Литмир - Электронная Библиотека
A
A

С мужской половины на женскую переходили девушки и женщины в разноцветных пеньюарах, отделанных кружевами, украшенных бриллиантовыми нитями, стразами, расшитыми золотом и серебром. Это Служители каждое утро выбирали из их гардеробных утренний наряд, когда приходили проветривать пустующую спальню, и приносили пеньюар его владелице. По вечерам Служители зорко следили за Церемонией приглашения, чтобы не перепутать наряды и двери.

«Женщина должна входить в комнату мужчины с пустыми руками и не выходить из нее во вчерашнем платье» – этот Закон Служители соблюдали строго. Они приносили пеньюары, забирали вчерашние платья. Дамы приводили себя в порядок в женских комнатах, а затем спускались к завтраку.

* * *

Ада открыла глаза. Со всех сторон ее окружал белый прозрачный полог. «Красиво, – пришла первая восхищенная мысль. – От москитов!» – сообразил прагматичный ум в следующий момент. Она перевернулась на живот, вдохнула запах простынь. Как чудесно после проклятого самолета оказаться в удобной постели. «Раздельные спальни – так старомодно, – подумала она. – Дон Гильяно, похоже, человек моральной закалки позапрошлого века». Но Ада была благодарна старомодному дону за то, что он позволил ей отлично выспаться, не тратить силы на разговоры или, не дай господи, на что-то большее. Марк был неплохим любовником, не его вина, что их предпочтения в сексе не совпадали. Ада делала вид, что ее все устраивает.

Наверное, надо встать. Кто знает, какие в этом доме порядки! Да и, честно признаться, есть хочется. Она откинула полог. Комната – «корабельный сундук». Деревянные пол и потолок, стены выкрашены в кофейный оттенок, на гвоздях висят волосатые, зубастые маски. Не страшные, просто слишком экзотические. Вместо скамьи у кровати – три голубых разновеликих чемодана, сложенных один на другой, в медных клепках, с плетеными ручками. Комод – резной, пузатый, стол-бюро со множеством выдвижных ящичков. Туалетный столик на гнутых ножках, плетеная банкетка. Ада тут же подскочила, чтобы взглянуть на себя в зеркало. Но зеркала не было. Пустая рама, по краю которой извивались розы и змеи. Протяни руку – коснешься стены.

Заглянула в ванную, но там на стене вместо зеркала сиял лист желтого, отполированного до блеска металла. Ада тусклым призраком без особых примет отразилась в нем. Видно, конечно, что нос у тебя не в саже, но как сделать макияж в таких условиях? Краны медные, ванна на львиных лапах. Мыло и шампуни с розовым маслом.

Вчерашнего подноса с ужином в спальне не было, значит, кто-то заходил сюда, пока она спала. Определенно заходил и пробыл не пять минут – все ее вещи были разобраны, платья отглажены, белье сложено, обувь расставлена. Она даже не вышла на балкон полюбоваться видом – кофе… ей определенно нужна огромная чашка кофе!

Наверное, она встала слишком рано. Торопилась и даже не взглянула, который час. Постояла на галерее второго этажа. Вернуться? Сойти вниз и осмотреться? То, что она вчера приняла за бассейн без воды, – выложенная камнем, углубленная в полу площадка непонятного назначения: пять углов, пять граней. Ада не решилась ступить прямо на дно, обогнула слева, по деревянному полу.

Витые индийские колонны кругом, кожаные диваны, ширмы, расписанные яркими птицами и зверями. Заглянула за ширмы – и угрюмый коричнево-красный интерьер взорвался сине-белым китайским фейерверком. Белый камин, рядом с ним высокие расписные вазы синего стекла. Белоснежный трон рядом. Пушистый ковер, по нему раскиданы подушки, стоят низкие кресла, а на стене и на каминной полке – множество фотографий. Она не успела опомниться, как отыскала знакомое лицо. Ее взгляд уперся в него. И Ада заплакала. Она стояла в волшебной гостиной, расписной как китайская шкатулка, и плакала, глядя на снимок Ашера Гильяно. Таким она его не знала: молодой парень с белозубой улыбкой, но взгляд такой же огненный, непримиримый.

– Привет, – раздался женский голос рядом. – Скорбное место. Сама тут все время чуть не плачу.

Ада быстро вытерла глаза. Рядом с ней стояла… Девушка? Женщина? Возраст трудно было определить. Изумрудное платье-футляр с золотой брошью у сердца. Волосы уложены в высокую прическу.

– Не знаю, что на меня нашло. – Ада попыталась сказать это тоном, полным недоумения.

– Здесь на всех что-то находит. Мемориальная гостиная. Все равно что кладбище. Кстати, меня зовут Анжелин, Анж.

– Ада.

– Пойдем. Все, наверное, уже собрались на террасе.

* * *

Ада растерялась, когда увидела террасу Дома Гильяно. Круги накрытых столов, ветер перебирает складки скатертей, как струны арфы. Звон посуды вплетается в пчелиный гул застольных разговоров. Элен махнула ей рукой. И Ада присоединилась к ней и Марку. Столы были накрыты на пять персон, но они сидели втроем.

Кофе оказался отвратительным. Горьким, с ощутимым привкусом гнили. А ведь ни за что не скажешь, пока не попробуешь. Когда его наливали из фарфорового кофейника в чашку, благоухал, как напиток королей. На вкус – помои. Капучино у них не подавали. Пришлось кинуть в чашку три куска сахара и залить это безобразие молоком.

– Чай пить безопаснее, – пододвинул к ней чашку Марк. Чай был хорош: свежий, цейлонский, крепкий, отличная альтернатива ужасному кофе. – Кофе у них местного сорта «либерика», – объяснил он. – Во всем мире его и за кофе не считают, технический сорт, добавляют в смеси для аромата.

– Представляете, у меня пропали все зеркала, – поделилась новостью Ада. – Маленькое, из косметички, и даже из пудреницы!

– Наверное, при перелете в багаже разбились, – безмятежно предположила Элен.

– Но тогда остались бы осколки. Вы бы видели зеркало в моей спальне – пустая рама! А в ванной – лист металла!

– Лично я нашла элементы интерьера весьма оригинальными, – пожала плечами Элен. – Под старину.

Ада сразу поняла, кто на террасе дон Гильяно: оплывший, грузный мужчина за центральным столом, смотрит из-под седых бровей, как будто готов сердце из тебя вынуть. С ним старались не встречаться взглядом. Все делали вид, будто его и нет. На самом деле, старались вести себя так, чтобы не вызвать его неудовольствия. Террасу он покидал последним.

Дона Гильяно можно было увидеть еще и вечером. Весь день он проводил в своем рабочем кабинете в той башне, что возвышалась над фасадом. Вечером дон присоединялся к обществу около половины восьмого. Ужин по колониальной привычке называли обедом. С пяти пили коктейли.

17.15 – час коктейлей, как записано в Кодексе Гильяно.

Пили коктейли и наблюдали закат. В начале седьмого солнце закатывалось быстро, как золотой в карман. В небе повисали раскаленные докрасна гамаки. Они сочились кровью, и кровь неспешно заливала весь горизонт. Ада никогда не видела подобного заката. Честно признаться, до Ашера она редко обращала внимание на то, как садится солнце. Разве что заметишь, как в окнах мелькнул оранжевый луч. Стемнеет – включишь свет, вот и все. Здесь же люди салютовали уходящему солнцу, они провожали его, как в последний путь. И все знали, что дон Гильяно наблюдает за закатом из своего кабинета.

После заката старались без нужды не выходить из Дома. А уж тем более не подходили к воде. Ужинали шумно и всегда в столовой. Дон Гильяно – во главе стола. Это за завтраком каждая семья, каждая группа жила сама по себе, за ужином все были вместе. И разрешалось садиться куда угодно. Не было правил. И ты не выбирал себе место раз и навсегда, как на террасе. Ты мог сесть по правую руку дона Гильяно, мог – по левую. Можно было занять место в самом конце стола или посередине. Был шанс познакомиться с новыми людьми, поболтать на разные темы, посмеяться новым шуткам. Аде понравилось это время.

Ни телевизора, ни радио… Компьютеры в Доме под запретом, ни одной газеты Аде в руки не попадало. «Расслабься, ты на отдыхе», – успокаивала она себя. Они с Анжелин загорали на пляже, плескались в прибое. Плавать невозможно – слишком большие волны, а бассейн для взрослых только-только начали выкладывать плиткой («За год не сподобились!» – яростно сверкая глазами, кипятилась Анжелин). Жара угнетала, а в детском лягушатнике всегда было битком. Чтобы почитать книгу, нужно было обращаться к дону Гильяно, и он, на свое усмотрение, выдавал том из библиотеки.

26
{"b":"635266","o":1}