спиртного, азартных игр и прочих радостей жизни под запретом были многие невинные сексуальные практики. Два мужчины не могли открыто проявлять увлечение друг другом, и не-маги, которые не хотели оказаться в тюрьме за мужеложство, создали новый язык, полный условностей и недоговорок.

— Вам тоже стоит кое-что знать, сэр, — Фоукс улыбнулся, прижимаясь к ласкающей руке. — Я останусь из удовольствия быть с вами, а не за вознаграждение.

— И всё же, — сказал Грейвз, несколько удивлённый таким поворотом. — Подумай, чем я могу отблагодарить тебя.

— Я могу ответить позже?.. — спросил Фоукс. — Мне нужно подумать, если вы настаиваете…

— Я настаиваю, — сказал Грейвз.

— Я могу попросить всё, что угодно?.. — он весело улыбнулся.

— Конечно же, нет, — Грейвз улыбнулся в ответ.

От шампанского мальчишка повеселел окончательно. Грейвз разглядывал его, раздумывая, куда отвести. Для быстрых удовольствий здесь же, в казино, можно было снять номер. Для неторопливых Грейвз предпочёл бы отель неподалёку. Он никак не мог выбрать, наблюдая за Фоуксом. Это было довольно странно, обычно тело сразу подсказывало, чего ему хочется. Но сейчас, несмотря на то, что он чувствовал лёгкое возбуждение, у него не получалось определиться. Хотя мальчишка был хорош, упускать такого было бы жалко.

Просто усталость, — подумал Грейвз. — Просто усталость… Много работы, много нервотрёпки в последний месяц. Мало сна. Много забот. Мало отдыха. Был бы на месте этого красавчика Криденс — о, Грейвз бы точно знал, что хочет с ним сделать…

Он вздрогнул.

Нет, никогда.

Криденс никогда не будет на месте этого красавчика. Ему никогда не придётся зарабатывать пять долларов, отсасывая приличному джентльмену в переулке.

Да кто ему, кроме тебя, даст пять долларов, — заметил едкий внутренний голос. — Он на три с трудом насосёт… И то — если ты сначала научишь, как следует…

Грейвз передёрнулся, прогоняя чарующую картину Криденса, который стоит перед ним на коленях, и держит рукой… и смотрит вверх… О, Мерлин!.. Он давно испытывал к себе отвращение за мысли в адрес несчастного сквиба, но после этого поворота он стал себе омерзителен. Криденс и проституция!.. Чудовищно. Как он только сумел представить такое?..