- Расступитесь! Её - в соседнюю комнату! Положить на кушетку! Мой саквояж! Окно - настежь, нужен свежий воздух!..
Вслед за толпой, уносящей императрицу, хромает Николай, поддерживаемый матерью. Перед самыми дверями она оборачивается и зовёт Келлера:
- Фёдор Артурович!..
Наш генерал успевает подхватить оступившегося императора и не дать упасть под непосильной ношей Марии Фёдоровне. Прекрасно понимая, что аудиенция откладывается, выходим из дворца и, я, наведясь на знакомый запах, оставляю Воронова "гулять при луне", а сам заворачиваю за угол и попадаю в небольшой закуток, образованный стенами и приткнувшимся рядом броневиком. Рядом с которым стоит с папиросой в руке водитель, и, скорее всего, командир машины в одном лице, молодой худой юноша в кожанке с погонами, на которых помимо одиноких прапорских звёзд красуются крылышки с колёсами. Трое казаков пытаются незаметно затоптать свои самокрутки, чтобы не огрести за курение в неположенном месте.
- Чем обязан, господин капитан? - По голосу слышно, что он, понимая, что против старшего по званию "не пляшет", всё же пытается соблюсти свой авторитет перед нижними чинами и не допустить разноса за курение.
- Да, собственно, ничем. Ищу укромное место, чтобы покурить. Ночка, знаете ли, выдалась трудная. - Объясняю причину, доставая из кармана портсигар. - А вы, орлы, потом свои окурки подберите, чтобы следов не оставлять.
- Да не, Вашскородь, у нас тута посудина имеется. - Басит приказный, доставая из-под машины пустую консервную банку.
Первая же затяжка даёт понимание того, что операция закончена и можно малость расслабиться. Но успеваю выкурить папиросу только до половины, как появляется Воронов и знаком показывает, что надо идти...
На крыльце нас встречает Келлер и тихо, чтобы никто больше не слышал, сообщает новость, от которой мой расслабон моментально улетучивается:
- Господа, это - очень конфиденциально... Императрица Александра Фёдоровна скончалась. Доктор сказал - сердечный приступ... Павел Алексеевич, езжайте домой, отдохните. Вам, Денис Анатольевич, и Вашим бойцам - тоже отдыхать, отсыпаться. Следующей ночью вы мне понадобитесь...
*
Генеральское распоряжение выполнить удалось в полной мере. Даже несмотря на то, что в десять утра материализовался вестовой и передал приказание немедленно прибыть. Так что быстро одеваюсь и бегу узнавать что же такого экстренного случилось.
На входе в кабинет меня встречает всё тот же Прохор, не говоря ни слова открывающий дверь и сообщающий Его Высокопревосходительству, что "капитан Гуров прибыли-с". Настроение начинает портиться с первого же взгляда на Келлера. Никогда ещё не видел его в таком состоянии. Поэтому заготовленное язвительное замечание насчёт ловли блох и диареи мгновенно заменяется коротким вопросом "Что случилось?".
- Из Москвы ночью радировали... - Прежде, чем продолжить, Фёдор Артурыч непроизвольно оглядывается по сторонам и почти шёпотом сообщает. - Вчера вечером было совершено покушение на Михаила...
Ё...!!!... Твою мать...!!!... Прошляпили, б...!!!.. Твари, все кровью умоетесь!!!... Келлер смотрит на меня, ожидая, когда я переберу в уме все выражения, используемые в подобных случаях, затем продолжает:
- Михаил жив. По счастливой случайности... Графиня Брасова устроила ему очередной скандал. Она общалась с кем-то там из воротил и обещала привезти Регента для обоюдовыгодной беседы. Он вспылил и отказался. Приказал подать автомобиль и отправил её прочь. В качестве сопровождающего напросился Великий князь Дмитрий Павлович. К несчастью она взяла с собой сына...
По дороге машину расстреляли кинжальным огнём из двух льюисов. В живых никого не осталось. Конвой был сокращённого состава, всего шесть человек, но они грохнули одного и ранили при попытке уйти второго стрелка...
- Эсеры?.. Анархисты?.. Кто?..
- Ни за что не догадаешься... - Келлер горько кривится. - Один из офицеров штаба 32-й пехотной дивизии. Прибыл в Москву согласно распоряжения управления генерал-квартирмейстера Ставки. Второй с его слов - оттуда же.
- Вот так сразу взял и заговорил?
- У твоего Михалыча долго никто молчать не будет. А тут у него ещё двое раненых...
- Кто?!..
- Не знаю. В телеграмме фамилии не указаны... Короче говоря, вызвал их некий подполковник Барановский, ранее также служивший в штабе той дивизии.
- Что за крендель?
- О нём ещё в Москве предупреждал Воронцов. Его сестра - жена Керенского, а сам он у адвоката на коротком поводке. На вот, посмотри. - Фёдор Артурыч протягивает мне фото. Неприметная такая сволочь с усиками и бородкой по последней моде. Аксельбант генштабиста, парочка орденов... Ага, а вот это - уже штрих! Георгиевское оружие! Непрост дядя, совсем непрост... И, самое главное, встречались мы с ним и очень-очень недавно!..
- Однако!.. Я его уже видел. Не далее, как вчера в Царском Селе. На пару с Кирюхой. Но был он уже полковником.
- Что ж ты его?!.. Хотя - да. Знаю, что скажешь. Но теперь, если где увидишь, не проходи мимо, притащи его сюда. Слишком много вопросов к нему накопилось.
- Добро. Только где я его увидеть-то смогу?
- Там, куда ты пойдёшь ночью со своими головорезами. На связь вышел Потапов с интересной информацией. По его сведениям сегодня состоится встреча оставшихся на свободе военных руководителей переворота. То есть, как у нас говорили, - исполнителей высокого уровня. Возможно, будет кто-то даже от штаба округа и ГУГШ. Задача - тихо повязать всю эту компанию и доставить сам знаешь куда... Или ликвидировать при невозможности взять "в плен".
- Ясно. Где, как и когда?
- Скоро приедет Потапов, у него и спросишь. А пока что ознакомлю с обстановкой. Вчера ближе к вечеру всякие "мирные" демонстрации закончились. В основном из-за хлорацетона, твоих гранатомётчиков и броневиков. Простой люд сидит теперь дома, боясь высунуть нос на улицу, а вся эта "революционная" сволота очень быстро поняла, что любой баррикаде достаточно одного-двух выстрелов из горной трёхдюймовки, булыжники не летают так далеко, как химгранаты, а броневикам охотничьи ружья и браунинги - не опасней комариного укуса.
И они решили поменять тактику. Или им дали такую команду. Мы вытеснили их в военный городок и на Выборгскую сторону. Полной изоляции не получается, сам понимаешь, рядом Невский, другие улицы, казармы вперемежку с особняками и борделями. Те, кто сопротивляется, блокированы, патронов у них нет, еды нет, воды - тоже. - Фёдор Артурович ловит мой удивлённый взгляд и поясняет. - Я приказал отключить там водопровод... Скоро начнут сдаваться. Авиаторы раскидали листовки, где сказано, что солдаты, добровольно сдавшиеся до завтрашнего утра, после проверки будут оставлены на службе, продолжающие оказывать сопротивление будут уничтожены при штурме, или, если останутся в живых, подлежат преданию суду военного трибунала. Листовки, кстати, одновременно являются пропуском за кордон.
- Где-то я уже про такое слышал.
- Да, но в отличие от немцев в сорок первом, я сдержу своё слово... Бессонов со своими коллегами с ног валятся, спят по часу-полтора в сутки.
- Много желающих сдаться?
- Пока идут мелкими группами и поодиночке. У Отдельного корпуса и без этого работы по горло. Забастовщики, саботажники, посольства, легионеры... Да-да, не ослышались, господин капитан, между прочим и Вашими стараниями в том числе. Студента с ковбойским винчестером помните? Приехал оказывать братскую помощь в деле победы революции. Причём, за хорошее вознаграждение. В обмен на возможность депортации сдал всех, как стеклотару. И остальных боевиков, и хозяев. Американец он. От постоянной нищеты завербовался на "неплохую работёнку". Бизнес, ничего личного... Кстати, перед отправкой с ними беседовал некий господин в пенсне и с шикарной кучерявой шевелюрой. По описанию очень похож на Троцкого.
- Это всё хорошо, а где этот пиндос научился по-русски болтать?
