- Да что он вам пишет такое?! Издевается надо мной, вероятно? А вы смеётесь! Так?! Я права?!

Ничего не ответив, Альберт Яковлевич, посмеиваясь, вышел из комнаты.

Аниэль взял лист бумаги и принялся что-то на нем писать.

Закончив, он приблизился к женской голове и, развернув тетрадь, замер, удерживая её перед глазами Анны.

"Успокойся и не нервничай. Ты же не хочешь всю жизнь провести этаким вот обрубком? Мы составим с тобой одну личность. Да, пусть моя доля в ней и будет превышать в процентном соотношении твоё, так сказать, присутствие, но это гораздо лучше, чем продолжать существование в том виде, в каком мы сейчас находимся. Даже если операция будет не удачной и мы погибнем, то смерть видится мне не самым плохим вариантом."

- Ты прав, - грустно промолвила голова.

За несколько часов до операции, Альберт Яковлевич зашёл к Безголовому.

Тот, по обыкновению, читал.

- Ну, что, ты готов?

"Всегда готов", - кратко резюмировал Тиферет.

- Самуилович совсем отошёл от нас. Я едва уговорил его мне ассистировать. Предал науку из-за каких-то чёртовых баб! Ренегат! - с улыбкой побранил старого друга учёный.

"Так называемые "бабы" - это лишь обратная сторона науки, патрон. Возможно, они научат его большему."

- А ты не боишься обабиться, Тиферет? Ведь мозг у тебя будет отныне женский...

"Нисколько. С точки зрения Каббалы это будет весьма удачный ход. Шехина - воплощение сверхженщины, соединится с олицетворением мужского начала - Тиферетом. Слияние Адама и Евы."

- Шехина?

"Ну, да. Десятая и самая нижняя сефира. Женская составляющая Господа, зовущаяся ещё и Малкут. Считается, что она, имеющая так же такие значения как Царевна, Невеста, Мудрость и Слово Божье, ближе всех находится к смертным. Она соответствует Луне, а Тиферет - Солнцу. Всё гармонично, док! Тем более, мозг Анны и, конечно же, её голова, неминуемо претерпят изменения под воздействием моих гормонов. Да и моё "Я", в целом, как мне видится, намного сильнее её личности. Если поразмыслить, то можно предсказать почти полное её растворение во мне."

- Хм...Посмотрим! - хитро улыбнулся профессор и добавил: - Пойдём в операционную. Пора. Самуилович уже наверняка весь извёлся от ожидания.

Минул год.

Альберт Яковлевич и Аниэль сидели в освещённом прожектором солнца холле исследовательского института.

Дневное июньское светило расплавленной латунью заливало столовые приборы и безупречно-снежную скатерть.

- Я рад, Ани, что в твоём лице я приобрёл замечательного собеседника и отличного ассистента, - проговорил учёный, пригубив прохладную янтарность токайского, маслянисто переливающегося в изящном бокале. - Ты возместил мне потерю, которую я считал невозместимой.

- Ты о Самуиловиче, док?

- О нём, - кивнул тот, отправляя в рот оранжевый кусочек форели.

- Признаться, я вынашивал планы бегства из лаборатории. Я даже на операцию пошёл для того, чтобы сбежать отсюда и, став таким как все, раствориться среди остальных...горожан.

- Гм! А я полагал, что ты жаждал в первую очередь увидеть все краски этого света, услышать его звуки, попробовать, в конце концов, на вкус удивительный салат жизни. И что же тебя остановило, друг мой?

- Банальность. Я понял, что заблуждался относительно своих представлений о существовании. Будучи лишённым зрения и слуха, но ощущая вибрации живых существ, я полагал, что люди более свободны, чем они есть на самом деле и что "чёрные" создания - уродливы, а те, кого я восприимал, так сказать, "на бело" - прекрасны.

- И что же?

- Всё абсолютно наоборот. Что до людей, то они - закрыты. Прячутся в створках своих раковин, как устрицы. Скрываются даже от себя. Их следует воспринимать и слушать только с закрытыми глазами. Некоторых, так вообще - зажав нос. Но не это важно. Другое.

- Что именно? - профессор слушал с неподдельным интересом, удваивая получаемое от трапезы наслаждение благодаря его смешиванию с удовольствием, каковое он получал от разговора.

- Тюрьма, док. Этот мир - огромная каталажка. На всех уровнях и во всех возможных смыслах. Социальных, экзистенциальных и даже метафизических. Зачем бежать из одного застенка, если всё равно окажешься в ином, пусть даже чуть большем и просторном? Люди лгут и они несчастны. Но, если бы они были честны с собой и соплеменниками - это ничего бы неизменило. Тут - все проигрывают. Единственное средство стать хоть ненадолго счастливым - воровство.

- Воровство?! - густые брови учёного приподняли сеть жёлтых морщин, безжалостно посекших его лоб.

- Да. Воровство.

- Это слишком всеобъемлющее понятие, Аниэль. Поясни.

- Я и веду речь о тотальном умыкании, - улыбнулся Тиферет. - Всё устроено таким образом, что только выцарапав что-то у жизни, у общества, наплевав на мораль, а ещё лучше и на законы, можно толком распробовать то, что обзывают "счастьем". Да что там говорить?! Ещё и вилки незаметно таскать приходится! Даже когда я вижу какой-нибудь замечательный пейзаж или слышу восхитительную музыку, то я оглядываюсь по сторонам - а вдруг это чьё-то и я не имею на это никаких прав?

- Я понял, что ты хотел сказать. Но слушая и глядя на тебя, я никак не могу отделаться от удивления, насколько быстро гормоны съели всё женское в твоём лице. Только мягкий голос и сохранил ещё что-то от развеявшейся в тебе Анны. Но это так не явно, что если не знать всей предыстории, то не обратишь и внимания.