Договорить Джонни не успела. В комнату вошел человек в мундире полицейского. Маленький, плотный с квадратным лицом, отвисшими щеками и вздернутым носом, он был очень похож на бульдога.

– Я же велел к девочке никого не пускать! – сердито сказал он. Бодэн вскочил, выронил халат, быстро подобрал его и, скомкав в руках, вышел за дверь. Полицейский проводил его внимательным взглядом, затем обернулся к Джонни.

– Доброе утро, Джоанна. Меня зовут инспектор Жюстен. Не хочется вас беспокоить, но ничего не поделаешь, служба. Я слышал, о чем вы тут разговаривали с этим мсье, как бишь его…?

– Бодэн. Он историк.

– Он прав, все эти заклинания, таинственные надписи и прочее – чепуха. Посмотри на это фото. Оно было сделано у реки, сразу после того, как нашли карбункул. На нем нет никаких заклинаний. У твоего брата обычное сотрясение мозга. Кстати, в мэрии мы нашли телефон. Это твой?

– Мне его Рик дал.

– В нем нет снимков камня.

– Я не успела его сфотографировать.

– Разве? А мы считаем, что дело тут не в фотографии. Просто ты помогала своим сообщникам похитить карбункул. А теперь рассказываешь байки, чтобы запутать следствие. Где скрываются твои дружки? Как их имена?

Голос инспектора звучал резко, как удары хлыста, приветливая улыбка исчезла, глаза стали колючими, злыми.

– Где карбункул? Отвечай, противная девчонка! – инспектор схватил Джонни за плечи и принялся трясти, словно куклу, – Надеешься, что дружки помогут тебе? Их вовсе не волнует судьба мальчика. Им наплевать на него! Бросили ребенка умирать и сбежали!

– Вы все врете! Том не умрет! – закричала девочка. В палату вбежала сестра Ламберт. Следом за ней – доктор Фонтэн, высокий молодой человек, в очках с металлическими дужками и стетоскопом поверх халата.

– Что вы делаете? Вы не имеете права допрашивать девочку! Она больна! Уходите, иначе я сообщу вашему начальству! – сказал врач.

Инспектор зло скривился, но вышел. Но Джонни этого уже не видела. Она колотила кулаками по подушке и кричала:

– Он не умрет! Не умрет! Нет!

– У девочки не все в порядке с головой. Дурная наследственность! – поджала губы сестра Ламберт.

– Прошу вас воздержаться от скоропалительных выводов. Сделайте ей укол! – велел доктор, – А ты, Джоанна успокойся. Тебе нельзя волноваться.

– Я не хотела ничего плохого! Мы просто поспорили! А он говорит, что Том умрет! – девочка заплакала так горько и безнадежно, что врач почувствовал, как к горлу подкатывает ком.

– Вот, мерзавец! – пробормотал он сквозь зубы. Потом присел на край кровати, и, стараясь придать своему голосу как можно больше внушительности, сказал:

– Джоанна, твой брат обязательно поправится. Завтра его отправят в Сент – Луи. Там прекрасное оборудование и отличные специалисты. Они разберутся, в чем дело.

– Но папаша Дюшо говорил…

– Опять этот старик со своими сказками! Сейчас не средние века. Это раньше верили в колдунов и ведьм. В то, что они портят коровам молоко и летают на шабаши.

– Но я тоже по ночам летаю!

– Летаешь? – недоуменно спросил доктор. Сестра поджала губы и покачала головой.

– Мне все время снится, будто я превращаюсь в чудовище и летаю!

– Все дети видят такие сны. Это объясняется очень просто. Во сне дети растут, их организм пытается приспособиться к новым условиям, поэтому им снится, будто они летают.

– Но вчера во сне я чуть не сожгла человека!

– Сны – отражение того, что происходит с нами в реальной жизни. Очевидно, накануне ты прочла какой-нибудь страшный комикс. Вот тебе и приснились такие страшилки. Я уверен, что все окончится благополучно, и вскоре ты увидишь своего брата здоровым и бодрым. А сейчас ложись и постарайся заснуть.

Доктор и сестра вышли в коридор. К ним подошла мадам Нильс:

– Там на крыльце журналисты.

– Слетелось воронье! – разозлился доктор, – Никого сюда не пускать! Сейчас девочке необходим покой. Она пережила страшнейший шок.

– Бедняжечка, личико-то у нее совсем зеленое, – вздохнула мадам Нильс.

– Ничего, нормальный сон и нужные лекарства быстро поставят ее на ноги. Впрочем, как и ее брата.

– Лекарства, лекарства! Много вы понимаете! Ваши лекарства ничто против колдовства! – проворчала санитарка.

*      *      *

На город опускался вечер, когда мадам Нильс отправилась домой. Но едва вышла из ворот, как нос к носу столкнулась с мадам Лекок. Внешность аптекарши поразила санитарку. Она никогда в жизни не видела мадам Лекок в таком вульгарном наряде: огромная черная шляпа, зеркальные очки в пол лица, на руках медные браслеты, а на запястье …татуировка! Мадам Нильс покачала головой: боже! Куда катится мир?!

– Чего уставилась?! – зашипела аптекарша. Мадам Нильс от изумления даже рот открыла. Солидная дама, и так выражается!

Мсье Лекок подошел к супруге и что-то прошептал ей на ухо. Та скривилась, потом вновь повернулась к мадам Нильс.

– Ах, душечка, прошу меня извинить. Мои бедные малютки при смерти! Я так расстроена! Прорыдала всю ночь! – мадам Лекок сняла очки. Глаза у нее и вправду были красные.

– Мне очень жаль. Такое несчастье!

– Где сейчас мои птенчики?

– Мальчика только что отправили в Сент – Луи, а завтра утром и девочку туда отвезут. Да, кстати, мы нашли у нее медальон, – вспомнила мадам Нильс. – Он не ваш?

– Разве можно думать о безделушках, когда речь идет о здоровье моих деток! – мадам Лекок всхлипнула.

– Это дорогая вещица – серебряный дракончик в золотой короне с рубинами.

– В короне! – повторила мадам Лекок и уронила на землю зонтик.

– С рубинами? – побледнев, воскликнул аптекарь

– Я как увидела его у девчонки под подушкой, так сразу же побежала к сестре Ламберт. И говорю ей, мол, откуда у приемыша такие драгоценности? Небось, стащила где-нибудь! Уж эти мне, приютские дети! – закатила глаза мадам Нильс, – Так и норовят прихватить то, что плохо лежит! Сестра…

– Где он? – перебила ее мадам Лекок каким-то свистящим шепотом.

– Дорогая, тебе вредно волноваться, – попытался успокоить супругу аптекарь.

– Прочь! – оттолкнула его мадам Лекок, – Где он?!

– Что это вы на меня кричите? – обиделась санитарка.

– Успокойся, милая! Нельзя же так! – прожурчал мсье Лекок, похлопывая супругу по руке. Потом обернулся к мадам Нильс, – Не обижайтесь на мою супругу. Мы так переволновались из-за всех этих событий! Этот медальон подарила моей супруге ее покойная матушка. Где же он?

– Сестра Ламберт хотела его забрать, но Джоанна такой крик подняла, что даже доктор прибежал. Сказал, придет ее приемная мамаш… то есть вы, вот тогда сами и заберете.

– Конечно, конечно, – улыбнулся санитарке аптекарь, – Как приятно, что в наше время еще остались такие порядочные люди, как вы! Мы непременно отблагодарим вас, правда, дорогая?

Мадам Лекок побурчала что-то невнятное.

Воодушевленная словами аптекаря, мадам Нильс поведала супругам обо всем, что произошло в то утро в палате Джоанны. Услышав о странных снах своей приемной дочери, мадам Лекок побледнела и вся как-то съежилась.

– Летает во сне! – пробормотала она, глядя куда-то в сторону.

– Детям часто снятся такие сны, – промурлыкал мсье Лекок, нежно обнимая супругу.

– Сны?! Это ты называешь снами?! – взвизгнула та. От резкого движения ее шляпа сползла набок. Под ней мелькнули красные огоньки. Но мадам Нильс не успела ничего толком разглядеть, потому что аптекарша тотчас надвинула шляпу на самый лоб.

– Мы бы хотели навестить нашу милую дочурку, – сказал мсье Лекок.

– Сегодня не получится. Сестра Ламберт дежурит в вечернюю смену. А она такая вредная! Ни за что вас не пропустит. Ой, мне пора! – заторопилась мадам Нильс. К больнице подходил доктор Фонтэн, и ей вовсе не хотелось, чтобы тот застал ее за разговором с Лекоками. Еще решит, что она разносит сплетни!

– Куда же вы, мы еще не успели…

– Лучше, поговорите с доктором

– С доктором? – повторила мадам Лекок, – Да, думаю, он нам поможет. Артур, пойди, поздоровайся с ним.