У Коляна аж в ушах зазвенело. Он же всё время над такими субтильными сладкими мальчиками подшучивал, без злости, конечно, мол, всякое на этом свете бывает, да не у всех проходит. Но братец Ксюхи «по-особому» себя не вёл, не жеманничал, глазки красивые не строил, наоборот, он вызывал у Коляна немое восхищение своей стойкостью и… Нет, бесхребетным его не назовёшь! Безотказным, разве что… Да и как отказаться от родной крови, пока сестра с головой временно не дружит?! Кто ещё у карапузов был, если сумасшедшая девица даже от родителей скрыла беременность и собственно уже свершившийся факт рождения. Получается, Миньку она содержала и кормила уже давно. Папаша с мамашей в жизнь детей не вмешивались. Ну… тогда неудивительно, почему Ксюха позволила себе такой фортель. Было, у кого подхватить и научиться. Колян снова мучительно вздохнул.

В спальню ворвалась мама с красными глазами:

— Да что ж ты себя так изводишь, сынок?! — всплеснула руками женщина. — Давай валерьяночки капну или…

— Мам, тут сердечные капли не помогут, тут голова должна была подумать! Иди спать… Прости! Больше таких звуков издавать не буду. Сам заманался!

— Коленька, ну вот из-за чего вы с ней поругались? Может, нам с папой как-нибудь вмешаться? А детки, они как?

— Мам! Всему своё время! — как-то безапелляционно выдохнул Колян и посмотрел на Веру Анатольевну даже строго.

Женщина для порядка и демонстрации обиды увлажнила глаза и вышла, вздёрнув подбородок и шепча: «Вот всегда ты так! Мать и отец что, железные? Или вечные? Живём ведь ради тебя!..» Сорваться вдогонку и извиниться помешало природное баранье упрямство. Теперь ко всем дурным мыслям прибавилось ещё и устойчивое чувство вины.

Под самое утро Коляну всё же удалось уснуть или, если выразиться точнее, вырубиться. Трёх часов, конечно, для полноценного отдыха не хватило, но зато ощущение было такое, словно он отстоял дополнительную тяжёлую смену.

Мама с утра обиженный режим не отключила и гордо плавала по кухне, словно бы Коляна не замечая, но при этом милостиво водрузив перед сыном кусок подогретого пирога и бадью кофе на пятьсот миллилитров вместимости, не меньше. «Бадьёй» она называла любимую кружку Николая, которая, по определению, должна была быть пивной, но по роковой случайности на ней изобразили аппетитные кофейные зёрна и карту Бразилии. Бодрящий напиток благодарно всосался наполовину и тут же жадно заелся пирогом.

— Мам, ты — супер!

— Не подлизывайся! Где моя невестка и внук? — процедила Вера Анатольевна.

— Надеюсь, тоже проснулись в здравии и сели завтракать, — буркнул Колян. — Мам… я убегу?

— Конечно! Пирога для девочки возьми! Она же… кормит?

— И кормит, и поит, и… — «не совсем девочка», хотелось добавить Николаю, но он прикрыл рот. Ему вдруг очень захотелось побыстрее увидеть угловатого, уютного, растрёпанного Митьку и детей. Вообще, за свои возрастные закидоны Колян начинал серьёзно переживать. Почему образ матери… Ксюхи начал просто выпадать из проекта счастливой семьи?

— Мам, заворачивай всё, что посчитаешь нужным, а я в душ и одеваться! — молодой мужчина опрокинул в себя остатки кофе и встал.

— Я его варила, между прочим! Ты — варвар, сын… Кто ж так быстро кофейничает? — оттаявшая было мать всплеснула руками. — Тебе что молотый, что растворимый — в одну глотку!

— Мам, мне как-то сейчас не до хороших манер. ЖЭУ же с восьми работает? Оно там же, в сто двадцать третьем доме?

— Да. Там. Тебе зачем? — на кухню выполз помятый отец. — Николай, что за метания были ночью? Мне мама весь мозг вынесла…

— Простите, родители! Мне пора! — Колян спешно ретировался в ванную, прохладный душ его отлично взбодрил.

И повеселил мамин «дамский набор» средств для каждой части тела на трёх полках. У отца стояла универсальная литровая упаковка средства «10 в одном», которым можно было даже пол помыть и бельё постирать, правда, опции «побриться и зубы почистить» оставались пока недоступными.

Но стянул Колян всё же мамин гель-унисекс для душа «Бродяга» от любимой фирмы «Lush». Запах зелени мокрого леса после сильного тропического дождя накрыл с головой, заставил ненадолго отвлечься и таки с боем порелаксировать. Недаром арабы говорят, что первым в дом входит аромат, а уже потом сам гость. Николай привёл в норму не только тело, но и растрёпанные по всей голове мысли. Высушил волосы полотенцем, причесался, провёл шершавой рабочей ладонью по лицу — бритьё терпит… Ну, всё, мужик готов!

***

После осторожного короткого звонка, а трезвонить Колян не стал из-за детей, дверь открыли минуты через три. На пороге стоял Дмитрий, одетый так, словно куда-то собирался отлучиться: в тёплый джемпер под горло и вельветовые брюки. В руке юноша держал два внушительных пакета из оберточной бумаги.

— Николай! Как хорошо, что это вы! Мне срочно нужно отвезти заказ: это займёт минут тридцать-сорок! Тут недалеко! — Митя с надеждой смотрел в мрачнеющее лицо. — Я детей перепеленал и покормил! Они играют в кроватке.

— Погоди! Какой заказ? Куда летишь? — Колян впихнул в квартиру злого сантехника, весь день которого уже был испорчен. — Давай всё по порядку. Ты заявку в ЖЭУ давал по поводу батареи?

— Да. Мне сказали ждать. Много работы, рук не хватает! — пролепетал Митя, глядя на коренастого дядьку. — Вы… меня не помните?

— Помню тебя, соплежуй мелкий! Силу подключил, да? Сильные? Только вот… — забубнил было мужик, но сзади прогудел подсевший с мороза низкий голос Коляна.

— Давайте, уже обувь снимайте и топайте инспектировать течь, угнетённый рабочий класс! Дим, покажи, где рвануло! А будете возбухать, товарищ, я и другие ваши заявочки ненароком проверю на предмет выполнения!

Митя смотрел на Николая, как на святого или, как минимум, на ожившего Деда Мороза, стоял и теребил в руках папки. Потом пацан сложил их на тумбочку и проводил матерящегося под нос сантехника в гостиную. Следом протопал Колян. В дверях он столкнулся с Димой.

— Мне… правда надо… отлучиться, Николай! — тихим голосом попросил юноша. — Я учусь на дизайнера заочно, а на удалёнке фотошопом занимаюсь. Заказы беру от местных школ и садиков. У моего друга на дому студия небольшая… Там мы всё и печатаем…

— Отставить панику! Сейчас разберусь с твоей батареей, потом хватаем мою машину и чешем по делам. Ребятню тащим с собой: день сегодня тёплый, безветренный. Погуляем и докупим молочный корм близнецам, всякую всячину и заодно завезём твою работу. Лады?

Митька кивнул и, сняв через голову джемпер, пошёл в детскую. Радостно загулили малыши. Колян выглянул из-за косяка. Пацан нежно целовал племянников и что-то им шептал, словно сам себе лишний раз повторял, что всё теперь будет хорошо. Сантехник подозвал Николая и заявил, что подкручивать и подмазывать бесполезно, надо просто заменить старые чугунные батареи в комнате. Он написал на бумажке, что нужно купить: радиатор и полипропиленовые трубы с определённым диаметром; заявил, что в понедельник придёт сюда с болгаркой, срежет старую батарею и заменит на новую за две тысячи рублей. Колян кивнул и переспросил мужика, даёт ли он расписки кровью. На что сантехник побледнел, поперхнулся и перекрестился. Николай отпустил человека с богом.

Когда посторонние квартиру покинули, Митька с Даней на руках вышел в гостиную. Колян сидел на низеньком диванчике и тёр лоб, прикидывая, что и как.

— Так, парни, повестка дня: нам нужны стульчики для кормления, две автолюльки, ходунки, коляска, заменить во всей квартире лампочки, а то зрение детворе испортим! Купить два радиатора и трубы для зала и детской. Согласен?

Митька потёрся губами о волосюшки Дани и опустил глаза. Почему-то юноша молчал и не спорил. В доме появился сильный и взрослый человек, которому не лень было решать накопившиеся проблемы. Видно было, как уставший Дима с немой благодарностью принимал эти хлопоты. Только вот Фролов невольно чувствовал напряжение, застывшее в тонкой шее и хрупких плечах.

— Мить, что не так? — не выдержав, спросил Колян. — Может, обидел кто?