– Да? – проронила одна из женщин, не глядя на Фитца.

Но Фитц не стал ничего объяснять и юркнул в дверь с табличкой «Личный кабинет». В огромном, наподобие трона, кресле сидел пухлый мужчина с редкими волосиками и мягкими манерами. Здесь царила та же обстановка, что и в комнате 25, но более великолепная. И сам мистер Хаггер был великолепен. И кажется, он хотел, чтобы все видели, как он счастлив. Напротив него сидел бородатый маньяк с багровой физиономией и размахивал руками.

– Если вы хоть на минутку успокоитесь, мистер Куин, – проговорил Хаггер, – я вам… – Он уставился на вошедшего Фитца.

– Будь я проклят, если успокоюсь! – рявкнул Эллери. – Я хочу знать, почему я не могу видеть Батчера?

– Я же вам сказал, мистер Куин. Он весьма темпераментный, этот мистер Батчер, и бережет свое здоровье. Спокойствие, только спокойствие, вас же никто не торопит.

– Черт побери! – закричал Куин. – Я хочу, чтобы меня торопили. Я хочу работать день и ночь! Я хочу слышать человеческий голос! Я хочу разговаривать о погоде! Для чего вы сюда меня вызвали?

– Прошу прощения, – включился в разговор Фитц.

– Хэлло, – произнес Куин.

– Да? – нетерпеливо спросил мистер Хаггер.

Эллери махнул рукой.

– Мистер Хаггер – мистер Фитцжеральд. Он из «Индепендент».

– Репортер! – Хаггер снова стал счастливым. – Берите сигару, мистер Фитцжеральд. Может быть, вы будете так добры и подождете немного в приемной, пока мы с мистером Куином…

– Благодарю, я подожду здесь, – мягко сказал Фитц и потянулся за сигарой. – В чем дело, умница?

– Безобразие! – снова закричал Куин. – Они вызвали меня сюда, чтобы я писал сценарии. В 24 часа они вытянули меня из Нью-Йорка. Не дали мне собрать вещи и притащили сюда. Здесь дали уютную комнату, кучу карандашей, машинку, красавицу-стенографистку, которая мне не нужна даже в постели. И как ты думаешь, что случилось?

– Понятия не имею, – сказал Фитц.

– Я торчу тут и жду, когда, наконец, он созовет совещание с Его Лордством Джеком Батчером, для которого я буду писать сценарий. И знаешь что? Вот уже две недели мне никто ничего не говорит. Я пытаюсь его поймать, а он убегает.

– Мистер Куин не понимает, что в Голливуде все делается иначе, чем в других местах, – проговорил Хаггер. – У мистера Батчера свой метод.

– Вот как? – воскликнул Куин. – Ну-ка, расскажите мне об этом, Ваше Величество. Ваш гений целыми днями играет в гольф, а по ночам, подобно инженю, крутится с Бонни Стюарт. Вы знаете об этом?

– Пойдем со мной, – предложил Фитц, – я куплю тебе выпивку.

– Да, да, идите, – обрадовался мистер Хаггер. – Вам надо успокоиться, мистер Куин. Твердо уверен, что в ближайшее время мистер Батчер с вами свяжется.

– Если я надену женскую юбку. Вы и ваш мистер Батчер беситесь с жира, – пробурчал Эллери и пошел за Фитцем.

После третьей порции виски с содовой Фитц заметил:

– Вот теперь ты говоришь собственным голосом.

– Если бы не этот дурацкий контракт, я бы первым поездом укатил в Санта-Фе.

– Стоит ли переживать из-за пустяков?

– Стоит, стоит. Дай-ка мне бутылку. Ты пришел ко мне по делу Спета?

Фитц кивнул.

– В чем дело?

– Ты знаешь, что Риса Джардена обвиняют в убийстве Спета?

– Газеты я читаю. Это единственная вещь, вернее дело, которым бы я хотел заняться.

– Ты видел его дочь Валери?

– Экономически бесполезна, но красива.

– Утром она посетила меня и попросила работу. Я дал ей.

– Прекрасный поступок с твоей стороны, – отозвался Эллери и про себя удивился, что стало с деньгами Вальтера, но промолчал.

– Это еще не все. Рис и я вместе грызли науки в Гарварде. Но он не сентиментален. Валери пришла с деловым предложением. Она кое-что продает, а я покупаю.

– Ты полагаешь, что Джарден убил Спета? – неожиданно осведомился Эллери.

– Откуда мне знать? Во всяком случае, она утверждает, что у нее кое-что есть. Что-то вроде ключа. Что именно она не сказала, но я думаю, что в этом что-то есть. Ежедневно она будет печатать рассказы и тем временем расследовать тайну.

– А как влезть в это дело мне?

– Не говори ничего, пока не выслушаешь меня до конца. У меня есть одна идея…

– В данном положении их должно быть больше, – усмехнулся Куин.

– Я сказал ей, что прикреплю к ней опытного человека, который будет ей помогать, – после небольшой паузы Фитц добавил: – Этим человеком будешь ты.

– С чего ты взял, что она будет со мной работать? Особенно после того, как ты проболтался обо мне в понедельник в «Сан-Суси».

– Она не должна знать, что ты детектив, – пробормотал Фитц.

– О, ты хочешь, чтобы я за ней шпионил?

– Послушай, Куин, если бы я этого хотел, то я прикрепил к ней своего человека. Но ей необходим человек, знакомый с убийством. Она должна думать о партнере только как о репортере. Я не хочу ее пугать.

– Но я не репортер, и она меня знает.

– Ну, она не отличит репортера от другого человека. А насколько хорошо она тебя знает?

– Она видела меня дважды.

– Ну, это мы можем исправить.

– Что ты имеешь в виду? – встревожился Куин.

– Измени внешность. Ты же говорил, что обычно бороду не носишь, вот и сбрей ее. Она тебя ни за что не узнает.

– А разве у меня плохая борода?

– Нет, но это довольно старомодно. Побрейся, и тебя никто не узнает. Даже голос изменится, ты ведь уже перестал хрипеть.

– Гм… – задумался Эллери. – Ты хочешь, чтобы я был около мисс Джарден и выяснил, что ей известно, и помог освободить ее отца, если он невиновен?

– Да.

– Ты считаешь его виновным?

– Разбирайся в этом сам.

Эллери сделал глоток спиртного.

– Есть другие возражения. Я с трудом сойду за лос-анжелесского репортера. Меня же никто не видел.

– Ты недавно приехал с запада.

– Я не знаю жаргона, привычек и…

– Да боже мой! Прочти сам, что ты написал о репортерах в своих романах. Поверь мне, что репортер ничем не отличается от других людей. И привычки у них такие же. О городе все есть в справочнике. Лос-Анджелес занимает 442 квадратных мили и по площади самый большой город штатов.

– Согласен. А как насчет имени?

– Проклятье! Все верно, Эллери.

– Селлери…

– Пиллори…

– Хиллари! А как дальше? Куин…

– Кинг! Тут все ясно. Ведь «куин» означает королева, а «кинг» – это король.

– Великолепно! Хиллари Кинг.

– Ну вот и все, – вздохнул Фитц, поднимаясь.

– Одну минутку! А как с финансовой стороной дела?

– Ты тоже меня шантажируешь? – воскликнул Фитц.

– Работаю я задаром, собака, – усмехнулся Эллери.

– Почему?

– Потому что мне платят господа Хаггер и Батчер. Потому что дело Спета поможет мне убить свободное время. Потому что мне нравится помогать людям. И, наконец, потому что я уже не раз утирал нос этим идиотам из полиции. Но есть еще и расходы по ведению дела.

– Ты идеалист, братец. Будь в два часа у меня в кабинете.

Когда Вал вышла из здания «Лос-Анджелес индепендент», она торопливо зашла в магазин, несколько минут провела там, также торопливо вышла и направилась в городскую тюрьму. Ее появление там вызвало переполох.

Человек в форме заставил ее показать содержимое свертков и был крайне разочарован, не обнаружив в них пистолетов или по меньшей мере веревочной лестницы.

– А что у вас в сумочке? – поинтересовался он.

– Бомба!

Он заглянул в сумочку, но ничего криминального и там не нашел. Другой мужчина в форме провел ее по коридорам к камере, где сидел ее отец. Вал старательно запоминала путь.

Наконец, надзиратель отворил дверь камеры.

– К вам дочь, – сообщил он.

Рис изумленно взглянул на Вал, бросился к ней и крепко обнял.

– Пойдем, Джо, пусть они побудут одни, – обратился сопровождающий к надзирателю.

– Хорошо, Грэди, – ответил надзиратель и, выйдя из камеры, закрыл дверь.