– Он мне какого-то доктора Спока однажды выдал! – пожаловалась Анж. – Думала – про космических пришельцев, оказалось – про воспитание детей.

У Анжелин и Андре де Кавальканти было двое детей: шестилетняя дочь с таким пышным и труднопроизносимым именем, что все звали ее просто Лола, и годовалый сын Альфи.

– Скукота, – заунывно тянула Анж. – Хоть вы приехали! Пока молодежь не подтянется, здесь будет невыносимо. Невыносимо! – повторила она, повысив голос, когда мимо них проходил мальчик-Служитель. – Принеси нам выпить, кувшин мохито принеси, – отдала она распоряжение, мальчик тут же умчался его выполнять. – Поверь мне, ужасно жить безвылазно в Доме! Ладно еще дети – им много не надо. Но взрослые! Это все равно что похоронить себя заживо. Дом к Ночи Фортуны украшать – вот и вся их радость.

– Ты живешь здесь постоянно? – спросила Ада.

– Пришлось, из-за детей.

Откровенность Анжелин возрастала с каждым выпитым коктейлем. Она гоняла малолетнего прислужника в хвост и в гриву, требуя новых напитков.

– Мы ведь с Андре не Гильяно, как ни крути. Хоть из шкуры вон выпрыгни, никогда нам Гильяно не стать. Гильяно можно только родиться. Эту фамилию даже не получишь, выйдя замуж. Очень редко они женятся не на своих, но и тогда за женой остается ее девичья фамилия. А родившихся от такого брака детей они тоже делят на Гильяно и не Гильяно по одним им известным признакам. Но такие браки с «пришлыми» – раз в столетие, может, случаются. Я ни одного не помню. Обычно мальчики Гильяно «приглашают» только девочек Гильяно.

Еще один коктейль со всхлипом сдался. Анжелин продолжала болтать:

– Вся беда в том, что для мальчиков иных фамилий очень важно «принадлежать Дому Гильяно», а это значит родиться и вырасти в этом Доме, иначе их не считают полноправными членами семьи. А вот рожденных здесь девочек можно, после того как им исполнится три года, забрать из Дома, все равно их ждет брак с кем-то из семейного круга. Но мальчики должны до совершеннолетия жить в Доме и получить соответствующее воспитание.

Дон Гильяно требовал, чтобы матери находились при детях, потому что ребенок без матери – что шлюпка без руля.

– Вот и пасу свое дорогое чадо мужеского полу на просторах колониального Дома Гильяно, – вздыхала Анж. – Девочки – другое дело, им достаточно выйти замуж за кого-нибудь из семьи, чтобы получить все права.

За пределами Дома Гильяно Анж уже один раз выходила замуж за невероятно скучного человека, у которого от первого брака остались двое мальчишек. Но она так издергала этого мужчину требованиями о подарках, бриллиантах и мехах, а также столь явно изменяла ему со своим кузеном Андре де Кавальканти, что муж поспешил сбежать в неизвестном направлении.

– А какую рождественскую открытку я подписала этому неотесанному деревенщине! – говорила она, имея в виду своего первого мужа. – «Мужик, прими мои поздравления и пожелания новой шубы в Новом году!» И я получила новую шубу. Котиковое манто. Безумно роскошный мех!

Сдав пасынков в приют, Анжелин устроила судьбу с Андре, правда, этого повесу удалось приструнить только сообщением о внезапной беременности. До рождения сына они жили в маленьком городке, Андре работал на благо Дома Гильяно (Ада так и не поняла, чем именно он занимался), а с женой постоянно ругался из-за ее неумеренных запросов.

– Бриллиантов тебе мало? – кричал он, размахивая бокалом виски и щедро орошая напитком пол вокруг себя. – А на какие шиши, позволь, я тебе достану бриллианты? Кто оплатил тебе дурацкий ремонт? Ручки дверные бриллиантовые ты за чей счет поставила? Вот теперь открути их, возьми в руки и ходи!

Элен находила новую подругу Ады вульгарной, Марк считал, что Анж просто отвратительна, но Аде нравилась эта женщина. С ней было весело. С остальными дамами Дома Гильяно ей не удалось наладить отношения. Истинные женщины – фонтан женских гормонов, непредсказуемы, как стая обезьян. Они добиваются твоей дружбы, выведывают твои секреты, уводят твоего парня и напоследок втыкают нож сарказма в твою спину. Сначала они скорбят вместе с тобой, потом тебя оскорбляют. Они хитры, вероломны, прикидываются воспитанными и тонкими. Анж не прикидывалась. Она была как на ладони. Грубая, насмешливая, неуравновешенная. Алкоголь же приводил ее в состояние какого-то мистического откровения, будто ей в напитки по капле подливали настойку опиума:

– Ты думаешь, Дом Гильяно – обычный дом? Особняк на берегу океана? Чушь! Не просто дом, а существо архитектурной формы жизни! – И она откинулась на пестрые подушки, чтобы полюбоваться произведенным эффектом. Ада сделала удивленное лицо. Анж была довольна. – Здесь происходят странные вещи. Очень странные. Настолько странные, что эти вещи все предпочитают не замечать. Разум не в силах объяснить, что здесь творится. У этого дома есть имя. А мы все только принадлежим ему. Он строит себя из нас, как из кирпичей. Он дышит, он перемещается вместе с нами по свету. Но не мы нужны ему. Мы – так… стены, полы и потолки, нечто неодушевленное, а ему нужна душа. Душа Гильяно. Ему нужна сила. Ему нужны чудеса. Но сила и чудеса ушли из этого дома. Представляешь, раньше под этой крышей не старели. Да-да… Старость не наступала в Доме Гильяно. И был смысл в том, что все эти тупоголовые мамаши сидели в Доме, – они же хотели сохранить молодость. Ха-ха, некоторые даже верят, что прежние времена вернутся. Не слушай меня – вранье полное, когда напьюсь, хочется кого-нибудь одурачить. Вот погоди, услышишь еще сказки из Книги!

Неудивительно, что ни Марк, ни Элен не выдерживали ее театра.

Ада помнила, что положила таблетки в сумку. Их ведь нужно принимать регулярно. Она все перерыла. Безрезультатно. То ли она их потеряла, то ли их кто-то стащил. Завтра она сходит в аптеку.

Анжелин ее просветила – контрацепция в Доме Гильяно под запретом!

– А как поддерживать постоянное количество слуг? Чужих в дом не допускают. Прислуживают, как правило, дети. Вот и подумай, откуда они берутся, – задала ей задачку Анжелин. – Служители изымают все презервативы, все таблетки после первой же ночи, которую проводят гости в Доме Гильяно.

– Они роются в вещах?

– И в карманах, – подтвердила Анж. – Как только мы с Андре не прятали презервативы! Никогда не удавалось оставаться их владельцами дольше суток. Правда, иногда можно отыскать парочку в мусорном ведре на кухне. Но представь, что скажет дон Гильяно, когда ему донесут, что ты прокралась на кухню и рылась в помойке?! А Служители ему донесут, ведь он – главный гарант продолжения рода Гильяно! Позор, да и только. Знаешь, сколько детей у дона Марко? Дочь от законной супруги и трое от секретарши. А сколько от остальных женщин Дома Гильяно, я уже и со счета сбилась! Ведь по Закону дон Гильяно может спать с любой женщиной в Доме и любая может родить от него ребенка.

– Возмутительный закон!

– Крайне возмутительный! – согласилась Анж. – Эти доны такие развратники! И тебя он не обойдет своим вниманием, дорогуша. Спорим, он уже на тебя облизывается. Совет на будущее: если планируешь стать принадлежностью Дома Гильяно, постарайся как можно быстрее забеременеть, беременных женщин дон не трогает и молодых мамаш тоже. Но если ты и после родов сохранишь столь же великолепную фигуру, познакомишься с ним очень близко.

– К тебе он приходил?

– Посещал меня дважды, пока я не забеременела Альфи, – скользнула по опасной теме Анжелин, и тут же выражение тревоги за судьбу Ады вновь возникло на ее лице. – И еще один момент: дону Гильяно ты не имеешь права отказать, не то что всем остальным.

«Никто не знает, где находится спальня дона Гильяно. Он всегда бодрствует, и никто не знает, когда он спит. На ночь он выбирает себе спутницу. И всегда покидает ее спальню до рассвета».

Женщины Дома Гильяно имели право отказаться от близости без объяснения причин. Никто их за это не наказывал, их слово было законом, и отказ не обсуждался. Приятно осознавать, что выбор зависит от тебя. И Ада не отказала Марку, когда он по примеру остальных мужчин в холле опустился перед ней на одно колено и произнес: «Марк Вайнер приглашает синьорину Аду провести с ним ночь под сводами Дома Гильяно. И пусть никто не знает, что творится за закрытыми дверями». Она шепнула: «Согласна», хотя могла бы отрицательно покачать головой, протянула ему левую руку с кольцом. И он, по обычаю Дома, коснулся лбом тыльной стороны ее ладони.