Очевидно, причина искусственной «депроблематизации» выборов 2018 г. не только в общей установке властей на ритуализацию выборов. Крайне важен внешний аспект: в ситуации конфликта с Западом выборы должны продемонстрировать плюралистичность и демократичность режима, но одновременно – и абсолютную поддержку избирателями Владимира Путина и его политического курса. Наконец, «левопатриотическая» природа общественного запроса на быстрые и ощутимые перемены к лучшему в 2018 г. вошли в явное и острое противоречие со скудными финансовыми возможностями государства и либерально-фискальными взглядами правительственной команды Дмитрия Медведева. Это столкновение, будучи вынесенным в публичную сферу до выборов, грозило резко снизить рейтинг президента, сделав его победу значительно менее впечатляющей. В. Путин как ответственный политик и управленец также стремился избежать публичной полемики на выборах с оппонентами, исповедующими левый популизм – выиграть в такой полемике чрезвычайно трудно.

Поэтому реальные развилки социально-экономического развития на выборах не обсуждались, что дало возможность провести их не просто «штатно», но чрезвычайно успешно для властей. Увы, полученный на выборах мандат не предполагает нового витка «антинародных» реформ в духе печально памятных «лихих девяностых» или «монетизации льгот», – а именно так избиратели оценили инициативу по повышению пенсионного возраста. Умелый выборный «маневр» отнюдь не снял остроту и проблематичность социально-экономической ситуации. Наоборот, уловив и поддержав ожидания и надежды граждан на быстрые и широкомасштабные перемены к лучшему, он предопределил глубокое общественное разочарование в курсе свеженазначенного правительства. Тень от этого разочарования не могла не пасть и на сформировавшего это правительство президента.

Болезненную трансформацию, как в очередной раз показала политическая практика, можно замедлить, растянуть, отложить, но отменить и проигнорировать ее нельзя. Стремление делать это кулуарно, в режиме «спецоперации», разговаривать с обществом как с «неразумными детьми», а не со взрослыми, ограждая их от тяжелых и сложных тем, приводит только к инфантилизации политики, превращению граждан, по выражению Х. Ортеги-и-Гассета, в «маменькиных сынков», не желающих слушать аргументы и принимать тяжелые решения перед лицом сложных обстоятельств. Драма в том, что эти решения рано или поздно приходится принимать, и тогда политик платит за них своим авторитетом и репутацией. Так уже было в России в 1992–1995 гг., когда суперпопулярный Борис Ельцин, обещавший избирателям быстрый и безболезненный переход к демократии и рынку, после запуска реальных – травматичных и малоэффективных – реформ потерял не только рейтинг, но и доверие и уважение сограждан.

Ключевая задача парламентских выборов в России – создать условия для политического консенсуса, президентских – бесконфликтное «наследование» власти или ее передача. Оценка выборов может и должна осуществляться не только через призму полученного результата, процентов конкретных сил и кандидатов, но и через качество решения указанных задач, эффективность применяемых для их решения технологий. Здесь неизбежно расширяются границы анализа электоральной истории. В своем исследовании мы сфокусируемся на последнем десятилетии, которое вместило три больших избирательных цикла: 2007–2008 гг., 2011–2012 гг., 2016–2018 гг.

Выборы 2007–2008 гг. в полном объеме решили стоящие задачи. Думская кампания прошла спокойно и результативно для власти. «Единая Россия» набрала 64,3 % голосов избирателей, что обеспечило ей бесспорное политическое доминирование даже без учета мнений других партий. Парламентской оппозиции пришлось довольствоваться уходом на политическую периферию. Непарламентская оппозиция все больше маргинализировалась и не подавала признаков жизни.

В ходе президентских выборов передача власти прошла без потрясений, хотя они состоялись в условиях ограниченной электоральной конкуренции: в выборах участвовало только четыре кандидата, одна из парламентских партий, «Справедливая Россия», поддержала Д. Медведева, целый ряд политиков и общественных деятелей, претендовавших на представительство настроений либеральной части общества, – Г. Каспаров, М. Касьянов, В. Буковский – под разными предлогами не были допущены к участию в выборах. Б. Немцов сам отказался от участия в выборах, объясняя свое решение неравноправием участников, в частности, неравным доступом к СМИ.[3]

Модель голосования «по рекомендации» оказалась эффективной в части как парламентского, так и президентского выбора. Причина стабильности – устойчивый экономический рост в предвыборные годы, улучшение благосостояния граждан и повышение легитимности власти в целом. Это определило как бесконфликтность самих выборов и поствыборной ситуации, так и возможность спокойной передачи власти от В. Путина к Д. Медведеву. Личность «наследника» была в данном случае вторична по причине рекомендательной модели выборов.

Ситуация резко изменилась в 2011 г., когда крайне неудачный формат обнародования решения о выдвижении В. Путина в президенты на смену Д. Медведеву не только сломал всю выборную кампанию «Единой России», но и предопределил долгосрочное повышение политической турбулентности в стране. В этом контексте говорить о единстве электорального цикла 2011–2012 гг. нет оснований. По сути это были две различные кампании, водоразделом между которыми стали акции протеста декабря 2011 г. [От плебисцита – к выборам, 2013].

Факторами, оказавшими наибольшее влияние на общую конфигурацию выборов 2011–2012 гг., стали постепенная, но устойчивая делегитимация власти в широком смысле и слабая легендированность обратной передачи власти. Ситуация усугублялась содержательной неготовностью власти к выборам, прежде всего к думской избирательной кампании. Делегитимация власти носила комплексный характер и затрагивала ключевые властные институты. Несмотря на ухудшение отношения к руководству государства и «Единой России», улучшение отношения к системной оппозиции не фиксировалось. Это создавало риск трансляции недовольства населения в новые формы, что в итоге и вылилось в акции протеста 2011–2012 гг. Иначе говоря, отсутствие интересного политического предложения для критически настроенных способствовало радикализации протестных настроений вплоть до выхода людей на улицы.

Тенденция к снижению рейтинга «Единой России» приобрела устойчивый характер в 2010 г. и развилась в 2011 г. Такая ситуация создала негативную рамку кампании и определяла стратегию поведения участия в ней представителей власти. Со стороны «Единой России» было бы вполне обоснованным предложение инновационной по содержанию кампании, но она, как обычно, пыталась работать в режиме «партии хватай всех» (catch-them-all party). Хотя запрос на перемены был отчетливо выражен, он оказался нереализованным партией власти. Значительный вклад в провал кампании «Единой России» внесло также несвоевременное (явно запоздавшее) решение о «смене коней на переправе» (замене в роли лидера партии В. Путина на Д. Медведева).

Рисунок 1. Вы в целом одобряете деятельность…

(в % от опрошенных, общероссийский еженедельный квартирный опрос ВЦИОМ «Экспресс», N = 1600)

Рисунок 2. За какую из следующих партий Вы бы, скорее всего, проголосовали на выборах в Государственную Думу России, если бы они состоялись в ближайшее воскресенье?

(в % от опрошенных, общероссийский еженедельный квартирный опрос ВЦИОМ «Экспресс», N = 1600)