– Бросьте, ни к чему это, – нахмурился Сумрак. – Месть плохая штука. Ты бы его загрыз из-за мести, а природа могла подумать, что ты на него охотился. Будет потом в голодное время к питбулю этому отправлять… Всё в жизни шутейно. У природы всё с юмором.

– Неужели правда?

– Конечно! Так и бывает. На моей памяти один волк так с ума сошёл. Замучила его природа. Мы, значит, охотимся, у каждого волка своё задание, а он ни с того, ни с сего девается куда-то, исчезает прямо на глазах. Потом появляется и несёт всякую дичь. Вспомнить неловко. Пришлось его из стаи выгнать. Сам по себе он нехороший был, с камнем под шубой. А если какой волк на месть других подбивает, это и вовсе гадко и подло. Такому волку в лесу делать нечего.

Я вдруг вспомнил Никиту и всю нашу семью и подумал, что ни разу не видел, чтобы они куда-то исчезали или пропадали внезапно.

И тут Серомашка словно с языка у меня вопрос смахнула.

– А почему людей природа в прошлое не отправляет? – спросила она. – Тогда бы они нашу добычу не трогали.

– Людей нельзя, – ответил старый волк. – Они окромя еды ещё много чем интересуются. Ещё захотят тоже что-нибудь исправить, как некоторые… Тогда в мире путаница и неразбериха наступит.

– Дедушка, а в будущее попасть можно? – спросил волчонок Тигиртиш.

– А как в будущность попадёшь, если мы там ещё не охотились? – удивился Сумрак. – Будущее неинтересно, там ещё кормёжки никакой нет. С прошлым ты сознанием связан, а в будущем никто пока не бывал.

– А я бы побывала, – мечтательно произнесла Серомашка. – Посмотрела бы, как у нас жизнь сложится, какие волчата будут…

Прибежал я домой и ужинать не стал. Не послушал старого мудрого волка и решил голодать до потери пульса. Чтобы семья чего не подумала, отнёс кормёжку знакомой дворняге, которую давно подкармливаю.

И вот голодаю я час, два – и уже нет никакой моченьки терпеть. И никакого намёка на прошлое. Даже обидно стало. Получается, волкам сплошные преференции, а собаки опять обделены. А с другой стороны, порадовался: щенята-то мои наполовину волки, а значит, голодными не останутся. Как всё-таки мудро природа устроена! А ещё я подумал, что люди зря к животным не прислушиваются. Животные много чего интересного из прошлого поведать могут. Могут даже кое-какие поручения исполнять.

Я раньше не понимал, почему природа так долго раскачивалась. Миллионы лет ей понадобилось, чтобы собак создать. Столько потерянного времени… Но по-другому и быть не могло. Природа хотела, чтобы животные сами выбрали, кому из них разумными становиться. В честной борьбе и на соревнованиях. На нашей планете человек из обезьяны получился, а на какой-нибудь другой планете наверняка – из волков и собак. Во Вселенной мириады разных планет, и нет никакого смысла везде только из обезьян людей лепить. Любой вид животных может разумным стать. Для природы мы все равны, она всех любит, и поэтому во Вселенной всё происходит честно, естественно и без культового выпячивания. Это ещё дедушка Дарвин подметил.

Природа всегда к мнению животных прислушивается. Хотя иной раз выходит абсурд какой-то. Вот, например, с динозаврами промашка вышла. Сильно она их прихотям потакала, а они только крупнее и сильнее хотели быть. Травоядные думали, что больших и сильных не трогают, а хищникам подавай клыки мощнее и удар сильный. И этот гигантизм эволюцию в тупик завёл.

Мне часто одни и те же похожие сны снятся. Будто я в школе, где Оля и Никита учатся, учителем работаю. Какие только предметы я во сне ни преподавал – и основы дрессировки собак, и математику, и алгебру с геометрией, и физику с химией, и, конечно же, русский язык и литературу. Никите и Оле я, само собой, только пятёрки ставлю. Даже к доске не вызываю, сразу жирненькую пятёрочку в журнал рисую. Я заметил, ученики все разные. Некоторые тихо себя ведут, а другие всё время меня за хвост дёргают. Есть там один трудный мальчик… Я его пса в школу вызывал. Мы с ним долго лаялись, а потом мне пришлось его даже потрепать маленько. Увы, на поведении мальчика это никак не отразилось.

Однажды на уроке биологии ученики меня спросили, чем собаки от людей отличаются.

Вопрос застал меня врасплох, я даже растерялся.

– Ну, не знаю… – задумался я. – Отличий не так уж много… Внутренне мы абсолютно ничем не отличаемся, только внешне. У нас есть хвосты, а у людей хвостов нет. Ну и вообще строение скелета… У людей коленки вперёд, а у нас назад выпячивают. А ещё мы любить умеем сильнее. Наверное, потому что у нас души нет… Все знают: любовь собаки – самая настоящая.

– А кто сначала появились, травоядные или хищники? – спросила рыжая девочка.

Тут уж я не растерялся:

– Всё разнообразие жизни на Земле появилось благодаря разнообразию характеров. Даже из одного только вида животного может произойти всё что угодно – любые характеры, хищные и мирные. Даже близнецы-братья бывают совершенно разные, один – тихий и добрый, а другой – злой и жестокий. Чем проще и – не люблю это слово – примитивней организм, тем он больше не предсказуем. Поэтому можно сказать, что хищники и травоядные появились одновременно.

– А любые животные могут разумными стать? – спросил пухленький мальчик.

– Любые. Больше всего шансов у всеядных. Ты, я вижу, хорошо питаешься… Но, как ни парадоксально, обычно разумными во Вселенной становятся хищники, которые редко питаются… Лосю, чтобы зимой прокормить свой огромный организм, надо семнадцать часов в сутки кормиться. У них очень низкокалорийная пища. А волк раз поел от пуза – и неделями может не есть. Это время он может посвятить наукам и творчеству, размышлениям о мироздании и смысле бытия… Но самое главное – умные животные стаями живут. А точнее – семьями. Вы, люди, тоже семьями живёте. Вы благодаря любви, дружбе и взаимовыручке разумными стали. А вот зайцы, например, одиночки. У них даже зайчихи всего недели две с зайчатами нянчатся, а чаще – сразу бросают. О котах и говорить нечего. Коты никогда ни при каких условиях разумными стать не могут!

– Это потому что они одиночки? – спросил светловолосый мальчик в очках.

– Да, и по этому тоже…

– Но ведь львы семьями живут, прайдами…

Я задумался.

– Ну… разве что львы… Они из всех кошачьих самые благородные. У львов даже грива, как у людей, растёт. Если бы им никто не мешал, они бы через миллион лет на двух лапах ходить научились, а там, глядишь, и отстроили бы свою цивилизацию.

Потом мы обратились к теме урока, и я рассказал ученикам о профессоре Павлове.

– Профессор был большой друг собак, – вдохновенно преподавал я. – Он кормил их каждый день парной телятиной и самыми отборными деликатесами. Но ему всё равно казалось, что собаки голодают. На свою беду, он не понимал собачьего языка и очень переживал по этому поводу. И тогда, чтобы не пропустить момент, когда собаки проголодаются, он им всем просверлил дрелью отверстия в брюшной полости и вставил специальные трубки прямо в желудок. Как только из трубок начинал капать желудочный сок, профессор сразу бежал на кухню, открывал холодильник и, не мешкая, накладывал в миски самую отборную еду. Все ковры и паласы в доме были залиты желудочным соком, а у собак пропал аппетит, так как переваривать пищу было нечем, но зато профессор Павлов открыл важный биологический закон. Потом за это собаке памятник поставили. Ну-ка, Никита, скажи, какой закон открыл профессор Павлов?

– Закон условного и безусловного рефлекса.

– Правильно, садись, пять с плюсом. А ещё был такой профессор Преображенский. Он тоже был большой друг собак. О его дружбе с дворняжкой Шариком прекрасно рассказал Михаил Булгаков в своей повести «Собачье сердце». Профессор Преображенский тоже, увы, не понимал собачьего языка и тоже боялся оставить своего любимого Шарика голодным. Он знал о методе кормления профессора Павлова, но решил пойти ещё дальше. В результате применения различных препаратов и хирургическим путём он сделал из Шарика человека. Да, Шарик действительно превратился в человека, но, увы, ничем хорошим это не закончилось. Собака не смогла жить по жестоким и коварным человеческим законам. Пытаясь как-то приспособиться, Шарик всё больше и больше терял свои прекрасные собачьи качества. Взамен же впитывал пороки и дурные наклонности. В результате он превратился в плохого и ограниченного человека. Пришлось профессору Преображенскому обратно из человека собаку делать.