На выходных предстояла супер-экспресс-тренировка молодого отца, который до сего момента обкаканного памперса не то что в руках не держал, и в глаза не видел. Потом позвонил маме, успокоил, что помирились, передал благодарность за пирог, огорчил, что ужинать и ночевать, скорее всего, не придёт. Ляпнув последнее, Колян как-то подзавис. Ночевать там, где ужином угостят… И Митькины отчаянные глаза, и румянец… Ну, в принципе, какие проблемы? Диванчик в гостиной есть. Какое-никакое, а койко-место…

Мама прислала смс: «Заедь домой — возьми чистое бельё, не позорь мать!» Николай улыбнулся: хорошо!

За радиатором пришлось поездить дольше, чем планировал Фролов. В Пятёрочку мужик влетел уже ближе к 16:00. Миленькая девушка на последней кассе аж зарумянилась, когда увидела, как Коля развернул список и, взяв тележку, решительно вторгся в товарные ряды. Слава богу, без изысков: мясо, овощи, картофан, сметана, молоко, горчичный соус, две приправы, зелень, сок и… вино? Дома же ящик коньяка выдыхается… Нет, пожалуй, крепковато будет для мальчика-одуванчика. В мучительных думках Колян докатился до стеллажа с игристым вином «Cremant d’Alsace», скидка заманчиво сбрасывала цену с полутора тысяч рублей за бутылку до восьмисот. Вариант был неплох, и Фролов выбрал к мясу розовое полусухое. Фрукты в записке тоже не значились, но Колян понемногу накидал для мелкой закуси. Сам любил холодную мандаринку в рот положить. Дальше шли хлеб, чай, к чаю… Заехать в аптеку? Мелькнула очередная шальная мысль, а потом вернулась, надавала по голове и пристыдила. О детях надо думать, Фролов! О детях! Коля отвлёкся на свежую, ещё горячую выпечку, потом купил неплохой чай и на заварку, и пакетированный крупнолистовой; взял на вес берлинских пироженок, опять представляя измазанные кремом сладкие губы Димы. Надо рингтон на айфоне менять с «Я свободен» на «Паранойя»! Николай несколько раз дал себе ладонью по лбу. От мужчины испуганно отшатнулась дама бальзаковского возраста с корзиной в руках, где перекатывались три яблока, банка сметаны и бутылка ароматизированного пива.

— Извините, — буркнул Колян и прижал руку к груди, — я не хотел!

— А… вы где пирожные брали? — спросила дама. Фролов махнул рукой в направлении юго-востока, а сам покатил к кассам. Смешно, но все покупки обошлись в аккурат в нужную сумму. Но платил Колян карточкой, а деньги так и лежали в нагрудном кармане. Чек Фролов аккуратно сложил в несколько раз и сунул в один из шуршащих пакетов, полагая, что обязан отчитаться за потраченные деньги.

***

Фролов полулежал на кровати, а близнецы, отлично выспавшиеся и поздно отобедавшие, ползали рядом, перебирая свои мозголомные игрушки. Даня пробовал на зуб какого-то резинового шестилапого монстра, а деятельный Кит молотил удивительно звонкой погремушкой по розовому пластмассовому бегемоту. Правильно, не хрен нормальному зверю быть розовым!

Митя колдовал на кухне, изредка заглядывая в спальню, чтобы оценить обстановку. С ним приносились весьма вкусные запахи. Свинину пацан в чём-то прикольном замариновал… и, похоже, одну мандаринку уже успел навернуть.

— Коль, ты устал?

— Есть немного, дорогая! — Колян лыбится, а Митька краснеет, как помидорка. — Димк, да шучу я! Нет, не устал: просто свыкаюсь со своим двойным счастьем.

Юноша вытирает руки полотенцем, висящим на худеньком плече, и возвращается на кухню. Волосы сзади собраны в забавный хвостик: зачем он их отращивает? Так ещё сильнее на девушку похож. До слуха Коляна долетает мерный стук ножа и похрустывание: сейчас пацан делает салат… Фролов взял забавный мягкий пищащий кубик и подбросил его вверх. Близнецы оживились: Колян проделал новое движение ещё несколько раз. Даня улыбнулся и протянул ручонку. Николай вручил кубик младшему, а Кита подхватил на руки и подкинул вместо игрушки.

Когда он успел начать так мелко мерять счастье? Работал, как вол, а потом тупо проматывал крупные суммы. А что оставалось в памяти, что грело душу? Почти тридцатник, а на крыльях — только звездочки, скольким бабам Колян три желания исполнил! Лучше б он эти деньги на счёт Детского Онкологического Центра переводил! Никита схватил Фролова за нос и довольно сильно.

— Больно! Разве папу можно так?! — воспитательно рыкнул Коля и замер.

Папа! Какое простое слово… и родное… и тёплое… И вот он, Николай Фролов — ПАПА! Супермен, супергерой, друг и защитник! Позади шорох… Колян оглядывается: у Митьки предательски увлажняются глаза. Словно два больших, тёплых голубых озера выходят из берегов. Надо спасать положение, иначе юношу опять захочется крепко обнять.

— Ты меня думаешь сегодня кормить, Дима? — строго вопрошает Колян, а потом широко улыбается.

— Ещё десять минут… Картошка… вот-вот! — шепчет Митя виновато, но потом понимает, к чему Коля завёл разговор. — Я мясо, похоже, пересолил!

— А я как раз всегда досаливаю! — рокочет глуховатый мужской голос, и парень неожиданно просто убегает.

— Так, детвора, у вас свободное время! — Колян суёт обоих сыновей в кроватку, закидывает им игрушки. — Никита, ты за старшего! Приглядывай за малым!

Митька на кухне разминает картошку в пюре, чуть слышно шмыгая носом, подливает немного кипячёного молока и снова орудует толкушкой.

— А давай немного этой вкуснятины дадим близнецам? — через плечо заглядывает Фролов и вдруг обнимает Митьку обеими руками. — Я с ночёвкой останусь? Не против?

— Нет конечно! — у юноши предательски глохнет голос. — Я… картошку не по…со…лил!

— Чудо ты в перьях, а не повар! — у Митьки тёплая пушистая ароматная макушка, в неё приятно зарываться носом и губами… — Да не переживай, я съем всё! Даже если в салат ты вместо масла налил сливок.

Дима вскрикивает и бросается к холодильнику, проверять. Он с облегчением выдыхает, и худенькие плечи расслабляются. Колян смотрит со странным чувством нежности. Митька оборачивается:

— Масло! Растительное! — счастливо объявляет парень. — Хоть тут не накосячил!

Долго будет продолжаться эта игра на выдохе и вдохе? До сего момента Митька ни разу не отстранился и не оттолкнул… Но и шага вперёд не сделал. И правильно, ведь решительных ответственных действий ждут от тех, кто сильнее. Дима снуёт по кухне, накрывая на стол. Но в маленьком помещении он неуловимо и невольно то и дело касается Коляна. Локтём… бедром… плечом…

— Ой, бокалы забыл!

— Мить, я помню, где у Ксюхи хрусталь стоял. Сейчас принесу! — Фролову надо выйти, иначе он сейчас просто вожмёт этого пацана в холодильник и… В гостиной Колян порывисто сдвигает стекло в шкафу и тупо смотрит на ровные ряды рюмок и бокалов. Стоят, как на параде… Ни пылинки на стеклянной полке… Бабушкино воспитание… Колян хватает два хрустальных изделия на длинных ножках. Такое впечатление, что из них не пили ни разу.

— Это бабушкино сокровище. Чешский хрусталь! Мама ей на юбилей привезла и подарила, — тихо говорит Митя из-за спины.

— Из него что, нельзя? — на скулах Коляна начинают играть желваки.

— Можно… — говорит юноша, Фролов грубовато суёт ему бокалы в руки.

— Я в туалет, Мить… ненадолго!

В объединённой интим-зоне Колян умывается холодной водой и смотрит на своё мокрое лицо. Можно? Можно… Да он ни с одной дамой так не тупил! Вот только есть сестра пацана. Есть Ксюха… И глупый милый Димка наверняка понимает, что детям нужна мама, что однажды она вернётся, и Колян… Колян примет единственно правильное решение!

— Сам ты… чего хочешь, Фролов? — хрипло спрашивает Николай своё отражение.

К столу Колян уже выходит немного успокоившись. Митька наложил всего понемногу на большие плоские тарелки.

— Я гляну на детей, а ты… пока открой вино! Я такое ещё никогда не пробовал!

— Угу!

Юноша протягивает полотенце, Колян быстро берёт. Как в лучших традициях мелодрамы их пальцы соприкасаются… Но Митя просто выходит из кухни. Фролов хмыкает, голову, похоже, он будет лечить один. Парень ведёт себя странно, словно как по заказу создаёт неловкие ситуации и срывается с крючка, как рыбка золотая.