"Я не детский писатель, прорывающийся сквозь рыночною толкучку к социальной кормушке и даже не "мастер детектива", чтобы писать для поседевших имбецилов. Это не моя прерогатива. Я хотел бы, как сказал некогда Бодлер, "творить лишь для мёртвых", ибо сам я, в значительной степени, мёртв. А вы, поддерживающие во мне жизнь и плохо ориентирующиеся вне всего материального, даже не догадываетесь, какие во мне скрыты силы и чем я, по сути своей, являюсь."

Прочитав последнее послание, два приятеля в некоторой растерянности переглянулись и смолкли.

Минуло полгода.

Учёные и их безглавый подопечный прогремели на весь мир.

Слава и известность, обрушившись на хрупкие профессорские плечи, внесли существенные коррективы в их modus vivendi.

Исследовательская лаборатория сменила свою прописку, пеерехав из Санкт-Петербурга в столицу страны, где заняла целый этаж в одном из зданий на Новом Арбате.

И, если приобретение недвижимости в разных точках глобуса было вполне прогнозируемо, так как соответствовало давним чаяниям старых друзей, - тусклыми и промозглыми петербургскими вечерами мечтавшими о домах в Марбелье и Майами, - то Анатолий Самуилович весьма неожиданно даже для самого себя, скоропостижно развёлся со своей женой, чтобы ураганно обвенчаться с двадцатидвухлетней стриптизёршей, не так давно прибывшей в Москву из славного шахтёрского городка Енакиево, расположенного на медленно, но верно нищавших землях восточной Украины.

Альберт Яковлевич всю последнюю неделю не покидал стен лаборатории и, время от времени, захаживая к Аниэлю, многозначительно потирал руки, лихорадочно поблёскивая глазами.

"Патрон, твой загадочный, с маниакальным оттенком, вид, меня несколько озадачивает. Ты готовишь мне какой-то сюрприз?", - начертал почти каллиграфическим почерком Безголовый.

- Не только тебе! Не только тебе! Всему миру! Ещё пару дней и я покажу тебе кое-что...Вернее, кое-кого! - зловеще улыбнулся профессор и, нервно поведя плечами, выскользнул из помещения.

Аниэль Тиферет, помимо склонности к самоистязанию путём поднятия различных тяжестей, обзавёлся болезненной страстью к коллекционированию насекомых.

Он часами мог терпеливо расправлять крылья умервщлённой бабочке или разглаживать усики заспиртованной цикаде, которых он приклеивал на холст и помещал под стекло, в багетные рамки, производя своеобразные картины из златок, фонарниц, сколопендр и прочих мелких гадов, доставляемых по его просьбе, периодически захаживающим к ним и несколько отдалившимся в связи с самостоятельными проектами, Анатолием Самуиловичем.

Он уже позабыл про страстное обещание Альберта Яковлевича, когда тот, сияя, вошёл в его комнату и, со значением посмотрев на него, изрёк:

- Пойдём! Я тебя познакомлю с... Покажу тебе её.

Не став тратить время на писанину и вопросы, Тиферет молча поднялся со своего места и, любовно оглянувшись на трепетно распятого им жука Арлекина( Acrocinus longimanus), последовал за профессором.

Войдя в секционную, учёный торжествующе взглянул на своего подопечного, который ошеломлённо застыл посреди помещения.

Прямо напротив него, поверх небольшого стеклянного контейнера наполненного мутной питательной средой, покоилась женская голова.

Её тёмно-карие глаза беспокойно изучали Аниэля, но затем, испуганно взглянули на профессора:

- Что это за чудовище, доктор? - чуть хрипло произнесла голова.

- Знакомьтесь! Аниэль Тиферет и...  - Анна! - не без торжества провозгласил Альберт Яковлевич.

Безголовый подошел к небольшому столу у окна и бегло отыскав канцелярские принадлежности, принес листок профессору.

" Анны как-то совсем немного. Где запропастились остальные килограмм пятьдесят пять-шестьдесят?"

- Анна попала в жуткое дорожно-транспортное происшествие. Её тело было изуродовано. Уцелела лишь голова, - бесстрастно ответил учёный.

"Да уж... Масса неудовлетворённого люда мужского пола мечтает именно о такой партнёрше. Надеюсь, ты не поддашься соблазну продать её какому-нибудь богатому извращенцу? Пришей мне эту голову по имени Анна, патрон! Ничего, что мозга в ней, как мне показалось, не слишком много. Я наращу."

Экспериментатор хохотнул.

- Да что он вам там пишет, доктор?! Анекдоты, что ли? - возмутилась Анна.

- Нет, не анекдоты. Просит, чтобы я пришил вас к его телу.

- И это, по-вашему, страшно весело, да? Господи! Лучше бы я умерла!

- Вы и так мертвы, Анна, - примирительно заметил человек в белом халате.

"Подумай над этой идеей, шеф! Я устал общаться с помощью письма! Идея иметь глаза и уши, рот и нос, представлялась фантастичной, но теперь... Я стал бы полноценным человеком! Вдобавок, подобный шаг наделал бы еще большего шума, чем моё появление в свете!"

- Разумеется, демонстрировать голову Анны широкой публике нельзя по этическим причинам. Родственники будут не в восторге. Поэтому, как вариант, возможно провести сложную операцию по...объединению вас в одно существо, мои дети. Конечно, под воздействием тестостерона, которым наводнён организм Тиферета, ваше лицо, Анна, изменится настолько, что его будет и не узнать. Но авантюра того стоит!

- Вы пришьёте меня к этому....телу?! - воскликнула голова.

- Пожалуй. Вам это кажется кощунственным? Лучше подумайте об открывающихся преимуществах.

- Каких?!

" Скажите ей, патрон, что она наконец сможет мочиться стоя и навсегда позабыть о риске забеременеть. Плюс, можно будет вполне безнаказанно бродить по тёмным переулкам, вселяя неуверенность во всевозможных придурков одним своим видом. Она ведёт себя так, как будто располагает своим телом. Утешь её. Скажи, что я буду брить её щёки, научу лихо сморкаться, прикрыв одну из ноздрей большим пальцем руки, ну... и так далее. В общем, она узнает, какая это досадная пакость - быть мужчиной."