ГЛАВА 1. ПРИНЦ УЭЛЬСКИЙ
Маленький щенок английского стаффордширского терьера первым услышал звук открывающейся входной двери и почуяв появление в комнате постороннего, выпустил из розовой пасти тёплый сосок матери и растолкав остальных четырёх щенков помёта, которые посапывали под тёплым подбрюшьем, выполз из под задней ноги молодой суки и поскуливая от любопытства, вприпрыжку поскакал к вошедшим в комнату мужчинам.
– Какой смелый кутёнок! – восхитился видом бесстрашного малыша Леонид Евгеньевич.
Щенок действительно был хорош, в меру крупный, с блестящей жёсткой шкуркой рыже-белой масти, с умными тёмными глазами на лобастой голове и небольшими висячими ушами, крепко сложенный и уже твёрдо стоящий на своих небольших, но мускулистых ногах. Окаймлённая чернотой, розовая пасть малыша, с крепкой челюстью и крупными белыми молочными зубами, казалось расплылась в радостной, приветливой улыбке и оттуда свешивался на сторону толстенький, влажный язык, а небольшой, но толстый прут хвоста приветливо кивался из стороны в сторону.
– Да, ты ещё остальных не видел, – поспешил направить гостя в нужное ему русло хозяин собаки. – Ты посмотри какие красавчики!
И мужчина погладив по голове поднявшую на вошедших голову суку, оторвал от неё проснувшихся щенков и выложил их перед покупателем у миски с мелко нарезанными кусками говядины. Молодая мать тоже встала с лёжки, подошла к столпившимся у большой миски щенкам и принялась их нежно облизывать и словно предчувствуя недобрые намерения гостя, недоверчиво поглядывала на Тычину.
– Леонид Евгеньевич, ты же вроде девочку хотел, – напомнил покупателю хозяин и выбрав одного из щенков, отнял того от миски и бережно передал в руки второму мужчине. – Смотри какая крепкая сучка. А зубы? Смотри какая пасть тёмная, и прикус обрати внимание прекрасный, хорошей охранницей будет.
– Да, хорошая девочка, – согласился Леонид Евгеньевич, приняв от владельца щенка и, бережно подхватив малышку под тёплое розовое брюшко большой шершавой ладонью, покрутил в руках внимательно осматривая прикус зубов и цвет глаз, но как будто чего-то выжидал или не мог сразу принять решение.
– Я тебе настоятельно рекомендую, – убеждал покупателя хозяин. – Девочка преданней и хлопот с ней меньше, когда гон начнётся. Смотри какая красавица!
Меж тем щенок, первым встретивший вошедших, уже насытился поданным на завтрак мясом и пячась задним ходом, растолкав своих более медлительных братьев и сестёр, отошёл от миски, сел на толстую попу, отряхнув висячие уши задней ногой и с любопытством посмотрел в глаза гостя. Затем малыш весело взбрыкнув всеми лапами, потешно подбежал к ногам Леонида Евгеньевича, вцепился зубастой мордой в шнурки ботинок и стал тащить того к выходу.
Мужчина улыбнулся, осторожно опустил на пол предложенную к покупке хозяином девочку, взял на руки хулигана и поцеловав того в тёмный и влажный нос на крепкой весёлой морде, обратившись к продавцу, сказал:
– Извини Семён Емельянович, видишь, сам он ко мне просится, – показал он хозяину выбранного им щенка. – Как же можно такому отказать?
– Ну, что с тобой поделаешь, Леонид Евгеньевич? – вздохнул с сожалением продавец. – Скажу тебе по совести, хотел я этого кутёнка батюшке нашего прихода оставить, давно он у меня просил кобелька. Но не могу тебе отказать. Вот же проказник какой, не мог спокойно посидеть. Знать такая его судьба. Ну, что ж, право слово, бери пожалуй, он сам тебя выбрал.
Вот уже больше трёх лет как Леонид Евгеньевич Тычина вышел на пенсию. Вернее его «выпроводили», так как сам-то Леонид Евгеньевич, всю жизнь проработав в рыбном порту, бухгалтером в отделе снабжения, очень любил свою, невзрачную на вид, должность обычного клерка, свыкся с ней на столько, что до того дня и не представлял себя на пенсии. Его штатное место находилось в здании администрации рыбного порта, на третьем этаже в отделе бухгалтерского учёта и планирования, у окна с видом на Кольский залив, где у причалов высились стрелы портовых кранов и толпились у «стенок» морские рыболовецкие суда разных типов и размеров, приходившие в порт Мурманска на разгрузку и межрейсовую стоянку. Все тридцать с хвостиком лет, отшагав от проходной к зданию администрации порта и обратно, Леонид Евгеньевич не представлял своё существование вне своего небольшого уютного кабинета, без скромного конторского стола у окна, любимого старенького «Hewlett-Packard» на нём, тихого тиканья старых часов на стене, с круглым циферблатом, отмеряющих рабочий день на время до обеда и после. Сам Леонид Евгеньевич после окончания мореходки никогда не ходил больше в море, даже на прогулочном катере, так как страдал от морской качки, а Кольский залив и суда уже давно видел только из окна своего рабочего кабинета. Но сама эта принадлежность к порту, романтика морских странствий, крики чаек над разгружаемой в брикетах из трюмов БМРТ мороженной рыбой, тревожные звонки портовых кранов, перекличка грузчиков, гудки уходящих в рейс судов, всё это придавало такому невзрачному на вид месту у окна в кабинете Леонида Евгеньевича необычайную привлекательность и значимость. Наличие у него заветного синего пропуска в рыбный порт, морской антураж и опьяняющий запах водорослей и свежей рыбы, сопровождали Леонида Евгеньевича всю его сознательную жизнь, вплоть до последнего дня, когда начальник отдела кадров зачитал ему с почтением приказ о выводе на пенсию и прошли проводы Леонида Евгеньевича «благодарными» сослуживцами в портовой столовой.
Пожилой бухгалтер и так по складу своего характера не имевший близких друзей, оставшись без своей любимой работы, постепенно потерял контакты с сослуживцами, дежурные сочувствующие звонки которых постепенно сами-собой прекратились. Немногочисленные родственники сообщали о себе только по праздникам и то в большинстве своём ограничивались пересылкой по WhatsApp и Viber дежурных поздравительных иконок к Новому году и Рождеству. Оставались правда редкие встречи со одноклассниками из его любимой 23 школы на Варничной сопке, которые Тычина старался не пропускать, но возраст бывших одноклассников достиг того предела, когда число их неумолимо стало сокращаться в геометрической прогрессии, к тому же в повседневной жизни все они так заняты бытовыми делами, что встречи эти становились со временем почти формальностью. Сам Леонид Евгеньевич не страдал от нехватки общения, так как и раньше не был склонен заводить новых друзей и изливать душу перед посторонними людьми. После трагической аварии с женой и сыном, произошедшей семь лет назад, которых погубил уснувший на дороге в Карелии дальнобойщик, выехавший на встречную полосу, Тычина перестал интересоваться женщинами как мужчина и женщины не получая ответных флюидов внимания, так же потеряли к нему интерес. А что бы быть кому-то нужным, отставной бухгалтер завёл себе собаку, небольшого роста, коренастого английского стаффордширского терьера, добродушное и преданное создание, в отличии от своих воинствующих американских потомков. Желание завести собаку было заветной, ещё детской мечтой Леонида Евгеньевича. Но в своё время этому противились строгие родители, которые считали содержание собаки не уместным в их стерильной кооперативной квартире. А позже жена Татьяна, которая также являлась сторонницей идеального порядка в доме, всё его отговаривала и убеждала, что собака не должна жить в квартире, а её место только в большом доме, что собака не сможет оставаться одна, пока они находятся вдвоём на работе, а вот когда придёт время и они выйдут на пенсию, переедут с Севера в среднюю полосу, где купят себе домик на берегу реки в Подмосковье или в Калуге, вот тогда-то и можно будет завести в доме собаку. Теперь же, не опасаясь нарушить чьё-либо спокойствие, в душе извинившись перед матерью и покойной женой, отставной бухгалтер смог наконец-то исполнить свою давнюю мечту. Мечту он назвал Принц Уэльский, потому что эту породу собак вывели при дворе её Величества королевы Великобритании и образ славного терьера, за преданность и отвагу, красовался на гербе королевских гвардейцев. Щенок стал отдушиной для Леонида Евгеньевича, в него он вложил всю свою нерастраченную нежность и любовь, которую может быть стеснялся обратить к людям, опасаясь, что это будет принято за проявление его слабости.
