Никто, впрочем, не мог обвинить его в чёрствости и равнодушии, просто такой у него сложился характер, держать все свои эмоции при себе. Дни Леонида Евгеньевича на пенсии мало отличались от заведённого им ранее распорядка. Проснувшись рано утром, разбуженный холодным и влажным носом уже повзрослевшего Принца Уэльского, уткнувшегося ему в щёку, сообщавшего, что пора на прогулку, Тычина одевался и взяв собаку на поводок спускался по лестнице во двор своей сталинской четырёх этажки на Пушкинской, затем шёл к скверу у городской Думы и Дома культуры. В эти ранние часы улицы в центре города оставались ещё пустынны, первые спешащие на работу мурманчане протаптывали на тротуарах одинокие тропки по выпавшему за ночь снегу, между работающими лопатами дворниками, пробираясь на остановки общественного транспорта. Леонид Евгеньевич уже в сквере спускал с поводка Принца Уэльского, который весело и с энтузиазмом носился сквозь заснеженные кустарники и между деревьями, сбивая с веток снежную пыль, изредка дружелюбно обнюхиваясь с четвероногими сородичами, которых также выводили на утреннюю прогулку из соседних домов. Нагулявшись, приятели возвращались в свою квартиру, где пожилой мужчина кормил питомца и готовил себе завтрак. Обычно на завтрак подавалась овсяная каша, заправленная каким-нибудь ягодным джемом или омлет с помидорами и луком. Придерживаясь диеты, установленной ещё бывшей супругой, Леонид Евгеньевич старался не есть много жирной и жаренной пищи, мясо позволял себе редко, по праздникам, и в основном не жирное, постное. В еде оставался скромен и не позволял лишнего, но иногда, в очередной раз помянув жену, следившую за неукоснительным соблюдением рациона, мог сварганить на скорую руку лапшу «Доширак» быстрого приготовления и баловал себя рюмочкой хорошего коньяка, на сон грядущий, или бутылочкой пива, когда транслировали значимый футбольный матч или этапы кубка биатлона по спортивному каналу.
Фотография жены и сына Артёма стояла у Тычины на серванте рядом с телевизором и ложась спасть, он мыслено рассказывал близким, как прошёл его день и желал спокойной ночи. Временами мужчине действительно казалось, что родные наблюдают за ним с фотографии. Сердце Леонида Евгеньевича до сих пор щемило при воспоминании о безвременной потере и слёзы непроизвольно сочились из его глаз.
С весны до осени, в хорошую погоду, Леонид Евгеньевич бегал трусцой по дорожкам городского стадиона, который находился недалеко от его дома. Но знакомств с другими пенсионерами он не заводил, те обычно здесь же по утрам занимались вошедшей в тренд «скандинавской» ходьбой с лыжными палками и передвигались по беговым дорожкам стадиона небольшими группками. В средствах Леонид Евгеньевич особенно не нуждался, хотя пенсия у него была не большая, он был человек не расточительный, довольствовался малым. Пожилой мужчина хранил небольшой сберегательный счёт в банке, суммой которого правда после смерти жены не интересовался. Вещи свои носил бережно, хотя имел в гардеробе пару хороших костюмов, которые они покупали ещё с женой Татьяной, по случаю, в туристической поездке в Финляндию, несколько пар приличной обуви и хорошие швейцарские часы, подаренные сыном Артёмом, после его первого самостоятельного рейса в море. Сын Леонида Евгеньевича, окончив мореходку, ходил в море вторым штурманом на рыбаках, большую часть своей недолгой самостоятельной жизни провёл в море и погиб не успев завести семью и обрадовать родителей внуками.
Все свои бытовые вопросы Леонид Евгеньевич, проживая уже несколько последних лет в одиночестве, привык решать сам. Сам занимался стиркой белья, сам убирался в квартире, готовил и мыл посуду. Таких как он, одиноких пожилых людей, вокруг в городе было много. Тычина видел, что многие старики тяготятся своим одиночеством и потихоньку опускают руки, не следят за своим внешним видом и одеждой, а некоторые даже откровенно бедствуют. Леонид Евгеньевич не желал опускаться ни в чём, храня верность старым привычкам, выработанным за многие годы совместного проживания со своей женой. Татьяна Павловна, работая инспектором отдела образования в администрации города, имела прирождённый вкус и чувство меры, и мужа всегда поддерживала в тонусе, призывала одеваться просто но стильно, стрелочка к стрелочке.
В дни рождения родных и их смерти, а так же в день своего рождения Леонид Евгеньевич посещал семейное захоронение на городском кладбище, где он поставил общий, большой памятник жене и сыну. На портрете, изображённом на постаменте из тёмного мрамора, Татьяна Павловна сидела в кресле, а сын Артём стоял за её спиной, обнимая мать за плечи. Здесь же, за железной кованой оградой, Тычина отвёл место для себя и со спокойным сердцем был готов, когда придёт час, соединиться с любимыми людьми.
Эту зиму Леонид Евгеньевич пережил особенно тяжело, разболелся травмированный в молодости сустав ноги, и мужчина практически не выходил на улицу, с начала декабря до конца января, когда полярная ночь почти уже закончилась и над сопками окружающими город взошло солнце. Всё это время Принца Уэльского, по просьбе Тычины, выпускала гулять соседка с первого этажа. Собака скучала без длительных прогулок с хозяином и утром, по заведённой привычке, брала каждый раз свой поводок в зубы и тыкалась призывно в колени Леонида Евгеньевича, приглашая его на прогулку.
– Ну, что ты, милый мой, – гладил по голове Принца Уэльского Тычина. – Потерпи мой дорогой, скоро моя нога поправится и мы еще с тобой нагуляемся, навестим Татьяну Павловну и Артёма, пойдём в наш сквер.
Вопрос с суставом стоял на контроле у ортопеда, но лекарственная терапия и покой пошли на пользу и болезнь отступила, опухоль спала и боли прекратились. Леонид Евгеньевич очень опасался, что дело может закончиться назначением ему операции по замене сустава, вошедшей в моду в последнее время, квоты на которую стали доступнее и такие высоко технологичные операции, людям в преклонном возрасте и не только, стали назначать массово. Мужчина знал многих своих знакомых, которым такая операция помогла, но у некоторых замена сустава прошла не удачно, искусственный сустав часто выскакивал из соединения вертлужной впадины на тазовой кости, заживление тканей шло болезненно. Такие больные долго восстанавливались, ходили с трудом, иногда одна нога в итоге у них становилась короче другой. Прошедшим такие операции пациентам часто приходилось заказывать специальную обувь с утолщённой подошвой, чтобы компенсировать разность в длине своих ног, а иногда даже доходило до замены суставов на двух ногах. Словом дело с операцией по замене сустава было не простое, хлопотное и длительное, требующее многочисленных хождений по поликлиникам и кабинетам чиновников, многочисленным обследованиям и сбору справок, а также требующее затем длительный период ограниченной подвижности и длительной реабилитации. Эти страхи тревожили Леонида Евгеньевича всю зиму и радостное известие от врача о его выздоровлении и близкий приход весны, вместе с окончанием длинной полярной ночи, вернули веру в жизнь и надежду на лучшее.
В первый раз Леонид Евгеньевич самостоятельно выбрался из дома в новом году в начале марта, хотя до окончания зимы на Севере было ещё далеко, но солнышко в местах закрытых от ветра стенами зданий уже пригревало и было так приятно сдвинуть со лба шапку и отрыть лицо его первым лучам. Тычина в первый раз вышел на улицу с палочкой, которую приобрёл за время болезни. Принц Уэльский как будто бы понимая, что хозяину трудно и непривычно делать первые шаги по улице с этой тростью, косился на неё, идя на поводке у противоположной ноги хозяина, и даже был бы готов её куснуть, но как воспитанный и послушный пёс себя сдерживал и не нарушал правил приличия. Стаффордшир старался попадать в неровный ритм шагов Леонида Евгеньевича и не дёргать поводок, чтобы не доставлять неудобств своему подопечному. Спешащие по своим делам прохожие вежливо обходили их стороной, уступая место на очищенном от снега тротуаре.
